Фли улыбнулась и плюхнулась назад, наблюдая за шоу. В любом случае, она ненавидела пиво, кроме, конечно, рутбира.

Кэтрин Фитсжеральд подошла к столу, поставив две большие чашки из матового стекла. Арджи попыталась посмотреть в них, уверенная, что там должен быть картофельный салат и салат из капусты, которые мама делала лучше всего.

– Играешь со спичками? – Полная женщина качнула пальцем в Арджи. – Ты знаешь, что это является причиной мокрой кровати?

– Ма… – Арджи тяжело сглотнула от выражения маминого лица. – Извини, что перебила, мадам.

Кэтрин кивнула и прокашлялась. – Как я и сказала… Ты что, пьешь пиво утром? – Она наклонилась и осторожно понюхала воздух, скривив лицо от запаха, который разил от ее взрослой дочери.

Арджи вздохнула и кивнула. Уже нет смысла отрицать. Кроме того, от нее действительно несло как от пивзавода, потому что она выпила почти все. – Да, мама, это пиво.

Кэтрин одарила Арджи знаменитым раздраженным взглядом. – Не знаю, что делать с тобой. – Она подбросила руки в воздух. – У тебя короткие волосы, ты пьешь, куришь, и думаю, что слышала, как ты ругаешься.

– Мама…

– Нет такого уважающего себя человека, который бы захотел иметь дело с такой язычницей, как ты.

Арджи снова вздохнула. Обычно она слушала воскресные проповеди вместе с городскими прихожанами. Видимо мама Фитсжеральд почувствовала необходимость отделить ее от этой системы. Фли принюхалась и облизала губы, надеясь, что миссис Фитсжеральд не забыла положить оливки в картофельный салат. Она их очень любила. В любом случае, Кэтрин была хорошей мамой. Ей надо было бы быть кошкой.

Один за другим жители города стали стекаться к Фитсам. Видимо, предстоит милый денек. Трава была еще немного влажной, но легкий весенний ветерок и теплое солнце позаботятся об этом. Огромный гриль позволит приготовить еду на весь день. Столики были накрыты красными и белыми скатертями, и расставлены на траве за кухней.

– Эй, там! – сильный мужской голос прогремел за спиной Арджи. Она медленно повернула лицо к молодому мужчине, почти одного с ней возраста и роста. У него были ярко рыжие волосы, а голубые глаза скрывались за солнцезащитными очками, но улыбка была бесцеремонной. Лиам Фитсжеральд поднял две бутылки. – Я продам тебе пиво за сигареты.

– Ага, а если мама увидит, мне придется опять терпеть ее характер, Старший Брат. Нет, спасибо.

– Мама сейчас на кухне вместе с миссис Амос и с другими такими же, как они, старыми курицами. Ты будешь чиста.

Он толкнул плечом Арджи. – Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

– Ты действительно хочешь, чтобы я тебе ответила, тупой ублюдок?

– Неа, – улыбнулся он. – Не надо. – Он звякнул запотевшими бутылками, стукнув их друг об друга. – Ну, так что?

Арджи тихо фыркнула на отсутствие силы воли и выудила из кармана штанов «Лакки». Она вытащила одну сигарету из пачки и обменяла на пиво. Достав коробок спичек из кармана, она чиркнула спичкой по коробке, извлекая огонь.

Лиам наклонился и подкурил сигарету, затягиваясь так сильно, как мог. Он сплюнул кусочек табака с кончика языка и уселся на стол. Дым закружился над головой, а ярко-голубые глаза поднялись вверх. – Прекрасный день. Отлично для пикника. – Он немного подождал перед тем, как сказать. – Надеюсь, что Мэри придет сегодня. Было бы стыдно упустить ее.

Арджи выгнула бровь на брата. – Будь осторожен, Лиам. Если мама и папа выяснят, что ты пытаешься подцепить одну из девочек О’Риелли, тебя будет ждать адская расплата. – «И я хотела бы узнать, какая». Она усмехнулась про себя, думая о старшей сестре Мэри. Однако Арджи перестала усмехаться, вспомнив, что симпатичная брюнетка вышла замуж за почтальона, и у них сейчас шестеро детей.

– Ты собираешься донести на меня, маленькая мисс «Интересно, когда приедет симпатичная блондинка?»

Арджи подавилась пивом и попыталась спрятать улыбку. Лиам был прав. Она не могла ни о чем думать с тех пор. И даже ее тайная специальная литература не трогала так, как появление блондинки.

– Нет, конечно, нет. Я просто говорю тебе быть осторожным, вот и все. Мэри – милая девушка, – Арджи пожала плечами. – Думаю, ты ей нравишься.

– Ты знаешь это, да? – Лиам оживился и посмотрел за плечами, убедиться, что их никто не подслушивает. – Откуда у тебя такая информация, Рут Джин? Не утаивай от меня. – Он вдруг сел прямо и ровнее, как если бы у него просветлело в мозгу. – И как хорошо ты знаешь Мэри О’Риелли? Хм-м-м?

Ли медленно открыла глаза, моргая от яркого солнца. Она свесила ноги с койки, и ее мочевой пузырь запротестовал от движения. – О, боже. В туалет, сейчас же.

Дальнобойщица зевнула и проскользнула на переднее сиденье с большей срочностью, чем обычно. Она автоматически потянулась к солнцезащитным очкам и ремню безопасности, немного поерзав, когда холодный ремень накрыл грудь. Она посмотрела вниз и тупо моргнула, понимая, что пристегнулась, будучи в одних трусах. Ли рассмеялась, интересуясь, как много свободных водителей она могла бы подцепить, если бы разъезжала в таком виде.

Она отстегнула ремень и огляделась в поисках…

– Будь я проклята! Я ехала правильно ночью в таком тумане.

Меньше, чем в пятьсот футов вниз по дороге, на которую она свернула ночью, виднелось кафе Фитс. «Ф» на вывеске была починена. Но освещение не работало, либо не использовалось днем.

Фитс – это туалет. Фитс – это душ. Фитс – это хорошая горячая пища. Фитс – это сексуальная, красивая женщина, колющая дрова в майке без бюстгальтера!

Ли возликовала. Девушка вскарабкалась за занавеску и достала бледно-голубые джинсы и зеленую рубашку с коротким рукавом. Она заправила рубашку, потом обулась в удобные поношенные кеды. Ли поправила волосы и взяла рюкзак, в котором лежали туалетные принадлежности, чистые трусики и лифчик.

Она проскользнула за переднее сиденье, чтобы выйти, когда друг остановилась и стала копаться в рюкзаке. Когда она нашла антиперспирант, она быстро им воспользовалась, потом убрала обратно в рюкзак. Она уже оскорбила грузовик Арджи, и последнее, что ей нужно было сделать, так это вернуться в кафе, ужасно воняя.

Вместо того, чтобы ехать до кафе, Ли пошла пешком. На улице было прекрасно и, судя по высоте солнца, был уже полдень. Она проспала почти десять часов и чувствовала себя лучше.

На маленькой парковке было полно старых потрепанных машин, хотя она заметила блестящий новый Таурус и Чеви Капрайс модели 1980 года. Воздух пах шашлыком, и желудок Ли признательно заурчал. «Тут вечеринка. Интересно, будет ли она там».

Когда Ли открыла дверь кафе, обстановка в помещении остановила ее. Даже песня из музыкального автомата, казалось, закончилась в тот же момент. Почти все глаза уставились на Ли.

Ли почувствовала, что лицо начало гореть. Она беспомощно посмотрела на Мэвис. – Я… Я чему-то помешала? Т.е. вы закрыты? Я не…

– О, не будь смешной. Давай, заходи. Это маленький городской праздник, но мы все еще открыты, видишь?

Мэвис указала на спешащую семью путешественников, которые слегка задели ее, когда выходили из двери. От теплой улыбки Мэвис, Ли начала расслабляться.

Затем упитанная женщина повернулась и объявила громким голосом, чтобы все услышали. – Это просто Ли.

Общее «А-а» донеслось ото всюду, а потом, как по волшебству, шум в кафе вырос до обычного уровня. Столовые приборы зазвенели, люди смеялись и разговаривали, кушая или выпивая кофе. Постоянные посетители вернулись к тому, что делали до появления Ли. Все, исключая Кэтрин Фитсжеральд.

– Я не хочу быть грубой, Мэвис. Но…

– Ты знаешь, куда идти?

Ли быстро кивнула и направилась между столов в туалет в задней части кафе.

Кэтрин бочком добралась до Мэвис, и обе женщины уставились на дверь, за которой только что скрылась Ли. Через какое-то время Кэтрин спросила без надобности. – Так вот эта маленькая штучка наделала в городе столько шуму?