В соответствии с приказом Д. Михаиловича от 20 декабря 1941 г., началась организация крупных отрядов ЮВвО, которые получили название Народная армия национальных войск[219]. Репрессивная политика черногорских коммунистов вызвала неудовольствие даже у тех, кто изначально готов был с ними сотрудничать и подчиняться их распоряжениям.

Так, покинул партизан один из организаторов Июльского восстания полковник королевской армии Б. Станишич, занимавший должность члена штаба Временного командования народноосвободительных войск Черногории. Б. Станишич перешел к четникам вместе со сформированным им из представителей своего клана (Белоплавличи[220]) отрядом. После этого его поступка четническая организация в Черногории приобрела еще одного достойного лидера, заслуженно пользовавшегося авторитетом в народе как герой Первой мировой войны, талантливый офицер, да и просто физически мощный человек (его рост был 2 м 10 см), что также было значимо в глазах черногорцев, живших по законам традиционного общества.

Таким образом, четническую организацию Черногории вели уже три авторитетных офицера: в районе Острог — Горни-Васоевичи — Куява — Б. Станишич, в районе Лиева-Река — Дж. Лашич, в долине реки Лим — П. Джуришич. В январе

1942 г. четники мобилизовали всех королевских офицеров в свои ряды, а партизаны перешли к зачистке территорий района Васоевичи от четнических банд. Гражданская война в Черногории перешла из латентной в горячую фазу. В феврале эта борьба накалилась до предела, итальянцам оставалось лишь сидеть в гарнизонах в ожидании развязки ситуации. Четники повели активное наступление на партизан, одновременно не прекращая ведения боевых действий против мусульманской милиции, грабившей сербское население в Северной Черногории. На сторону четников перешли три роты партизан, а окрыленный этим успехом Б. Станишич призвал следовать их примеру и других «истинных патриотов Черногории и сербского народа»[221].

С февраля — марта 1942 г. итальянцы решили активно включиться в процессы, развивавшиеся среди черногорских вооруженных группировок. А. Пирцио Биролли, поддержавшему четников ЮВвО продовольствием и боеприпасами, удалось заключить ряд договоренностей с лидерами националистов и уговорить их примириться с черногорскими федералистами[222], отозвав отряды албанцев и мусульман, беспокоивших сербские села. Наиболее авторитетные полевые командиры четников Б. Станишич и П. Джуришич со своими бойцами и бригада К. Пововича стали основой вооруженных сил националистов Черногории. Руководить ими итальянцы поставили генерала Б. Джукановича, который был баном (губернатором) Зетской бановины (Черногории и части окольных краев) до 27 марта 1941 г. Управление Черногорией практичный А. Пирцио Биролли доверил комитету черногорских националистов, состоявшему из 17 членов (по одному из каждой волости и по одному из Цетинья и Подгорицы), Черногория была разделена на три сектора, в каждом из которых разместились 1–2 итальянских дивизии и отряды четников. Первый отряд был размещен в Цетинье (Ловченская бригада) под командованием К. Поповича, он действовал в волостях Цетинье и Бар; второй отряд, Б. Станишича, находился в Никшиче и контролировал территорию в направлении реки Тары; третий отряд, П. Джуришича, был сформирован в Колашине и действовал на север и запад до городов Плевлеи Фоча. Всего численность национальных сил четников достигала 15–20 тыс. человек[223]. Раздел на сектора являлся отражением политических взглядов местного населения:

— традиционный очаг черногорской культуры Цетинье, а также Приморье с некоторым числом католиков и традиционным влиянием средиземноморской культуры;

— центральная часть Черногории (Никшич и прилегающие к нему районы), где в то время сепаратизм не мог найти одобрения, в отличие от идей федерализма;

— северные районы Черногории и южная часть Рашки, где присутствовали группы мусульман, а местное население в наибольшей мере считало (и по сей день считает) себя сербами.

В то же время такой раздел на сектора соответствовал степени значимости для итальянцев (чем ближе к морю, тем стратегически важнее), а также степени лояльности командиров итальянским приказам, обратной степени зависимости местных националистов от ЮВвО. Из этого раздела на сектора была исключена большая (северная) часть Рашки (Санджак), порядок в которой контролировали мусульманские добровольческие соединения. При этом, как уже указано выше, «прокладка», имевшаяся в Сербии в лице М. Недича, в Черногории отсутствовала, что превращало отношения четников с итальянцами в открытую и неприглядную коллаборацию.

В результате партизаны оказались под давлением трех сил (четников ЮВвО, итальянцев и «зеленых») в крайне тяжелой ситуации с продовольствием (которого при традиционно экстенсивном ведении хозяйства обычно не хватало и самим черногорским крестьянам) и вооружением. В марте 1942 г. партизанский штаб Черногории принял решение «избегать боев с оккупантами, и все усилия обратить против реакции. В бой с итальянцами вступать только тогда, когда его нельзя избежать»[224]. Откровенной прямотой и натурализмом зарисовок дышат строки отчета М. Джиласа от 25 марта 1942 г. Верховному штабу НОАЮ об отношениях с четниками: «…сторонники лондонского правительства были вынуждены встать на путь открытого сотрудничества с оккупантами из-за остроты и широты народного восстания. Если бы мы сидели в тенечке, между нами и ними не дошло бы до конфликта, а мы бы вместе по лесам жрали жаренных на вертеле барашков и пили сливовый самогон. Но мы должны были отозваться на сталинский призыв»[225]. При этом душевному спокойствию и легкости, с которой М. Джилас при малейшем подозрении лично расстреливал людей, удивлялся и сам И. Тито, вспоминавший потом об этом в задушевных послевоенных беседах с друзьями[226]. Политика массовых репрессий, практикуемая черногорским руководством КПЮ, увеличивала прилив сил в ряды четников, благодаря склонности традиционного черногорского общества к кровной мести. В конечном итоге партизаны не выдержали и были вынуждены отступить из Черногории, при этом последние отряды партизан в горных районах уничтожались четниками до конца 1942 г.

После того как с партизанами было покончено, четники П. Джуришича решили сосредоточиться на… мусульманах, чтобы отомстить им за погромы, учиненные под флагом итальянской добровольческой милиции в 1941 г. Стоит отметить, что операция была осуществлена в соответствии с традициями «классики жанра», поэмы «Горный венец» — образцового произведения сербской литературы, которую дети в Сербии и Черногории и до сих пор изучают в школе, как в России «Войну и мир»[227]. Как писал в донесении Д. Михаиловичу командующий Лимско-Санджакскими отрадами 6 января 1943 г. П. Джуришич, операции в Белопольской волости начались 5 января в 12 часов точно по плану:»… сожгли 15 домов, убиты 10 мусульман и 5 сгорели в домах. Важнейшие села, служащие опорными пунктами мусульман, нужно сжечь, и я это приказал». При этом итальянцы попытались было вмешаться, но быстро ретировались,».. услышав жужжание пуль возле ушей. Утром я послал письмо командиру дивизии в Беране, чтобы итальянские войска не выходили из города, так как, если они выйдут, я прикажу народу напасть на них. Он ответил, что не будет выходить, но попросил локализовать конфликт и послал мне 100 литров шрючки для переездов на автомобиле, куда мне понадобится». А уже 10 января П. Джуришич слал победную реляцию об успешном завершении операции — «сожжены следующие мусульманские села: Волевац, Губовача, Радиеля, Ушановичи, Пресеченик, Батуричи, Дони-Влах, Мировичи, Шоля, Радоева Глава, Медише, Побретиче, Доня-Костеница, Стубло, Врх, Зминац, Шиповице, Негобратина, Османбешво село, Дупляци, Ясен, Костиче, Кашевар, Иванье, Годиево, Жи-личи, Горня-Црнча, Горни-Радуличи, Врба, Црхаля, Краденик, Сипанье, Личине. Т. е. всего 33 села». Результатом операции было и то, что «.. народ отвел по домам много скота и другой провизии — особенно беженцы» из Герцеговины, пострадавшие в 1941 г. от преследований мусульман-усташей. При этом речь шла о карательной операции, ответе на агрессивное поведение местных мусульман во время восстания лета — осени 1941 г., так как в заключение П. Джуришич замечает, что в одном селе на левом берегу Лима (с. Кукулье) местные мусульмане предложили добровольно сдать оружие, но он не стал даже отбирать винтовки, т. к.»… народ хочет мира со всеми, кто хочет мира (так как это село всегда было мирным). Кроме того, эти мусульмане, которые с нами еще раньше хотели сотрудничать, поссорились с теми, кто нападал до этого на наших мирных жителей». Сожжения сел не были тотальными, а были «усиленной зачисткой», т. к. более половины «уничтоженных» сел существуют и по сей день, причем с мусульманским большинством жителей. Не преминул П. Джуришич сообщить Д. Михаиловичу и о поведении итальянцев в ходе операции, которые в первый день операции (6 января) попытались вмешаться, как уже докладывалось ранее. После получения предупреждения от П. Джури-шича они некоторое время оставались в гарнизоне, но потом все же попытались выйти и вывести артиллерию,».. две роты итальянцев даже попытались вмешаться в пользу мусульман, но наши (четники. —А. Т.), по заранее подготовленному плану, открыли огонь, убили одного итальянца, а трех ранили, после чего они сразу отступили, не жалуясь на жертвы. Все, чего они просили, — это локализовать конфликт». П. Джуришич прокомментировал такое поведение итальянских оккупантов, далекое от поведения солдат вермахта, следующим образом: «.. Очевидно, тут можно было заметить слабость итальянцев и неспособность ответить вооруженной силой»^[228].