Траппер подбросил самородок в руке.

— Я вам, ребята, расскажу, где это место, и вы поделите все поровну. А мне в этих краях надо только то, чем можно прокормиться.

— Прошло уже много лет. Вы уверены, что сможете вспомнить это место? — спросил Фелтон.

— Для человека, который прожил жизнь в горах, это все равно, что дойти до бакалейной лавки на углу. Если ты хоть раз там побывал, всегда сможешь вернуться.

Но трапперу так и не удалось увидеть это место во Второй раз. Он шел в стороне от остальных, высматривая добычу. Он нашел антилопу, а индейцы юты нашли его. Он выстрелил один раз и упал под грудой тел, отбиваясь и ругаясь на их языке. Индейцы узнали его, поэтому не сняли скальп и не изуродовали тело.

Фелтон обнаружил труп, когда на траве еще не просохла роса, и они похоронили траппера на солнечной стороне южного склона холма под кедром вместо креста. И Фелтон повел остальных дальше на запад.

Через неделю они потеряли Доуни, и тоже из-за набега ютов, но Фелтон, Коэн и Зеллер продолжали путь к горе траппера. Они знали, что ищут. С того места, где траппер подобрал самородок, точно на западе они увидят вершину горы с ледником — самую высокую вершину в тех краях.

Дэн Коэн был ирландцем из Дублина, который приехал в Америку строить железную дорогу «Юнион пасифик», затем стал ковбоем, смотревшим за ремудой — табуном лошадей, и, наконец, горняком. Зеллер был голландцем могучего сложения, со спокойным характером, никогда не пускавшийся вскачь и не терявший голову ни в удаче, ни в беде. Пока кто-то из троих сидел на вершине высокого холма, высматривая индейцев, остальные промывали сухие русла в поисках следов золота.

В начале апреля Зеллер промыл два лотка с одного уровня, и в обоих оказалось золото. Одну чешуйку не успело обкатать водой, а это означало, что месторождение где-то рядом.

Ночью в лагере Фелтон сказал:

— У меня хорошее предчувствие.

— Так, это корошо.

— У нас и раньше были необкатанные пробы, — пожал плечами Коэн.

В полдень под голубым небом в пятнах невесомых кучевых облаков, бросающих рваные тени на окружающие холмы, они нашли это место. Кривой овраг на полмили прорезал склон, пробивая дорогу к высохшему руслу, и здесь Зеллер показал им лоток. На дне лежало с дюжину блесток, некоторые из них — довольно крупные, и все золотистого цвета. Второй лоток оказался еще богаче.

Не говоря ни слова, Зеллер поднялся из устья оврага и взял пробу из-под скалы. Золото, но очень мало… Еще две пробы вверх не дали вообще ничего.

Они были осторожными людьми, учившимися на собственном опыте. На рассвете следующего дня они работали в овраге снизу вверх, и каждая промывка давала хорошие результаты. Незадолго до полудня Фелтон предложил отдохнуть и уселся на кусок скалы в тени изогнутого, древнего кедра. Он протянул ноги к соседнему камню и закурил трубку.

Фелтон выкурил всю трубку, осматривая соседние холмы в поисках подозрительных движений. Повернув голову, он смотрел на запад, на вершину горы с ледником. А потом он наклонился, чтобы выбить трубку, и вот тут-то увидел его. Обломок скалы, буквально прошитый золотом.

Глава 2

Фелтон отдал обломок Зеллеру, а Коэн стоял рядом и наблюдал. Именно это они искали. Пока Зеллер исследовал осколок, Фелтон начал очищать скол. Кварц искрился и сверкал.

— Ювелирный камень, — с благоговением сказал Коэн.

Сердца у них стучали, во рту пересохло. Зеллер брал пробы по краю выхода жилы, а Коэн мерил ее шагами. Она открывалась почти до вершины холма, а затем появлялась на другой его стороне.

Фелтон набил трубку и внешне казался спокойным, несмотря на охватившее его волнение.

— Надо ехать в Карсон-Сити. Нам нужен документ и снаряжение.

— И оформлять документы на участки, — сказал Зеллер. — Дэн лучше стреляет. Он будет охранять.

Возвратился Коэн и, положив руки на бедра, объяснил положение жилы и ее размер.

— Сверху ничего нет, но как только мы пройдем вглубь, начнется богатая порода, как здесь.

— Все заявки на партнеров с одинаковыми правами. Так? — сказал Дик Фелтон.

— Разве ты не знаешь, что бывает в таких случаях? — спросил Коэн. — Сюда сбегутся все — и хорошие, и плохие.

— Здесь будет город, — согласился Фелтон. — Мы должны подумать об этом. Надо выбрать место, выделить участки и улицу.

Коэн показал на уступ ярдах в двухстах ниже по склону.

— Вот и участок. Как он вам?

Фелтон кивнул.

— Я пошел седлать коня, — сказал он. — До Карсона долгий путь.

Это была пустынная, выжженная солнцем земля. Взгорье, где лежали их участки, пересекало множество каньонов и оврагов. Давным-давно их расчертили ручьи с гор, землетрясения изменили их, а затем другие ручьи и потоки внесли свои поправки в их расположение.

Зеллер с Коэном, одни на многие десятки миль, изучали местность, постоянно остерегаясь нападения ютов, разрабатывали свои участки, изнемогали от жары и мечтали о прохладе далеких гор.

Ровно через три недели после отъезда — день в день — возвратился Фелтон. Он въехал в лагерь на коне, а на тропе позади него следовали два больших фургона, нагруженные всякой всячиной. Золотая лихорадка началась.

Первый фургон был уже в лагере и наполовину разгружен, когда Зеллер показал на длинный шлейф пыли, повисший в безжизненном воздухе над тропой.

— Вот и они. Теперь нам быть несладко.

— Они пригодятся, если заявятся юты, — ответил Коэн.

У первого подъехавшего фургона, покрытого брезентом, были высокие борта. Погонщик свернул на размеченную первопроходцами улицу и увидел участки, помеченные вбитыми колышками.

— Это еще что? — сурово спросил он.

— Участки для домов, — ответил Коэн, — и довольно дешевые: по двести долларов за штуку.

Погонщик был дородным мужчиной с черными усами. Эти трое знали его и были рады, что он рядом.

— Вы, ребята, зря время не теряете, — сказал он и указал кнутом на неровный участок склона. — А вон там я колышков не вижу.

— Там можете делать все, что хотите, Бакуолтер, — сказал Фелтон.

Мужчина со знанием дела развернул фургон, подал его задом и спрыгнул. Фургон накренился, но он уже открыл задний борт и с удивительной легкостью выкатил одну из бочек. Он повесил на кран бочки алюминиевую кружку.

— Две монеты за кружку, — предложил он.

Дэн Коэн начал было приподниматься, но Бакуолтер поднял руку.

— Я хочу иметь прибыль, но не такой ценой. Я только что вспомнил: в той толпе едет Большой Томпсон. Если у вас хорошие участки, вам лучше оставаться трезвыми.

— Кто такой Большой Томпсон? — спросил Фелтон.

— Он никогда не делает заявки на участок, — сказал Коэн. — Он просто отбирает участок, который дает золото, но хозяину участка лучше промолчать, если у него нет револьвера, а за спиной того, кто его прикрывает.

— Кто-нибудь хоть раз сопротивлялся ему?

— Несколько человек пытались. Ни один из них долго не прожил.

— Получается, что никто не может стрелять быстрее его?

— Матт Кобэрн может, — ответил Бакуолтер. — К тому же он порядочный человек. Если бы он был здесь, я бы чувствовал себя уверенней. Это место как раз для него.

— Это наш город, — твердо и холодно сказал Фелтон. — Мы не потерпим здесь всяких ганфайтеров и ковбоев-стрелков.

— Ты говоришь глупости, — резко заговорил Коэн. — Я знаю этот народ. Бакуолтер тоже знает. Приедут толковые горняки и много честных людей, не знающих горного дела, но их будет намного меньше, чем всякого сброда: профессиональных игроков, воров, шулеров и убийц. Сюда приедут женщины, побывавшие в каждом шахтерском городке Запада, а некоторые из них настолько крутой закваски, что смогут справиться с двумя любыми мужиками и с радостью это сделают.

— Он прав, — согласился Бакуолтер. — Я разделяю твои чувства, сынок, но не в твоих силах выбирать, кому остаться, а кто должен уехать.

— Нам нужна церковь и школа, — настаивал Фелтон. — Нам нужен городской совет и нам нужны покой и порядок.