— Ты готов держать пари, что я их поймаю?

— Я в этом убежден, — поспешно заверил его Люка.

— И я! Слышишь? Я тоже! Я их…

Мегрэ редко позволял себе ругаться, но на этот раз у него вырвалось бранное слово, и он испытал облегчение.

Возможно, это было и лишнее, но все же Мегрэ послал Люка на улицу Акаций побродить у дверей ресторана.

— Прятаться не стоит, Поччо достаточно хитер, чтобы тебя все равно обнаружить. Он, наверное, никому не звонил, потому что знает, что мы подслушиваем все его телефонные разговоры, но он наверняка постарался предупредить тех двух типов, которые вчера играли с ним в кости, и, скорее всего, они-то и передали его записку Чарли и Чичеро. Но все же есть некоторая вероятность, что он почему-либо не смог с ними снестись и что хоть один из них заглянет в ресторан.

Мегрэ подробно описал приметы игроков в кости и дал Люка точные инструкции. Добравшись до префектуры, он, не заходя в свой кабинет, поднялся в лабораторию. Мере, ожидая его, жевал бутерброд. Он сразу же включил проекционный аппарат, похожий на огромный волшебный фонарь, и на экране появилось изображение каких-то знаков.

Это был восстановленный текст той записки, которую Поччо написал на листе блокнота. Первые буквы можно было четко разобрать: Г. А. Л., а потом шли цифры.

— Как вы и предполагали, шеф, это номер телефона. Первая цифра — 2, вторая — 7, третью разобрать невозможно, четвертая то ли 0, то ли 9, а может быть, и 6. Я в этом не уверен.

Мере тоже с удивлением поглядел на Мегрэ не потому, что от него пахло виски, а потому, что у комиссара было какое-то отсутствующее выражение лица. К тому же, выходя из лаборатории, он сказал фразу, которую можно было редко услышать от него:

— Спасибо, сынок…

Мегрэ спустился в свой кабинет, снял пальто, распахнул дверь комнаты инспекторов.

— Жанвье! Лапуэнт…

Но прежде чем дать задание инспекторам, он позвонил в закусочную «Дофин» и заказал сэндвичи и пиво всем троим.

— Вы успели позавтракать?

— Да, шеф.

— Тогда возьмите телефонные книги. Придется проглядеть все номера подстанции Гальвани.

Это была колоссальная работа. Если случайно не повезет, Жанвье и Лапуэнту придется просидеть черт те сколько времени, прежде чем удастся найти нужный номер.

Те двое, что играли в кости с Поччо, ушли незадолго перед тем, как Мегрэ и Лоньон приступили к обеду, другими словами, за три четверти часа, а может быть, и за час до того, как комиссар и инспектор Лоньон покинули ресторан. Поччо поручил им позвонить по такому-то номеру подстанции Гальвани. Эта подстанция обслуживала квартал авеню Гранд Армэ, а ведь именно на этой улице угнали машину, на которой Лоньона увезли в Сен-Жерменский лес.

Пока все как будто сходилось. Трое американцев либо были вместе, когда их предупредили, либо смогли очень быстро снестись друг с другом. Ведь час спустя они втроем уже оказались с машиной у ресторана.

— Это телефон гостиничный, шеф?

— Понятия не имею. Возможно. Но если они живут в гостинице, то, значит, раздобыли себе фальшивые документы.

Это отнюдь не было исключено. Такой ловкач, как Поччо, мог, конечно, достать что угодно.

— Я все же не думаю, чтобы они остановились в гостинице или меблированных комнатах, — ведь там их легче всего найти, Наверно, они заехали к кому-нибудь из друзей Ларнера: ведь Ларнер живет в Париже уже два года и у него наверняка есть много знакомых. Скорее всего, он поселил их у какой-нибудь женщины. Вам придется перебрать все номера, которые, судя по первым цифрам, могут подойти. Составьте список одиноких женщин в этом районе, а также всех людей с итальянскими или американскими фамилиями.

Впрочем, особых иллюзий Мегрэ себе не строил. Даже если этот сизифов труд увенчается успехом и инспекторы набредут на нужный номер, то почти наверняка окажется, что птички давно упорхнули. Поччо не новичок, в наивности его не упрекнешь. Совершенно ясно, что он успел снова оповестить их об опасности, раз Мегрэ унес блокнот.

Мегрэ позвонил сперва жене, чтобы она не ждала его к завтраку, затем госпоже Лоньон, которая снова принялась сетовать на свою жизнь.

Сквозь приоткрытую дверь комнаты инспекторов Мегрэ слышал, как Жанвье и Лапуэнт набирали номер за номером и потом что-то плели, всякий раз придумывая другую историю. Он сидел неподвижно, откинувшись в своем кресле, и все реже подносил ко рту погасшую трубку.

Однако он не спал. Ему было жарко. Должно быть, у него поднялась температура. Полузакрыв глаза, он пытался сосредоточиться и продумать все до конца, но мысли разбегались, и всякий раз он подбадривал себя одной и той же фразой: «Все равно им от меня не уйти!»

Поймать их он, конечно, поймает, но вот как — об этом он, честно говоря, не имел ни малейшего представления. И все же он был, как никогда, преисполнен решимости довести дело до победы. Ему это представлялось чуть ли не вопросом национальной чести, а слово «гангстер» действовало на него, как красное на быка…

«…Отлично, мосье Луиджи! Отлично, мосье Поччо! Отлично, господа американцы! Но все равно вам не удастся меня переубедить. Я всегда утверждал и продолжаю утверждать, что все убийцы — идиоты. Не будь они идиотами, они не стали бы убивать. Ясно? Нет? Я вас не убедил? Что ж, я, Мегрэ, берусь вам это доказать. Вот и все! Действуйте!..»

Когда посыльный, несколько раз постучав в дверь и не получив ответа, приоткрыл ее, он увидел, что Мегрэ спит, зажав трубку в зубах.

— Срочный пакет, господин комиссар!

Это были фотографии и сведения, которые ему прислали из Вашингтона самолетом.

Десять минут спустя в лаборатории печатали десятки этих фотографий. В четыре часа дня в приемной собрались журналисты, и Мегрэ каждому из них вручил целую серию фотографий.

— Не спрашивайте меня, почему мы их ищем, но помогите мне их найти. Опубликуйте эти фотографии на первых страницах газет. Мы объявляем розыск по всей стране. Мы просим каждого, кто видел кого-нибудь из этих людей, немедленно позвонить мне по телефону.

— Они вооружены?

Мегрэ секунду поколебался, как ответить, а потом решил честно признаться:

— Они не только носят оружие, они пускают его в ход.

И он употребил слово, которое и его самого начало уже раздражать.

— Это — убийцы. Во всяком случае — один из них.

Фотографии гангстеров были переданы также на все вокзалы, пограничные заставы и жандармским патрулям на шоссейных дорогах.

Все это, как сказал бы бедняга Лоньон, организовать было нетрудно. Люка еще дежурил перед входом в ресторан на улице Акаций. Жанвье и Лапуэнт продолжали звонить по телефону. Как только какой-нибудь номер казался им подозрительным, туда немедленно отправляли инспектора, чтобы все проверить на месте.

В пять часов дня Мегрэ сказали, что его вызывает Вашингтон, и минуту спустя он услышал в трубке голос Макдональда:

— Послушайте, Жюль, я здесь долго думал по поводу вашего звонка, а потом мне случайно представился случай поговорить с одним очень важным начальником.

Быть может, Мегрэ все это выдумал, но ему почему-то показалось, что Макдональд говорит с ним очень дружески, но менее откровенно, чем накануне. Воцарилась недолгая пауза.

— Да, да, я вас слушаю.

— Вы уверены, что Чинаглиа и Чичсро в Париже?

— Да. Уверен. Только что это подтвердилось — нашелся человек, который их видел вблизи и опознал по фотографиям.

Это было правдой. Он послал инспектора к госпоже Лоньон, и она, поглядев на фотографии, действительно подтвердила, что это те самые люди, что проникли к ней в квартиру…

— Алло!

— Да, да, я вас слушаю.

— Их только двое?

— Они действуют заодно с Биллом Ларнером…

— Этот тип не имеет никакого значения, я вам уже это говорил. А ни с кем другим они здесь не встречались?

— Именно это я и пытаюсь выяснить. Казалось, Макдональд все ходит вокруг да около, как человек, который боится сказать лишнее.

— А вы ничего не слышали еще об одном сицилийце?