— Я же говорил тебе, что тоже был певчим…
— И вы мечтали о вело?
— И о вело, и о многом другом, чего мне так и не довелось иметь. А почему ты заявил, что у него светлые глаза?
— Не знаю… Я не видел его глаз; он был в больших очках. Но мне не хотелось, чтобы его нашли.
— Из-за велосипеда?
— Пожалуй… Вы скажете об этом маме, правда?
— Не бойся, не скажу ни маме, ни кому другому… Ведь мы с тобой друзья. Ну-ка, передай мне табак и не говори мадам Мегрэ, что за это время я выкурил три трубки. Видишь, взрослые тоже не всегда говорят всю правду… У какого дома это случилось, Жюстен?
— У желтого дома, что рядом с колбасной.
— Сходи-ка за моей женой.
— А куда?
— Вниз. Она разговаривает с инспектором Бессоном, который так грубо обошелся с тобой.
— Он хотел меня арестовать?
— Открой шкаф…
— Открыл…
— Там висят брюки…
— Что с ними делать?
— В левом кармане найдешь бумажник.
— Вот он.
— В бумажнике есть мои визитные карточки.
— Передать их вам?
— Дай одну… и также ручку… Она лежит на столе. И Мегрэ вывел на карточке: «Чек на велосипед».
Глава III
ЖИЛЕЦ ИЗ ЖЕЛТОГО ДОМА
— Входите, Бессон!
Госпожа Мегрэ бросила взгляд на густое облако дыма, плававшее вокруг занавешенной лампы, и поспешила на кухню, откуда доносился запах горелого.
А Бессон, сев на стул и презрительно посмотрев на Жюстена, доложил:
— Вот список, который вы просили составить. Должен вам сказать…
— Он теперь не нужен. Кто живет в четырнадцатом?
— Минутку…
Он просмотрел список.
— Постойте-ка… Четырнадцатый… В доме всего лишь один жилец.
— Сомневаюсь.
— Как?
Он с беспокойством покосился на мальчика и продолжал:
— Иностранец, комиссионер по драгоценностям… по фамилии Франкелыытенн…
И Мегрэ, обливаясь потом, пробормотал:
— Укрыватель краденого.
— Как вы говорите, шеф?
— Укрыватель краденого… А сверх того, пожалуй, и главарь банды.
— Не понимаю вас.
— Неважно… Будьте любезны, Бессон, передайте мне бутылку с ромом — она стоит в шкафу! Только побыстрее, старина, а то сейчас войдет мадам Мегрэ. Держу пари, что у меня тридцать девять и пять., Франкельштейн! Попросите ордер на обыск у следователя… Впрочем, на это потребуется время — ведь он, конечно, играет где-нибудь в бридж… В моем письменном столе есть пустые бланки. В ящике слева… Заполните один. Произведите обыск. Наверняка найдете труп, даже если придется разобрать стену в подвале.
Ошеломленный Бессон встревоженно смотрел то на комиссара, то на мальчика, притаившегося в углу.
— Торопитесь, старина… Если он узнает, что малыш приходил вечером сюда, вы не найдете его в гнезде… Вот увидите, что это за тип!
И действительно, это был тип! В ту минуту, когда опергруппа позвонила в дверь, он не раздумывая бросился бежать проходными дворами, перелезая прямо через стены. Потребовалась немалая изворотливость, чтобы схватить убийцу — его взяли на крыше. Полицейские перевернули вверх дном весь дом и только через несколько часов обнаружили в чане с известкой искалеченный труп. Оказалось, сведение счетов — убит был некий субъект, недовольный хозяином: считая себя обманутым, он требовал денег, и Франкельштейн покончил с ним, не подозревая, что в эту минуту какой-то мальчишка-певчий заворачивает за угол улицы.
— Сколько?
У Мегрэ не хватило мужества взглянуть на термометр.
— Тридцать девять и три.
— Не обманываешь?
Он знал, что мадам Мегрэ обманывает, что температура у него гораздо выше, но теперь ему было все равно. Так приятно погрузиться в полубессознательное состояние, унестись с головокружительной быстротой в туманный и вместе с тем такой реальный мир, в котором мальчик-певчий, похожий на юнца Мегрэ, бежал по улице, вообразив, что его сейчас задушат, и мечтая о велосипеде с никелированной рамой…
— Что ты говоришь? — спрашивала мадам Мегрэ, держа в вытянутых руках горячие припарки.
Он бормотал что-то несуразное, как ребенок в бреду, говорил то о «первом ударе», то «о втором ударе».
— Я опаздываю…
— Куда опаздываешь?
— К обедне… сестра… сестра…
Ему все не удавалось произнести слово «монахиня».
— Сестра…
Наконец он заснул с широким компрессом на шее и во сне все твердил о мессах в своем селении, о харчевне Мари Титен, мимо которой всегда пробегал во всю прыть, потому что боялся… чего-то боялся.
— Однако я уже видел его…
— Кого?
— Судью.
— Какого судью?
Все это трудно, почти невозможно объяснить. Судья напоминал ему кого-то из односельчан, кому он показывал язык… Кузнеца? Нет… Свекра булочницы… Впрочем, неважно кого… Просто человека, которого он не любил…
Судья-то все и напутал, чтобы отомстить мальчику и позлить людей… Он заявил, что не слышал никакого шума перед домом. Но не сказал, что слышал шум шагов преследователя, бегущего в обратном направлении…
Старики превращаются в детей… и ссорятся с детьми. Совсем как дети.
Мегрэ был очень доволен: он сплутовал, выкурив три-четыре трубки. Во рту держался приятный вкус табака. Теперь можно было поспать… А завтра, раз он болен гриппом, мадам Метрэ приготовит ему крем-брюле.
СЕЙФ ОСС
Жозеф Леборнь читал газеты, вернее, смаковал отдел происшествий и, чтобы отвязаться от меня, молча указал на папку, помеченную тремя буквами: ОСС.
Первое, что мне бросилось в глаза, было сообщение одной из крупных парижских газет под заголовком:
ЗАГАДОЧНОЕ ОГРАБЛЕНИЕ
Кража, превосходящая по своей дерзости проделки, самого Арсена Люпена20, имела место на бульваре Осман. Кража эта поставила полицию в тупик, тем более что невозможно было далее в пределах двух недель установить день, когда она произошла.
Контора недавно учрежденного «Общества синтетического сахара», с капиталом в полтора миллиона франков, занимала обширное помещение в первом этаже дома № 36 по бульвару Осман.
В этой конторе обращал на себя внимание внушительных размеров сейф, сконструированный по последнему слову техники.
Не успели учредить «Общество синтетического сахара», как в этот сейф в присутствии трех членов-учредителей были положены, ценные бумаги на сумму примерно в миллион франков, а заодно конверт за сургучной печатью с описанием способа изготовления синтетического сахара, автором которого был инженер Моровский.
Чтобы открыть этот сейф, изготовленный фирмой Леруа по особому заказу ОСС, необходимо было действовать одновременно тремя ключами. Каждый из трех учредителей получил по одному ключу, которые владел и владеет поныне.
Но вчера, когда они вновь собрались в конторе, чтобы вынуть из сейфа понадобившиеся им ценные бумаги, они, к великому изумлению, увидели, что он пуст.
Никаких следов взлома. Следственные власти тщетно пытались обнаружить на стали отпечатки пальцев.
Три учредителя ОСС — господа Моровский, Жермен Массар и Анри Лепрен — категорически утверждают, что открывали сейф только один раз, в тот день, когда прятали в него ценные бумаги и запечатанный конверт. С тех пор, по их словам, никто из них не расставался со своим ключом.
Конструктор сейфа, Жерар Леруа, уверяет, что такие три секретных замка не открыть самому опытному злоумышленнику, даже с помощью наисовершеннейших инструментов.
Началось расследование. Перед полицией встала чрезвычайно трудная задача, осложненная еще и тем, что установить хотя бы приблизительно день кражи оказалось совершенно невозможным.
Однако полиция напала на след. Поступили сведения, что с неделю назад в Париже появился вор международного масштаба, связанный с амстердамской шайкой аферистов, специализировавшейся на такого рода операциях.
Выследить вора пока не удалось.
20
Литературный персонаж