— Тогда как он мог быть уверен, что она никому и ничего?

— Ты самый простой вариант забыла. Дождался у подъезда, переговорил, выяснил, что хотел и...

— Черт! И вправду.

— Да не бесись ты! Мне самому не нравится. Вроде как под руку нужную карту подсовывают. Ах, не получился несчастный случай, вот вам прекрасная кандидатура. И даже не чересчур прекрасная, все, в общем, в рамках. Вот только ключики, пожалуй, лишние, а так нормально. И алиби на вчерашний вечер у него нет.

— Ты думаешь, он способен стукнуть по башке бывшую однокашницу?

— Ну, знаешь, нашла аргумент! Не забывай, зачем-то ее слезогонкой брызнули. Может, именно на случай, если рука дрогнет, чтобы оставить возможность для еще одного удара.

— А собаку не пробовали? В «Прибрежный», помнится, привезли. Не скажешь, кстати, чего-нибудь она там унюхала?

— Ничего она не унюхала, ни там, ни здесь. Пойми ты, наконец, что тот, кто все это организовал, далеко не дурак, при этом тип совершенно безжалостный. Рита, лапушка, мне совершенно не хочется, чтобы следующий труп оказался твоим. Ты мне интереснее в живом виде. Хотя порядком утомляешь, так что самому тебя убить хочется. Но работы лишней тоже не хочется, так что поживи пока.

— Ты бы хоть кольцо снимал, когда посторонним женщинам ручки целуешь!

— Ах, это? — он стащил с пальца обручальное кольцо. — Хочешь, тебе подарю?

— Ага, в нос, чтобы на цепь сажать. Ну тебя к лешему с твоими шуточками! Лучше скажи, у кого еще нет алиби на вчерашний вечер?

— А ни у кого, включая тебя. Как тебе версия: журналист убивает, чтобы сделать себе имя на громких публикациях?

— Для детективного романа как раз сойдет, надо будет использовать. А вы наблюдение ни за кем не пустили? Или собираетесь?

— Будет исполнено, мадам, доложу незамедлительно! — Ильин шутейно поклонился.

А все-таки интересно, что бы он делал, если бы я сказала «подари»?

14.

Главное — чтобы костюмчик сидел.

Прокруст

Светлану хоронили тихо и незаметно, не то что Голубя. Еще бы! Тот если и не магнат, то все-таки личность в городе не последняя. А секретарша, будь она трижды секс-бомбой — кому она интересна после смерти? На похоронах было человек десять-пятнадцать. Наблюдая за краткой церемонией, я сделала только один вывод: Катя Стрельцова очень не любила Тину. Нет, ничего такого нарочитого вроде «руки не подам», они стояли рядом и даже перебросились парой-тройкой приличествующих случаю фраз. Но — не любила. Ревновала бывшую пассию мужа? Боялась чего-то? В том, как она старалась не смотреть на Тину, как немного поджимала губы, как незаметно отодвигалась, чудилось что-то инстинктивное. Так некоторые не любят пауков. Или тараканов. Почему? Непонятно. Безвредные твари, не кусаются.

Газеты про Голубя быстро забыли, а убийства Светланы Михайловны как бы и вовсе не заметили. Следствие, судя по ильинским обмолвкам, не то случайным, не то намеренным, тащилось нога за ногу, особых открытий не случалось, ничего пока не нашли, никого не задерживали. А меня мучили два вопроса. Почему именно метанол, и за каким чертом семье Голубь понадобилось заказывать лимоны, когда достаточно было зайти на половину Тины. Для первого более-менее правдоподобное объяснение существовало: удобно выдать за несчастный случай. Второе было совершенно бессмысленным и потому царапало мозги, как заноза: вроде и забудешь про нее, а неловко заденешь, и колет. Почти такой же непонятной была история с приемником. Я, конечно, не принимала особенно всерьез ильинскую версию — мол, это попытка меня убить, но… а вдруг? Тогда получалось, что я что-то знаю. Вот только вспомнить, что же я такое видела или слышала, так и не удавалось. Скорее всего, ни черта я не видела, а Никита просто перестраховщик.

Через несколько дней, заскочив на полчаса в редакцию, я нарвалась на его звонок.

— Маргарита свет Львовна! Скажи пожалуйста, когда ты в последний раз с Тиной виделась?

— На похоронах Светланы. А что, ее тоже?

— Типун тебе на язык! А с кем из коллег ты обсуждала всю эту историю?

— Что, сантехник, выясняешь, где течет? Да ни с кем. И не из коллег тоже, можешь меня вычеркнуть. И, может, соизволишь объяснить, с чего такой допрос?

— Загляни в сегодняшний «Криминал». У меня даже мелькнула шальная мысль, что это твоя работа, но, зная твое мнение по данному вопросу, я эту мысль пристрелил. Ладно, я в конторе, если что надумаешь, звони.

«Криминал» — газетка предельно желтая и скандальная. Но работают там, конечно, профи, этого не отнять. Из абсолютного ничего могут сделать сенсацию — пальчики оближешь.

А убийство Голубя — это вам не «ничего». Материал получился эффектный, как раз на центральный разворот. «Убийца — герой нашего времени?» И подзаголовок: «Вдова уверена, что мужа убил несостоятельный должник». Левую сторону занимало интервью с мадам Голубь, иллюстрированное фотографиями, явно взятыми из семейного архива, справа «наш комментарий», тут фотографии были сплошь милицейские: трупы, собаки, эксперты. А до чего виртуозно изложено — слюнки от зависти текут. Не зря Ильин меня заподозрил в причастности к этому материалу, стиль явно перекликался с «Шагом с обрыва». Ни единого прямого обвинения, только намеки, хотя и ясные, как утренние помыслы алкоголика. Стрельцов в тексте упоминался всего дважды, однако, заголовок указывал на него со всей возможной определенностью. Впрочем, досталось в материале всем: и Бардину, и еще двум-трем малознакомым мне личностям. Вообще материал был сделан в форме откровенного восхваления наших доблестных милиционеров, которых «не обманула попытка преступника выдать убийство за несчастный случай». Сарказм, конечно, но ведь не придерешься.

В убийстве Светланы акценты ставились по тому же принципу: «надо быть очень уж наивным, чтобы принять всерьез версию ограбления». И далее подробно про баллончик, про неснятые серьги и все такое. В том же стиле «дураку ясно» убийство Светланы связывалось с убийством Голубя — с тщательным разбором возможных мотивов. От пресловутого телефонного звонка до версии «а казачок-то засланный». Мол, Светлана, могла работать на два фронта, поставляя убийце деловую информацию. Значит, после убийства Голубя убрать ее было просто необходимо, поскольку она лучше всех была осведомлена о возможном мотиве этого преступления. В общем, как ни крути, убийство Светланы явно было лишь следствием, необходимым для сокрытия какой-то важной информации. Мельком упоминалось о старом приятельстве ее и Стрельцова.

А один неясный момент «Криминал» все-таки пропустил. Сумочку с повесткой. Если бы не эта повестка, убийство секретарши стало бы отдельным делом, и связь его с убийством Голубя вылезла бы на свет очень нескоро, а может, и вообще бы осталась «за кадром». И это был, пожалуй, единственный весомый аргумент в пользу Стрельцова, ему-то как раз было выгодно, чтобы связь между этими убийствами как можно дольше оставалась невыявленной. Однако аргумент, хотя и весомый, железобетонным не был: он мог просто не знать о существовании этой повестки. А раз убийство совершено в ее собственном подъезде, значит, опознают быстро, и забирать сумочку бессмысленно.

Неужели все-таки Стрельцов? В своих симпатиях и антипатиях я увлекаюсь довольно часто, а убийца вовсе не обязан походить на Фредди Крюгера. В жизни не бывает только святых, все остальное бывает. Ибо чего не сделаешь под давлением обстоятельств? В конце концов, сказочка о каиновой печати на лбу злодея — не более, чем поэтическая вольность. Поэтому милый и обаятельный Стрельцов вполне мог скрывать под «овечьей» шкуркой «волчью» сущность. Древесный спирт ему легко было раздобыть на кафедре. Причем заранее. Сам же сказал, что готовился к возможному отказу. А готовиться можно по-разному. Расшатать полку в моей ванной — вообще никаких проблем. Вдобавок эта странная просьба отложить встречу со Светланой на день. Конечно, он знал, что в тот день ей будет не до меня, но тогда зачем об этом предупреждать, это мои, не его проблемы. Больше похоже, что опасался того, что она может рассказать. Как при этом можно быть уверенным, что встреча действительно не состоится? Да запросто! Позвонить, наврать чего-нибудь правдоподобное. Типа «такая журналюга, наболтает, потом не отмоешься». Все это весьма логично, но почему — при таких-то уликах — его до сих пор не взяли? В «Герое нашего времени» промелькнула идея, что, мол, «следствие выжидает»... Чего? Новых трупов? Непонятно.