Пожалуй, стоит помочь... Предводитель вышедших на поле боя волшебников указал на купол вражеского щита и открыл рот, чтобы скомандовать своим людям... Но один из принужденных вдруг обернулся и сверкнул на него глазами.

- Не вмешивайся.

Голос ничуть не похожий на человеческий. Голос машины, голос бездушного существа.

И Тингралл опустил руку, предоставив Творцам самим разбираться между собой посредством этих... людей.

Бой продвигался своим чередом. Мелькали копья и мечи. Рычали чудовища. Вставшие непоколебимой стеной стали тяжеловооруженные рыцари умело отражали беспорядочные наскоки тварей, изредка переходя в контратаку. По полю сражения носились потерявшие седоков лошади. Несколько спешенных рыцарей, встав спиной к спине, орудовали своими тяжелыми мечами. Их помятые и местами пробитые доспехи были обильно забрызганы кровью.

Медленно пятилось назад городское ополчение, беспорядочно отстреливаясь от пикирующих на них крылачей. Несколько крылатых чудовищ уже недвижимо распластались на земле, пронзенные тяжелыми стрелами. Маги помогали им, поражая особо зарвавшихся крылачей струйками огня. На землю с душераздирающим писком падали опаленные тела. Но и среди практически незащищенных доспехами горожан были серьезные потери. Длинные кривые когти вцеплялись в лица, рвали незащищенную плоть, раздирали наспех сделанные кожаные шлемы. Кровь лилась ручьями.

Среди храбро ворвавшихся в самое сердце орды принужденных в живых осталось только трое. Бешено вращая шрокенами, они сцепились с двумя вражескими бойцами, которые тоже держали в руках двузубые копья древних. Скрещивались и расходились призрачные лезвия магических копий, рассыпая красноватые искры. Мимолетно отмахиваясь от случайно оказавшихся поблизости тварей, принужденные сосредоточились на своих человеческих противниках. Шрокены мелькали с нечеловеческой скоростью. Принужденные сошлись с принужденными.

В небе с непостижимой скоростью промелькнул голубоватый сгусток магии, скользнувший по поверхности магического щита, и с пронзительным визгом исчез за горизонтом. С неразличимым из-за рева сражения грохотом осел один из многоэтажных домов в городе, пораженный случайным ударом магии. Среди обломков взвилось к небу жадное пламя.

А потом все смешалось, превратившись в сплошное месиво огня и крови.

В тот день погибли почти шесть тысяч человек. От четвертого легиона остались только разрозненные группы измотанных солдат. Ополчение превратилось в бежавших с поля боя испуганных горожан. Среди магов погибли шестеро. А из принужденных с поля боя не вернулся никто.

Но Гилорт они все-таки отстояли. Орда нечисти повернула вспять.

- Победа? Это еще как посмотреть... Конечно, Гилорт теперь вне опасности. Да, девять десятых вторгшихся на Отражение тварей теперь мертвы. Армия Падших перестала существовать. Но все же... Четвертый легион уже не является одной из самых надежных и грозных воинских частей Империи. Добрая половина рыцарей пала на поле боя, две трети оставшихся в живых тяжело ранены. Волшебники истощены до крайности и теперь отдыхают. Раненых я исцелил, но вот мертвых поднять не в силах даже Творец.

Тингралл потерял два пальца на левой руке.

Но, что хуже всего, остатки нечисти не отступили, не ударились в беспорядочное бегство. Нет. Едва только Падшие отпустили удерживающую тварей в подчинении узду, как нечисть мгновенно рассеялась. Крюколапы, призрачные волки, мечезубы и крылачи разбежались во все стороны, попрятавшись в лесах и оврагах. Не успевшие вовремя добраться до поля боя песчаные слизни и дендроиды истаяли как снег по весне и разыскать их следы совсем не так просто. Сейчас солдаты прочесывают леса, но шансов выловить всех тварей практически нет. И это значит, что Отражение теперь поразила та же напасть, что и Амасионис, Белитрану и Миррот. Нечисть отложит яйца, выведет детенышей и станет наводить в том мире свои порядки. Сначала начнут исчезать неосторожно зашедшие глубоко в лес охотники и лесорубы, потом начнут пропадать целые караваны, опустеют дальние деревушки...

Маркел вдруг махнул рукой и опустился в кресло.

- Но ладно, с Отражением все понятно. Мы отбились. Пусть с некоторой натяжкой, но все же это можно назвать победой. Но кто может сказать, чем обернется ситуация, сложившаяся на Кибаде, где война перешла в стадию долговременной осады? Или на Пламенном?..

Приютившиеся подобно птичьим гнездам практически на отвесных скалах поселения Пламенного не нуждались в городских стенах. Только совершенные самоубийцы попробуют штурмовать отвесные утесы, которые будто по волшебству вдруг превращались в стройные вершины многочисленных башенок. Только истинные безумцы решат осадить город, подземные галереи которого, пронизывая толщу несокрушимых скал, выходят на поверхность в десятках миль от самого города.

Но Иринарх и Арминия не были самоубийцами или сумасшедшими. Они были Творцами.

Неприступные утесы городов-крепостей Пламенного пали. Горели дома, рушились башни, превращаясь в беспорядочные груды камней, клубы дыма поднимались в безоблачное небо.

И пусть даже Падшие Творцы так ни разу и не появились в этом мире... Пламенный был обречен.

Вслед за нечистью, которая шла умереть, наседая на уверенных в своих силах защитников, в мир вступили перешедшие на сторону Свободных Миров легионы. Вообще-то вряд ли их можно было считать предателями - солдаты исполняли приказы, которые им отдавали командиры. А в сердцах генералов просто свило свое гнездо принуждение. И легионеры шли. Шли убивать своих друзей и соратников. Шли, искоса поглядывая на развевающееся над головами странное знамя, где на черном фоне из разорванного круга вырывалась на волю серебряная стрела.

Позади легионов на Пламенный вступили и волшебники. Некоторые из них просто подчинялись ведущей их силе, превратившись в бездушных марионеток, другие встали под эти знамена по доброй воле.

И пока нечисть бесстрашно штурмовала несокрушимые стены древних утесов, бессмысленно погибая под градом стрел и огненных шаров, легионы и маги Падших спокойно окружили эти странные города, лепившиеся на вершинах гор. Вместо того, чтобы глупо умирать, осаждая неприступные утесы, они принялись неторопливо обстраиваться на новых местах, возводя небольшие укрепления и прикрывая их несокрушимыми куполами магических щитов. А на головы осажденных обрушились ослепительные росчерки молний и шары жидкого огня.

Почти две трети пронизывающих толщу гор переходов и ажурных башенок на Пламенном были возведены еще до Раскола. Древние строили на века - большая часть зданий сохранилась до тех пор, пока Объединитель на Вал-Накине не начал свой великий поход. Потом, когда к власти пришла Империя, переходы были расчищены, башенки надстроены, мосты отремонтированы. В мир вступили легионы и многотысячные толпы рабочих.

Все это преследовало только одну цель - драгоценности. Драгоценные камни Пламенного с древнейших времен считались лучшими во всех мирах. Только здесь можно было найти чистейшие рубины величиной с кулак, отливающие густой зеленью изумруды и, конечно же, алмазы.

Когда в восстановленных постройках древних стало слишком тесно, рядом с ажурным плетением башенок, казавшихся естественным продолжением величественных утесов, поднялись приземистые домики, казармы, склады. Города росли, цепляясь к поверхности скал и пробиваясь все глубже и глубже в сердце горных хребтов в поисках драгоценностей.

И вот теперь все это рушилось, объятое пламенем.

Десятки волшебников днями и ночами бомбардировали неприступные города. Горели башни, рушились, обваливаясь в пропасть грудами камней особняки местных богачей, превратились в груду булыжников казармы стоящих на Пламенном легионов.

Багровое зарево горящих городов и далекие вспышки молний были видны за многие мили.

Города пали. Но их защитники почти все остались в живых. Едва только над их головами начали рушиться своды величественных зданий, а стены обратились в груды булыжников, осажденные просто отступили. Отступили, укрывшись в бесконечном лабиринте, пронизывающем толщу гор, и выудить их оттуда не было никакой возможности.