— Ну и что? Какая разница?

— Потому что цепочка была разрезана всего на четыре куска. Если бы разорвана — понятно, это ж не нитка, разорвать непросто. А разрезать-то можно было буквально в клочки. Это если бы действительно кто-то посторонний злобствовал. Сама же Кристина цепочку банально пожалела. Вещь действительно очень красивая. Четыре-то куска ювелир и починить сможет, а если совсем растерзать — вряд ли. Жалко. Но я не догадалась. Идиотка.

— Ну знаешь! — возмутилась Лелька. — Ты что, ясновидящая, что ли?

— Оно и плохо. Три трупа, не считая Ольгиной раны.

— Что?!

— Что слышала. После подготовительного этапа начинаются несчастные случаи. Причем каждый раз создается впечатление, что направлены они против Кристины, а другие люди оказываются жертвами по чистой случайности. У машины, на которой она собиралась ехать на примерку, отваливается колесо — но в машине в это время не Кристина, а Вика с мужем. Тимур — муж Вики — насмерть, у самой Вики — выкидыш, Стас, увы, отделывается ушибами.

— Увы?!

— С точки зрения Кристины — конечно, увы. Дальше она мне подсунула этот чертов ингалятор с синильной кислотой. Не то ей показалось, что я задаю слишком много вопросов и вообще опасна, не то она решила убедительно продемонстрировать, что на нее действительно покушаются — а я просто под руку попалась. Мне думается, что она его для Светочки готовила, да терпения не хватило. Стоит себе ингалятор в ее ванной, а тут простуженная Маргарита Львовна — очень удобно. Кстати, в тот момент у меня возникли первые подозрения. Но ситуация меня отвлекла — я вдруг решила, что одна из Ольгиных сокурсниц имела, во-первых, веские основания, во-вторых, возможность, делать Кристине гадости. Дальше опять начались несчастные случаи. Ну, то есть якобы несчастные случаи. Кристиночка утаскивает из шкафчика Ядвиги — ну, эта германовская двоюродная тетка или что-то в этом роде, все время с разными травами возится — ядовитую настойку и наливает отравы в кофейник, из которого сама, естественно, не пьет, оставляет на столе.

— Для кого?

— Для кого получится. Я так понимаю, ей было, в общем, все равно, лишь бы не Герману, а он как раз уходил. И уходя, видел, что она собирается пить кофе, так что сомнений бы не возникло — для кого отрава предназначалась. А для официальных лиц все опять могло сойти за несчастный случай. Но тут Кристине просто повезло. Кофейник попал к Вике, так что официальные лица посчитали это самоубийством. Обстоятельства были весьма подходящие: такая трагедия, девушка в депрессии, только что потеряла мужа и ребенка.

— И Герман Борисович поверил, что Вика?

— Он-то как раз не поверил. Но решил, что Вика — случайная жертва, а целились в Кристину. Согласись, а что еще он мог думать? Я и то купилась. Через несколько дней Ольга возвращается домой поздно, на подходе к массиву на нее кто-то бросается с ножом. Ну, шпана, наркота окрестная, обычное дело, да? Все осложняется лишь тем, что незадолго перед этим Кристиночка ей отдала свой летний костюм, который довольно часто носила. Ольге он жутко нравился — бело-голубой, в матросском стиле. Значит, что? Либо и впрямь шпана, либо кто-то обознался.

— И что, опять никакого следствия?

— Какое-то вроде бы обещали, но ты же сама понимаешь, как ищут случайных уличных грабителей. Последней жертвой оказался Стас. На верхнюю полку гаража Кристиночка взгромоздила аккумуляторные блоки. Или они там уже были — все-таки тяжесть изрядная, наверх втащить непросто — а Кристина просто воспользовалась тем, что есть. Ну, может, подтащила к краю, обвязала веревкой, а другим концом зацепила ее за собственную новую машину. То есть, если бы она села за руль и попыталась выехать из гаража, штука свалилась бы ей прямо на голову. Якобы. Поскольку садиться за руль она, конечно, не собиралась. Сказала Стасу, что с машиной чего-то не ладится, он полез под капот, а Кристиночка в это время вроде бы запнулась за то веревочку и — как бы совершенно случайно — за нее дернула. Конструкция грохнулась прямо Стасу на голову. И, знаешь, по-моему в это время Герман что-то заподозрил. Очень уж он постарался, чтобы я не смоталась.

— А Кешка там каким образом объявился?

— Откуда-откуда, я притащила. Ты не отвлекайся, я по порядку. Хуже всего отношения у Кристины были с Зинаидой Михайловной. И Кристина проделала с их телевизором — ну, старших Шелестов — простенькую, но очень действенную операцию — сняла защитный экран с одной из ламп. По прошествии некоторого времени облучение должно было старичков свести в могилу. Училась-то она в техническом вузе, не забывай, и вообще с мозгами в этой прелестной головке полный порядок. Но… Тут, кажется, получилось по принципу — сколько веревочке не виться, а кончику быть. Телевизор-то старенький, начал дурить. Не из-за лампы, а сам по себе. И тут уж так повезло, что телемастер в тот день приехать не мог, я Зинаиду Михайловну пожалела и вызвала Кешку. Ну, а когда он мне эту чертову лампу продемонстрировал, никаких сомнений быть просто не могло — если бы Злодей охотился за Кристиной, тогда при чем тут старшие Шелесты, она-то в их комнате, за их телевизором не бывает. Вспомнила про цепочку, все и сложилось. Жаль, что поздно.

Рассказывать Лельке, как я лазила в Кристинин компьютер, я не стала — ей бы это не понравилось. Чужих дневников читать нельзя. Что бы там ни было. Даже для разоблачения убийцы. Нельзя — и все тут. История и без того воняет достаточно сильно, не стоит Лельке создавать лишний внутренний конфликт — между хорошим отношением ко мне, бессовестной, и собственными моральными принципами. У меня-то их, к счастью, вовсе нет, так что при беспардонном проникновении в чужие архивы ни волосок на моей неблагородной голове не шевельнулся, не то чтобы покраснеть… А Лелька мучиться будет. Убеждать себя, что в итоге нехороший поступок послужил добру — но изначально-то я этого знать не могла? То есть, я как раз считаю, что могла, а Лелька — нет, у нее голова по-другому устроена. У нее совесть есть, у меня — никогда ничего похожего не было. И стыдно мне не бывает — по причине полного отсутствия этой самой совести. Так и живем. Мне только одно непонятно — как получается, что зная меня как облупленную, Лелька вот уже лет пятнадцать считает меня хорошим человеком?

— А почему же ты сказала, что к утру еще один труп будет?

Ну, это мы запросто. Без меканья и заиканий. Такие дела наш эталон благородства очень даже приемлет. Во-первых, не я этим буду заниматься, значит, уже хорошо, близкие друзья чисты как невылупившийся цыпленок, а что там себе позволяют разные всякие прочие — не нам судить, во-вторых, идея возмездия за зло — даже исполненного лично, без судебных тяжб и проволочек — с этим Лелька вполне согласна.

— Так Герман Борисович очень самостоятельный. Он ведь не станет обращаться в соответствующие органы. Тем более, что им и предъявить-то особенно нечего. Я так думаю, что он заставит Кристину до донышка исповедаться, а потом… Он ведь добрый, не злопамятный совсем. Мне кажется, это будет избыточная доза снотворного. Случайно. А семейный врач — должен же у них быть семейный врач — подтвердит, что Кристина в последнее время отчего-то сильно нервничала, спала плохо, ну, и так далее. Несчастный случай, не подкопаешься. Материальных интересов тут никаких, так что не будет милиция этим заниматься, пожурит безутешного вдовца за неосторожность, и то вряд ли.

48

Недели через две — Кристину уже похоронили, точнехонько по моему сценарию — я благополучно возобновила свою журналистскую беготню и как раз выходила из одной дружественной организации, регулярно снабжавшей меня всякими полезными материалами. Ну там актами проверок торговой сети и все такое прочее. Кроме довольно однообразных нарушений типа недовложения мяса в пельмени или использования в колбасе мяса хряка (если кто не в курсе, у полноценного свина, в отличие от борова, запах и вкус мяса специфические почти до несъедобности), в протоколах зачастую обнаруживались сущие перлы. В этот раз появилась возможность поразмышлять над актом проверки одного из кафе, а точнее, над наименованием фирменного блюда — «Мясо «Паганини». Красотища! Изысканно, загадочно, а главное — будит воображение. Не то мясо выкладывается в форме скрипки, не то на гарнир подаются обломки смычка, не то — первое и самое аппетитное предположение — для приготовления фирменного блюда откопали останки великого скрипача. Правда, он и при жизни не отличался особой мясистостью…