20

Зря напарница за него опасалась. Знакомым путём идти — не заново дорогу торить, это оказалось верным не только для Леса, но и для самого Фёдора. И вообще на этот раз его участие свелось к подбадривающему и внушающему уверенность присутствию. За те десять минут, которые понадобились спасателям для возвращения Кима на Землю, он даже в глубокий транс провалиться не успел. А потому получил немало удовольствия, наблюдая как из портала вываливается троица эльфов, двое в лёгких защитных скафандрах, третий в деловом костюме — мокрый, грязный, как болотная кочка и размахивающий здоровенным дрыном. Нет, в самом деле, запоминающееся зрелище. Всего каких-то полутора часов хватило, чтобы превратить цивилизованного человека в дикаря.

Вволю понаслаждаться зрелищем Фёдору не дали. Страдальца моментально облепили медики, биологи, физики и прочие заинтересованные. И вот уже кто-то тащит штук шесть пробирок с образцами инопланетной тины, рассматривая их с нежностью и восторгом, как мать новорожденного младенца, чьи-то руки снимают с ботинка зацепившуюся за него длинную водоросль. Деревянное копьё Ким отдал только под честное слово, что ему его непременно вернут.

— И зачем она тебе нужна, эта палка, если не секрет? — спросил Фёдор, когда они с Кимом тихо топали с Земного Плато по направлению к дому. Родина их встретила мелким моросящим дождичком, вполне обычным в это время для этого региона. Шли медленно и по земле. Потому что медики наотрез отказались обоих запихивать в саркофаги для восстановления, посоветовав делать это естественным путём. Вот, например, долгая пешая прогулка сразу по возвращении, как раз подойдёт.

— Шутишь? Это же мой первый и единственный боевой трофей. Отнятый в честной схватке у воинственных дикарей, — Ким любовно погладил длинное, тёмное древко, вся поверхность которого была изрезана несложными геометрическими узорами.

— Каких дикарей? — Фёдор внезапно вспомнил, что, в условия поиска задавал наличие разумной жизни, но как-то до сих пор не задумывался, в какой форме она там будет.

— Да выскочили на меня какие-то крокодиллоиды с копьями наперевес.

— И что? Оружие отобрал у бедолаг, и им же воспитал всех подвернувшихся под руку?

— Да куда там! — Ким огорчённо махнул рукой. — За время жизни на Земле я изрядно подрастерял форму. Хотел было поймать копьё в полёте, да только сбил его. При этом оно ударило по наручному компу и с него слетели все настройки по управлению камерой. Разумеется, потеряв управление она благополучно нырнула под воду.

— Погоди, я где-то читал, что ваши камеры довольно надёжные штуки и продолжают функционировать даже в отсутствие оператора.

— Это если алгоритм действия задавать с предназначенного для этого девайса, а не как я. Так вот, с расстройства (ты бы знал, как мне пришлось извращаться, чтобы всё-таки запустить эту штуку!) подхватил я эту палку и всё-таки протянул ближайшего крокодиллоида поперёк спины. Мог бы и больше накостылять, да разбежались они все.

— А вот это всё, — раздался возмущённый женский голос сверху, обладательницу которого медленно идущие по корням вальсиноров мужчины не заметили сразу, — нужно говорить под запись при большом скоплении народа, а не приятелю при личной беседе. Всё-таки первые впечатления от первого контакта с инопланетной цивилизацией.

— А я?! — этот возглас, полный возмущения услышали все. Хотя обыкновенно Лес слышали только те, к кому он обращался.

— Ты — не цивилизация, ты — личность и единичный случай контакта.

Похоже, дальнейшая беседа пошла в личном мыслепространстве, потому как Фёдор с Кимом продолжения не уловили. И судя по до предела сосредоточенному и не слишком довольному лицу замершей в напряжённой позе над их головами девушки, полемика выходила довольно острой.

— Это кто?! — тихо, чтобы не привлечь её внимания, но весьма эмоционально, с некоторой долей растерянности и священного ужаса (за годы добровольного изгнания Ким привык относиться к их Лесу с некоторым пиететом, а тут какая-то пигалица так с ним неуважительно).

— Не знаю, — так же тихо, но гораздо более спокойно ответил Фёдор. — Я, знаешь ли, в последние годы тоже довольно редко появлялся дома. Но, по-моему, это как раз кто-то из тех социологов, которых обещали выслать тебе на встречу.

Дождь, зарядивший со вчерашнего вечера, успокаивающе шуршал за окном. Не зажигая верхнего света, ограничившись одной только лампой со светляками (главное не забывать их вовремя кормить), Гера расположилась перед гобеленом в доме подруги. Идея расшифровать его, возникшая после разговора с соседкой так и не покинула её, а потому, обвешавшись по кругу окнами эйкома, она шаг за шагом распутывала зашифрованное в картинке высказывание. Пока получалось не очень. В очередной раз пробежалась глазами по возможным истолкованиям символов (так, кажется, тут имеет значение, в какую сторону повёрнута голова у центральной фигуры), но не успела, в её сосредоточенность вклинился редко беспокоивший её в последнее время Лес. Нет, не словами, просто откуда-то возникло ощущение, что если она сейчас не выйдет на порог дома, то впоследствии сильно пожалеет об этом.

За порогом свежий промозглый ветер тут же кинул ей в лицо водяную взвесь, которой, воздух был пропитан насквозь и через которую мало что можно было рассмотреть. Крошечные капельки повисли на ресницах, а по щекам потекли дождевые слёзы. Тонкие струйки спустились по шее, слились ручейками с собратьями уже успевшими проникнуть под одежду. Мечтательно-созерцательное состояние, в которое Гера почти успела впасть, было немилосердно разрушено громким воплем: «Поберегись!» и видом проламывающимся сквозь ветки в свободном падении тела. То, что это любимая подружка таким образом возвращается домой, Гера рассмотрела только когда та затормозила, повиснув на ветке на вытянутых руках. О таком виде экстремальной посадки с орнитоптера девушка была не только наслышана, но даже видела однажды, как гигантская стрекоза зависает над сплошным древесным шатром, где не достаточно места для посадки, а её всадник сигает вниз на лету переворачиваясь и цепляясь руками (или ногами, уж кому как повезёт) за первую же попавшуюся удобную ветку. Но почему-то считала, что Кио достаточно здравомысляща для того, чтобы не рисковать попусту. О чём и сообщила, заводя подругу домой и помогая стянуть промокшую насквозь одежду.

— Обычно я такого и не делаю. Но очень уж поскорей домой хотелось, а от ближайшей посадочной площадки сюда бежать минут двадцать, — она встряхнула короткой гривой, разбрызгивая пропитавшую её воду.

— Ты одна вернулась? — осторожно поинтересовалась Гера, надеясь, что все загадочные и срочные эльфийские дела на Земле уже закончились и все занятые возвращаются домой.

— Не одна. Но Фёдор, если ты о нём, идёт сюда пешком.

— Почему? Ему что, не к кому торопиться?! — её беспокойство тут же сменилось возмущением.

— По настоянию медиков. И моему в том числе. Слишком мало времени он в последнее время проводил в Лесу, слишком часто прыгал из мира в мир, да ещё и последний проект заставил основательно перенапрячься. Энергетика ни к чёрту.

— А саркофаги? Насколько я помню они быстро и просто приводят вашу… нашу энергетику в порядок.

— Знаешь, сколько часов за последние годы он провёл в этом «ящике»? Вот тот то же! Ничего, чуть подождать — и он появится на этом пороге.

Кио насухо вытерлась мягким полотенцем и прямо так, не одеваясь, направилась в спальню. Гера следовала за ней по пятам, не замечая, что и самой неплохо бы сменить мокрую одежду. Дриада подошла к не загороженной ни чем стене, являвшейся частью ствола вальсинора, а не переплетением веток как остальные, приложила к ней ладони, и они медленно начали погружаться в древесину. До Геры не сразу дошло, свидетельницей чему она является.

— Так это и есть твоё Древо? — она по-новому оглядела домик.