В Приемной пещере было много людей. Кенгар, Римал с перевязанным предплечьем, естественно, Салестер, мастера Ован и Харлен, даже усталая и измученная Кивинара.

Еще в прошлый раз Редар подумал, что был поначалу к Айрис несправедлив. Конечно, он умела управлять людьми, властная, сильная духом, когда надо жестокая, но она руководила одна. Или, если быть точным, поначалу ему так показалось. У себя на Солончаке он привык к другому. Был общий, единый для всех свод законов – пустынный уклад, нарушить который считалось тягчайшим преступлением. Если же требовалось что-либо изменить в нем или разрешить спор (обычно из-за охотничьей территории), то со всей округи под старым высохшим деревом собирались наиболее пожилые и уважаемые люди – старейшины. Они и принимали решение.

Айрис же руководила в одиночку, и Редару сначала это очень не понравилось. Потом он понял, что прежде, чем что-либо решать, Правительница выслушивает мнения опытных людей, обычно мастеров, советуется с ними, и только потом приказывает.

Ремра идти в Приемную пещеру испугался, так что пустынник вошел один. Айрис сразу же повернулась к нему:

– Редар, несмотря на твой возраст, ты успел показать себя опытным бойцом и прекрасным разведчиком. Кроме того, ты сейчас в городе единственный, родившийся в песках. А нам еще предстоит немало испытаний, в том числе и в пустыне. Я хочу, чтобы ты помогал мне своими знаниями. Ты будешь кем-то вроде, – она усмехнулась, – мастера пустыни!

Юноша ошеломленно моргнул. Он – мастер?! В восемнадцать дождей! Ничего себе… В голове крутилась лишь одна мысль: интересно, а девчонки подслушивают?

– Готов служить тебе, Правительница! – Эту фразу Редар слышал в легендах.

Все рассмеялись. Нечто вроде такого сказал в свое время Лот Верный Ивару Сильному. Клятва верности древних времен.

Кенгар опустил руку Редару на плечо.

– Клянусь песками, верный выбор, Правительница! Этот парень нас всех еще удивит!

Юноша ответил вполголоса, тихо, чтобы не слышала Айрис:

– Спасибо, мастер. Скажи, правда, что муравьи осадили скалы? Что никого не выпускают наружу?

Но Кенгар неожиданно ответил в полный голос:

– Ха! Что, опять Ликка уже все знает! Слышишь, Правительница, то, что мы тут только собрались обсудить, давно уже известно всему городу!

Айрис улыбнулась, но глаза ее остались суровыми.

– От них никуда не денешься! В любую щель пролезут!

– А на самом деле, – продолжил Кенгар, – было вот что. Мы еще с утра решили послать в пески охотничий отряд. А то кладовые-то не бездонные. Когда-нибудь исчерпаются. Тем более что пустынники пока к нам вряд ли смогут ходить…

– Мне сегодня то же самое Аваллит говорил.

– Вот-вот. Охотники всю проблему первыми схватывают. Так я послал троих. Они вышли через верхнюю галерею, обогнули Укушенную скалу, спустились вниз и тут же наткнулись на муравьев.

– И что?

– Ничего, отбились, одного парня в руку подранили, но шестиногих всех положили. Думали, все – путь свободен. А нет, смотрят, еще рыжих набежало, целая толпа. Какая-то связь у них между собой есть, что ли? Пришлось отступить… Потом еще двое ходили – та же картина: стоило им только спуститься со скал, как сразу со всех сторон сбегались рыжие.

– Вот так. Мы в осаде. – Правительница Айрис обвела всех взглядом. – Вода у нас есть, дожди только начались, источник еще лун пять точно не пересохнет. А муравьям до него вовек не добраться, исток в скальных ледниках. А вот с пищей дела обстоят намного хуже. Я просила Римала подсчитать наши запасы. Что скажешь, мастер охоты? Римал почесал плечо под повязкой, ответил неторопливо:

– Немного, Правительница. Сушь кончилась, добычи в песках вот-вот должно было стать больше, и мы не делали серьезных запасов. На осаду мы, естественно, не рассчитывали. Пищи немного. Если вычесть тех, кто погиб вчера и сегодня, если предельно сократить норму, то максимум дней на двадцать.

– Вот такое положение, мастера. Что будем делать?

Все молчали. Чувствовалось, что невеселые вести прямо-таки придавили людей. Никто не решался заговорить первым. Редар знал ответ, но все как-то стеснялся высказать его. Ему все казалось, что он тогда будто пролезет впереди всех, словно выскочка, старающийся выслужиться. Все же он решился:

– Надо выходить и возвращаться, когда шестиногие спят. И обходить их стоянку. Незадолго до рассвета, например, охотники покидают пещеры, проводят весь день в песках, глубоко в пустыне, а ночью, после захода солнца возвращаются обратно.

Первым отреагировал Салестер:

– Неплохо придумано, парень, клянусь мертвыми песками!

Весть об уничтожении поселка Ют привела Младшего Повелителя Фефна в ярость. Он почти не сдерживал своих чувств, гнев и раздражение так и выплескивались из него. Ная даже начала опасаться за служительниц. Они и полдня не могли выдержать рядом с Повелителем – буря его эмоций едва не убивала их. Нае пришлось даже организовывать смены: до полудня дежурили одни девушки, а с полудня до заката – другие. И все равно служительницы то и дело падали в обморок, у них шла кровь из носа, а потом еще несколько дней не унималась головная боль, сколько ни старались знахари-врачеватели.

Вечером прошедшего дня в комнату Наи в слезах прибежала Лези:

– Я так больше не могу! Я этого не вынесу! Повелитель… Он… – Рыдания душили юную служительницу. – Всякий раз, когда он ко мне обращается, словно удар грома ударяет меня в голову! Ная! Пожалуйста! Я не хочу больше прислуживать Повелителю, отправь меня, куда хочешь – чесать шелк, носить воду, пасти этих противных, скользких мокриц, только не к нему!

Ее с трудом удалось уговорить. Нае даже пришлось прибегнуть к угрозам. Дело в том, что больная мать Лези не могла больше работать, а по распоряжению Повелителя бесполезных слуг, пожилых или увечных, обычно убивали. Если, конечно, они не были ценны своим опытом, своими советами. Но что такого нового могла поведать пожилая ткачиха, всю свою жизнь горбатившаяся над мотками паучьего шелка? Лишь положение Лези спасало ее от смерти. Служительницы пользовались у Повелителя определенными привилегиями, и Фефн лично разрешил оставить мать Лези в живых, благо девушка получала достаточно еды, чтобы кормить и ее.

Угроза подействовала. Слезы Лези мгновенно высохли, она яростно мазнула по Управительнице взглядом и выбежала из комнаты. Ная вздохнула: только что еще один человек возненавидел ее навсегда. Конечно, она никогда бы ничего подобного не сделала, наоборот защищала бы старую Кириан перед Фефном, но не объяснишь же этого молодой девчонке! Не дело Управительнице оправдываться перед слугами, иначе перестанут слушаться. Впрочем, какое это имеет значение? Главное – благополучие Повелителя.

А он отнюдь не собирался успокаиваться. Дозоры и гонцы из дальних поселений приносили нерадостные новости. То тут, то там стали бесследно исчезать люди: рыбаки, лесорубы, охотники. Иногда, спустя много дней, пропавших людей все же удавалось найти, точнее их останки. Управители Левеса и Валега запретили своим слугам отходить далеко от стен поселка, гоняли по окрестным лесам и оврагам всех охранных бураков, но исчезновения не прекратились.

Тогда они запросили подмоги. Хишшут, Управитель Левеса, в послании, вложенном в голову гонца, прозрачно намекал, что в этот раз, без должной поддержки Младшего Повелителя, он не соберет в верховьях Ителеи ни одной икринки. Трое рыбаков уже исчезли, на месте стоянки бураки наткнулись на пару треснутых человеческих костей, обглоданных кем-то из лесных хищников, да пятна засохшей крови на листьях.

Посылать ловцов под охраной бураков? А кто тогда останется защищать поселок? Судьба Юта была слишком свежа в памяти…

Младший Повелитель отослал в Левес подмогу: десять бурых пауков и двоих смертоносцев на шарах. Но через день подкрепления запросил Валег: там недалеко от поселения заметили бурную активность шестиногих, и Фефну снова пришлось распылять свои силы.