Как ни странно, Гектору даже льстило, что Керк взял на себя труд выбранить и выгнать его лично. Керк вполне мог бы перепоручить неприятную миссию своей хорошенькой секретарше, против чего Гектор совсем не возражал бы. Но их противостояние с Керком было делом личным, и потому Керк взял на себя труд выгнать Гектора без посторонней помощи. Скорее всего, на месте Керка Гектор поступил бы точно так же.

— Замдир сейчас вас примет, — послышался голос ниоткуда.

Гектор встал и стал ждать, когда перед ним откроется проход. Он прождал пятнадцать минут, прежде чем двери наконец растворились и он увидел вновь назначенного вице-президента отдела спецопераций, сидящего за тем самым огромным письменным столом, за которым он сидел час назад.

Керк встретил его мрачно.

— Помните, Гектор, я запретил вам проигрывать?

— Помню. Давайте поскорее покончим с этим.

— Ваше задание, за которое вы отчитывались перед советом директоров, можно считать оконченным. Вы назначаетесь представителем корпорации в обсерватории на облаке Оорта. Мы заключили контракт на поставку оттуда некоторых ключевых сырьевых компонентов для одного важного правительственного проекта. Нам нужен свой человек на месте, который позаботится о том, чтобы поставки шли успешно. Если все пойдет хорошо, проект будет осуществлен… лет через двадцать.

— Вот как!

Слова Замдира ошеломили Гектора. На целых двадцать лет его отсылают в такое место, которое можно назвать лишь одним словом — «дыра». Полное захолустье! Только для того, чтобы добраться туда, уйдет не один месяц. Кроме того, Гектор догадывался: Керк устроит так, чтобы на облаке Оорта у него не было ни отпусков, ни возможности перевестись в другое место. Видимо, его решили примерно наказать, преподать урок всем служащим GCI: тех, кто вздумает тягаться с Олмстедом, ждет участь Самбьянко.

— Конечно, — продолжал Керк, — получать вы будете всего лишь треть от вашего теперешнего жалованья. Ну надо же! — Он посмотрел на свой голодисплей. — Оказывается, вы только что положили крупную сумму на свой кредитный счет. По-моему, когда компании поймут, что вы не в состоянии вернуть кредиты, они потребуют, чтобы вы расстались со своим пакетом… Как жаль, что ваши акции сейчас котируются ниже некуда! Но будем надеяться, что вам повезет и у вас останется не минимум в двадцать пять процентов, а на один-два процента больше. Я решил вам помочь: поручил своей секретарше известить всех о вашем новом назначении. Наверное, ваш пай переоценят в соответствии с вашей новой должностью… А теперь — убирайтесь!

Гектор встретил слова Замдира невозмутимо.

— Олмстед, позвольте мне сказать только одно.

— С какой стати? — буркнул Керк. — Вы проиграли.

— Керк, я долго работал на вас. Меня приняли в ваш отдел во время освоения Титана, когда мы дрались за правительственные контракты для обсерватории на облаке Оорта!

— По-вашему, это называется «только одно»?

— Да.

Керк задумался.

— Вот что я вам скажу, Самбьянко. Не грузите меня своими дурацкими рассуждениями, и тогда я, может быть, изменю решение и отправлю вас на одну из орбитальных станций — искусственный спутник Нептуна. Вы по-прежнему будете в дерьме, но там хотя бы есть бар, где можно выпить, и бордель, где вы сможете развлечься. — Керк снова вгляделся в голодисплей. — По данным последней переписи, на Нептуне и в его окрестностях проживает около тридцати миллионов человек, которые смогут слушать ваши дурацкие рассуждения.

Гектор не знал, на что решиться. Внутренний голос подсказывал, что лучше всего согласиться на предложение Керка и уйти. Двадцать лет — долгий срок. Жить в достаточно крупном центре с населением в несколько миллионов человек — совсем не то, что застрять в глуши, где живет тысячи две. И все же Джастина Олмстед недооценивает и потому совершает огромную ошибку. Жаль, что нельзя будет потом позлорадствовать и крикнуть Замдиру: «А что я вам говорил?»

— Отлично, Олмстед, пусть мои слова будут стоить мне двадцати лет мучений… Выслушайте меня!

Керк недоверчиво покачал головой и жестом велел Гектору продолжать. Несчастный идиот сам подписал себе приговор!

— Не заблуждайтесь, Керк. Джастин Корд — сам дьявол во плоти. И я сейчас не имею в виду черта с рогами и раздвоенным хвостом. Он гораздо коварнее. Признаю, этот гад довольно симпатичен и обладает харизмой… но, ради всего святого, не думайте, будто он такой же, как мы… будто он один из нас! Он совсем другой… Попомните мои слова, Керк. Джастин Корд несет в себе все проблемы и ошибки, которые в прошлом привели к Большому Краху. Если мы его не остановим, прошлое вернется… Очень жаль, что маньяк, напавший на него на Эмпайр-Стейт-Билдинг, не убил его!

— Не делайте из себя большего дурака, чем вы есть, — ответил Керк, злясь на себя. Зачем он позволил Гектору продолжать? — Мертвый Корд не обладает для нас никакой ценностью. Как можно договориться с мертвецом?

— Джастин Корд не станет договариваться! — воскликнул Гектор, качая головой. — Он… просто не может! Он будет драться, кричать и вопить. То, что, по-вашему, станет для него удачной сделкой и огромной победой, Джастин Корд сочтет поражением и сдачей. Хуже того, если вы попробуете убедить суд, что имеете право получить пай Корда вместо родителей, вы проиграете процесс, причем проиграете с треском! А когда проиграете, Джастин Корд станет Давидом, которому успешно удалось победить Голиафа — крупнейшую корпорацию в истории человечества! Он станет победителем… и останется неинкорпорированным! Представьте, как отнесутся к его победе психи из какой-нибудь Партии контрольного пакета! Удар затронет всех. Когда я говорю «всех», я имею в виду не только GCI, я говорю обо всех нас, инкорпорированных людях. Подумайте и постарайтесь встать на точку зрения Джастина. Прошу вас, это очень важно! До сих пор Джастину везло, но, если мы проиграем в суде, он превратится в невероятно опасного везунчика!

— Все? — сухо осведомился Керк.

Гектор так и знал, что выступал зря.

— Все.

Напоследок Керк решил съязвить. Хотя такого понятия, как «дверь», больше не существовало, Керк сказал Гектору вслед:

— Когда будете выходить, не ударьтесь о дверной косяк!

— Омад, как ты ухитрился выхлестать мое последнее пиво? — Джастин заглянул в холодильник и увидел там все, чего только может желать человек. В холодильнике было практически все — кроме пива.

— Да легко! — буркнул Омад, неспешно прогуливаясь по громадной кухне. — Подождал, пока там осталась последняя банка, и… — он сделал паузу и громко рыгнул, — выпил ее!

Джастин оторвался от холодильника, он до сих пор изумлялся тому, что холодильники сохранились и в далеком будущем. Правда, здешние холодильники не были подключены ни к какой сети. Кроме того, многие по-прежнему предпочитали охлажденные, а не замороженные продукты. В общем, ледник, который Джастин по старинке именовал «холодильником», показался ему вполне разумной вещью. Он подошел к рабочему столу, который отделял гостиную зону от кухни. Омад развалился на диване, перед ним на кофейном столике стояла пустая пивная бутылка. За диваном винтовая лестница вела вниз, на другой этаж, где находились спальни и вход в их апартаменты. Панорамные окна позволяли любоваться живописными видами Нью-Йорка.

— Пойми меня правильно, — продолжал Джастин. — Я живу в апартаментах, которые могу распланировать и обставить, как хочу. Мебель реагирует на температуру моего тела и в целом, так сказать, приспосабливается под меня… У меня яркое освещение без источников света в каждом мыслимом уголке, что, кстати, до сих пор пугает меня, да еще телевизор включается, когда я хочу, а музыка по радио точно такая, какую я хочу услышать.