— И второй раз ты не прав, пророча ему такое, — продолжал Фередир. — Люди твоей крови должны следить за тем, что говорят в гневе. А Руэта был смел, но подл. И получил впрямь давно отмерянное судьбой; вот только передать свой дар она как — то не удосуживалась, пришлось послужить гонцом Гараву.

Фередир тоже отдал честь и вышел.

Эйнор остался стоять посреди комнаты…

…Гарава Фередир отыскал за сараем, где тот сосредоточенно и деловито ломал арбалет. Несомненно, Волчонок услышал шаги друга, но глаз не поднял, кинжалом пытаясь расщепить удобный приклад.

— Он пожалеет о своих словах. Уже пожалел, — сказал Фередир. — Волчонок, слышишь?

— Да, — белая щепка окрасилась кровью из порезанного пальца. Фередир сел рядом, взял друга за руку и, дёрнув не глядя подорожник из — под ног, стал приматывать его вытащенной из кошеля на поясе полоской ткани. Гарав больше ничего не говорил, только кривился и кривился… Фередир потупился, чтобы не видеть слёз. И лишь изумился, снова вскинул голову, когда услышал, как Гарав сказал со смехом:

— Veria rokuennya… он так сказал тогда… я почти поверил, что это правда… а теперь он так меня ударил… — и неожиданно запел:

— Гар!.. — ахнул Фередир. И умолк, потому что не узнавал голоса друга. Нет, спорить нечего, это, конечно, был голос Гарава… но как он пел!!!

— Это… он? — Фередир часто дышал. — Это Мэглор… сделал?

Гарав кивнул.

— Наверное. Наверное, он мне всё — таки не приснился.

А потом оруженосцы увидели идущего к ним Эйнора. И встали — оба, плечом к плечу. Гарав уронил с колен уничтоженный арбалет.

Эйнор остановился в двух шагах от мальчишек. Вытащил меч — медленно, неспешно, длинно. Потом встал на колено и склонил голову, вонзив меч рядом и опершись на него рукой.

— Гарав, прости меня, — тихо сказал он. — Прости за то, что я сделал с тобой, Волчонок. И слова мои прости… если можешь.

Гарав часто заморгал. И глупо сказал:

— Ну чего ты…

— Прости, — Эйнор не поднимал лица.

— Ну чего… — Гарав стал поднимать рыцаря. — Эйнор… ну не надо так… ну ты на себя не похож… — он хлюпнул носом и вдруг (Эйнор всё — таки встал) разревелся по — настоящему, навзрыд. И обхватил Эйнора сухо зашуршавшими кольчужными руками, громко всхлипывая и жалобно выплакивая полудетскую — полумужскую обиду и тяжёлый, долгий, неподъёмный даже для взрослого — страх: — Я так боялся… мне так страшно было… я совсем думал, что конец… а ты меня после всего так… как щенка под живот сапого — о–о — о–ом!..

Эйнор уронил меч (Фередир поймал неуловимым движением) и прижал к себе плачущего оруженосца.

— Прости меня, — снова повторил он надорванным голосом. Гарав готовно закивал, царапая нос о кольчугу под оплечьем Эйнора.

Фередир вздохнул. Подошёл и, не выпуская из руки Бара, обнял — на сколько хватило рук — своих друзей. И рыцаря, и младшего оруженосца…

…Арбалет Гарав взял с собой.

Левым берегом Буйной шла армия.

Не отряд — именно армия. Нет, в ней не было слитной чёткости римских легионов или греческих фаланг (почему — то Гарав именно это вспомнил — памятью Пашки). Она не двигалась, она скорей текла — текла десятками извивающихся ручейков, которые сближались, отдалялись, а иногда даже впадали друг в друга или разделялись вновь. Некоторые ручейки текли быстрей, некоторые медленней, некоторые — вообще еле ползли. Гарав различал чёрные отряды орков — составлявшие основную массу войска, они еле двигались, рассыпая вокруг себя точки отставших (солнце, хоть и вновь спрятанное за ползущими с севера тучами, явно «давило на голову» этим воякам). Различал искристо сверкающие сталью группы холмовиков — под тяжёлыми стягами кланов. Тут и там гарцевали группы всадников, но явно лёгких — вастаки. И только в двух местах Гарав различил ровно и быстро идущие длинные и почти ровные прямоугольники конных панцырных сотен.

Видимо, гибель Руэты в этом движении уже не могла ничего остановить.

— Ё — бли — и–иннн… — процедил мальчишка, рефлекторно вцепляясь пальцами в камень. Он впервые видел тут настоящую армию. И неожиданно подумал — а что могут противопоставить этому его друзья? Сколько воинов стоит за Эйнором? Он напряг память, пытаясь вспомнить — какой была судьба Кардолана. Вот дурак же, ну что стоило взять у Олега Николаевича все книги Толкиена и прочитать!!!

— Они идут на Имладрис, — процедил Эйнор, сползая вниз со скалы. Гарав и Фередир спрыгнули рядом. — Не на Зимру. Вообще не на нас. Проклятье! Мастер Элронд ничего не знает… Идут через Рудаур, как у себя дома — наверняка к мосту через Буйную. Такая орава собъёт стражу с ходу…