Абсолютно никто не изъявил желания взять на себя финансирование и прокат картины: ни сюжет, ни исполнительница главной роли, ни сам проект никому не показались заманчивыми. Как говаривал когда-то Сэм Голдвин, все предпочли «остаться в стороне». Совсем отчаявшись, продюсеры заключили сделку с Сэмюэлем Аркоффом из «Америкэн Интернэшенэл Пикчерз», создававшим незамысловатые поделки для «драйв-инов» *, зрителям которых было не до художественных тонкостей. Среди киношников Аркофф считался недоразумением и «позором киноиндустрии».
*«Драйв-ин» – кинотеатр под открытым небом, в котором можно смотреть фильмы, не выходя из автомобиля.
Аркофф клюнул на этот проект, но не потому, что ему понравился сюжет, а потому, что он пришел в восторг от одной только мысли, что сам Винсенте Миннелли сделает для него картину, тем самым подняв его престиж в кино-бизнесе. Итак, осенью 1975 года Винсенте приступил к съемкам, официально работая на Сэма Аркоффа и его студию. Дела, однако, пошли на лад, когда Винсенте удалось уговорить две «ходячие голлинудские легенды» принять участие в его картине. Стареющую графиню согласилась сыграть Ингрид Бергман, а ее супруга – Шарль Буайе. Винсенте прибавил актерскому составу еще больше блеска, пригласив участвовать в картине нескольких европейских звезд, которые, при всех их достоинствах, обошлись ему в довольно скромную сумму. В этом созвездии оказались Амедео Наззари, некогда кумир итальянских девушек, Фернандо Рей, любимец испанских зрителей, и дочь Ингрид Бергман, молоденькая Изабелла Росселлини.
Винсенте вот уже шесть лет ничего не снимал, однако он был полон решимости сделать из своей картины памятник самому себе. Далее, Винсенте, Грейнджер, Скирболл и Аркофф сошлись во мнении, что название «Фильм памяти» им не по вкусу, и они изменили его на «Кармеллу». Затем они решили, что «Кармелла» тоже не очень, и поменяли его на «Нину», однако вскоре и «Нина» пришлась не ко двору, и ее заменили новым заглавием «Это покажет время». Съемки начались в конце 1975 года, как только Лайза освободилась после «Лаки Леди».
Фильму не везло с самого начала, хотя в нем вроде бы был задействован отличный актерский состав и первоклассный кинооператор Джеффри Ансуорт. Джон Кандер и Фред Эбб сочинили пару оригинальных песен, а Джон Гей взял на себя сценарий. Согласно плану съемки должны были уложиться в четырнадцать недель, однако в результате забастовок итальянского персонала они растянулись почти на пять месяцев. К тому же итальянские кинолаборатории не слишком утруждали себя работой и имели привычку портить отснятый материал. Как и следовало ожидать, первоначальный график оказался сорван, издержки выросли до чудовищных размеров, а заключительная черновая копия растянулась на три часа дольше положенного. Аркофф, опасаясь, как бы деньги не оказались выброшены на ветер, а весь объект не лопнул, словно мыльный пузырь, отстранил Винсенте от заключительного этапа работы над картиной, и тот никоим образом не смог повлиять на качество монтажа. Монтаж – важнейший этап в создании любого фильма, и в зависимости от того, кто им руководит, могут получиться совершенно разные версии одной и той же картины.
Лайзе также не давали покоя некоторые детали. Ведь это будет единственный фильм, который ей удастся сделать вместе с отцом, и поэтому все должно было пройти без сучка и задоринки. «Я всегда мечтала сняться у отца, так почему бы и нет? – заявила она. – Он мастер своего дела. Он привык доводить все до совершенства, и это видно по его работам. Наблюдая за ним на съемочной площадке, я не просто училась кино, я училась жизни».
«Лаки Леди » вышла на экраны на Рождество 1975 года и встречена была холодком, даже в том, что касалось Лайзы. Помимо всего прочего, какието бандиты беспрестанно угрожали ей похищением, однако Лайза не хотела понапрасну беспокоить отца и других участников съемочной группы. «Я ужасно боялась, что это не пустые угрозы, поэтому охраны у меня было больше, чем у кого бы то ни было. Я обо всем договорилась со студией сама, чтобы отец ничего не узнал».
Когда съемки завершились, Винсенте уже имел четкое представление о том, какова должна быть лента в заключительном варианте. Сэм Аркофф, со своей стороны, имел четкое представление о том, как в заключительном варианте должен выглядеть отчет о прибыли и убытках. И эти два представления не имели ничего общего. Вот как позднее критик Стивен Хайвей оценивал результат: «Аркофф… безжалостным образом обкорнал сюжет, выбросив добрую часть кадров-воспоминаний, а заодно и целый персонаж… а вместо этого вставил в картину какие-то кадры с видами Рима, к которым Миннелли не имел никакого отношения. Но, что хуже всего, Аркофф изуродовал основу картины, завершив историю кадрами Нины-Дивы, и это моментально сделало из драмы некую третьесортную версию ленты «Родилась звезда».
Вмешательство Аркоффа в монтаж в какой-то момент распалило страсти среди голливудских ревнителей прекрасного и приверженцев «хорошего кино». Мартин Скорсезе заставил почти каждого режиссера поставить свою подпись под петицией протеста. Но на то он и Голливуд, чтобы решающее воздействие имела нижняя строчка балансового отчета.
В конечном итоге, Винсенте пришел в ужас от окончательного варианта и открестился от него, как не имеющий к «этому монстру» никакого отношения. Его примеру последовала Ингрид Бергман, хотя, откровенно говоря, ее более всего угнетало то, что, несмотря на все требования убрать ее имя из титров, зритель все равно видел на экране ее лицо. Лайза не испытывала восторга, ведь это был фильм, о котором она мечтала долгие годы, ее первая и последняя работа с отцом – и вот, вместо успеха, второй провал подряд!
Кинокритик из «Нью-Йорк Таймс» Винсент Кэнби резко отозвался о картине, премьера которой состоялась 7 октября 1976 года в «МюзикХолле Радио-Сити». Вот что он писал: «Картина состоит из шикарных костюмов и потрясающих декораций. Ее главная звезда – Лайза Миннелли, внешностью напоминающая отца, а голосом и повадками – мать. Она не обделена талантом, но нам он становится заметен лишь в сравнении с другими актерами. Создается впечатление, будто для того, чтобы сыграть эту роль, она попросила хирургов увеличить ей глаза. Фильм «Это покажет время» в редкие моменты поражает истинной внешней красотой, но поскольку реплики, которыми обмениваются герои, по большей части глупы, то, как мне представляется, его следует смотреть, заткнув уши».
Но самый обидный отзыв исходил от Дэвида Стеррита из «Крисчен Сайенс Монитор»: «Это покажет время» – фильм, комковатый на вид и пресный на вкус. Даже Рим кажется каким-то бесцветным. Команда Миннелли явно ходит в неудачниках».
Полин Каэль рассвирепела, но не из-за Винсенте с Лайзой, а из-за Аркоффа и того, что он сотворил с лентой. «Из того, что было показано зрителю, совершенно невозможно судить о том, каков был истинный замысел Миннелли и что бы у него могло получиться в том или ином отношении. Но даже если допустить, что его оригинальная версия отнюдь не являлась шедевром, то был по крайней мере фильм, который мне хотелось бы посмотреть – а не это наспех скроенное, белыми нитками шитое убожество».
В конечном итоге, как бы в отмщение Аркоффу за все его пакости, фильм обернулся также и колоссальным финансовым провалом.
О значении фильма в жизни отца и дочери Миннелли один из критиков писал: «Это покажет время» в жизни обоих Миннелли имел огромное значение, которое касалось не столько самой ленты, сколько их самих. Несмотря на многочисленные ошибки и промахи – для тех, кому интересно творческое наследие Миннелли, фильм «Это покажет время» стал трогательным прощанием с мечтами трех десятилетий. По правде говоря, это фильм памяти самого Миннелли, в котором перед нами предстают его излюбленные мотивы, словно режиссер догадывался, что у него больше не будет случая, чтобы их выразить».
К сожалению, по Нью-Йорку и Голливуду пролетел слушок, будто и у супругов Хейли дела также складываются не лучшим образом. Съемки обеих картин на какое-то время разлучили Лайзу с Джеком, а дела студийные разлучили его с ней совсем. Их карьеры требовали полной отдачи сил, и незаметно пути Джека и Лайзы начали расходиться, забрасывая супругов в противоположные концы мира. Являясь главой телевизионного отдела студии «XX Век-Фокс», Джек разрывался между Голливудом и Нью-Йорком. По выходным он, как правило, ездил в Мексику, навестить Лайзу, где у нее в то время были съемки «Лаки Леди». Когда же она перебралась в Италию для работы над лентой «Это покажет время», он регулярно звонил ей по телефону в Рим. Увы, это мало чем помогло.