Странные энергетические силы продолжали время от времени проявляться, но Ури их никак не использовал и никому о них не рассказывал.
Учился Ури средне, и время от времени у него возникали проблемы с учебой. Однажды во время экзамена по математике он стал сосредоточенно смотреть на затылок одного из лучших учеников класса, Гюнтера. Вдруг он увидел все ответы Гюнтера на своем «внутреннем экране». Тот экзамен Ури сдал на «отлично». Разумеется, он начал пользоваться таким удобным способом: выбирал самого умного парня в классе, концентрировал все свое внимание на его затылке и получал все необходимые ответы и решения.
Учителя стали подозревать его в списывании. Во время экзаменов они посадили Ури за отдельный стол, откуда он не мог видеть тетради других учеников. Больше того, его персонально охраняли. Но для Ури это не играло никакой роли. Он по-прежнему направлял взгляд на самого лучшего ученика и видел все ответы. Учителя были потрясены, а у него не хватало смелости рассказать им, что происходит.
Преподаватель школы миссис Агротис особенно заинтересовалась всем этим. Однажды, когда она стояла возле стола Ури во время экзамена, он непроизвольно переключился на ее мысли и почувствовал, что она чем-то взволнована. Ури, забывшись, спросил у нее, в чем дело. Такой вопрос ее очень удивил. Но через несколько дней Ури спросил у учительницы, все ли у нее в порядке со здоровьем и что ей сказал доктор. Миссис Агротис удивилась еще больше, так как никто не знал, что накануне она побывала у врача. Чуткая женщина поняла, что с Ури происходит что-то неординарное, и решила поговорить с мальчиком после уроков. Ури не выдержал и согнул ложку в ее присутствии.
Вскоре об этом узнали в школе. Учителя стали спорить между собой по поводу Ури. Одни говорили, что у мальчика сверхъестественные способности, другие — что все происшедшее было всего-навсего случайным совпадением, третьи предполагали, что это какие-то ловкие фокусы.
Одна из учительниц принесла из дому несколько пар старых, вышедших из строя часов и показала их Ури. Тот провел над ними рукой — и все они пошли.
После этого его авторитет в глазах учителей заметно возрос.
Миссис Агротис продолжала интересоваться магнетической силой Ури. Особенно ей нравились телепатические эксперименты. Она закладывала бумажки с написанными цифрами в конверты и просила, чтобы тот угадывал. Ее интерес был искренним, и она никогда не смеялась над мальчиком.
После смерти отчима Ури вместе с матерью вернулся в Тель-Авив. Скоро ему должно было исполниться 18 лет, он ждал призыва в армию, а пока, чтобы помочь матери, устроился на работу в архитектурный офис курьером. Призванный в армию, Ури попал в парашютные войска, где стал капралом, так как начал учиться в парашютной школе. Однако школу эту ему закончить не удалось: он попал в действующую армию.
Шел 1967 год. Ситуация в Синайской пустыне и на Суэцком канале постепенно ухудшалась. Все готовились к войне, которая вскоре началась. Во время военных действий Ури Геллер был ранен, вскоре после этого его демобилизовали из армии.
Возвратившись домой, он пошел работать инструктором в лагере для детей. Именно этот лагерь стал поворотным, решающим моментом в жизни Ури Геллера, резко изменившим его дальнейшую судьбу. Там начались последовательные и целенаправленные сеансы демонстрации его странных энергетических способностей.
Сначала Ури проводил эксперименты по телепатии с одним из своих подопечных, Шимоном Штрангом, мальчиком лет 12–13, которого все звали просто Шипи.
Ури записывал цифры так, чтобы мальчик не мог их видеть, и тот каждый раз абсолютно точно угадывал их. С другими ребятами подобные эксперименты не получались.
Потом Ури вместе с другими ребятами начал гнуть разные предметы. Это в общем-то выходило у всех, но у Шипи — в десятки раз лучше, чем у других.
Шли дни, и Ури с Шипи продолжали заниматься экспериментами уже вдвоем в свободное время. Они гнули гвозди одним мановением руки, заставляли стрелки часов бегать по кругу с бешеной скоростью и т. п.
Вернувшись в Тель-Авив, Шипи рассказал своим учителям о тех удивительных вещах, которые происходили с ним в лагере. Разумеется, ему никто не поверил. Тем не менее директор школы сказал ему, что в школе есть фонд, из которого они платят за выступления на воскресных митингах, и если Ури Геллер сможет прийти и продемонстрировать свои возможности, то они заплатят ему 36 фунтов. Ури согласился — ему нужны были деньги.
Так он первый раз в жизни поднялся на сцену и предстал перед зрителями. Начал он с телепатии. В этом ему помогла школьная доска. Ури поворачивался к ней спиной и пытался отгадать, что разные дети рисовали на ней. Кроме того, Шипи заранее попросил, чтобы учителя приготовили свои рисунки и заклеили их в конверты, принесли из дому ключи, ложки, сломанные часы.
Представление продолжалось более двух часов. Никто не хотел уходить домой. Все аплодировали. В этот момент была решена будущая жизнь Ури Геллера.
Ури понравилось выступать перед публикой. Его выступления проходили успешно в больших аудиториях. Сами выступления практически ничем не отличались от того, как Ури когда-то выступал с Шипи. У него никогда не было заранее подготовленного плана или сценария. Он импровизировал: демонстрировал телепатию, угадывал, что зрители писали или рисовали на доске; занимался внушением на расстоянии; описывал, во что зрители одеты, не глядя на них; запускал часы, которые уже давно не ходили; гнул ключи и другие металлические предметы, которые они с собой приносили. Потом устраивалась пресс-конференция, на которой Ури отвечал на бесконечные вопросы.
Эксперименты удавались примерно на 75–80 %. Вел себя Ури непринужденно, зрителям это нравилось. Практически весь Израиль знал о нем.
ИЗ АРХИВА СОБЫТИЙ
Во время одной из поездок Ури попал в переделку, едва не стоившую ему жизни. Вот что он пишет об этом происшествии в своей книге:
«Однажды Шипи отвез меня в Эйлат, где мне предстояло выступать перед военными моряками. Когда морфлотовцы узнали, что я люблю подводное плавание, они предложили нам свою аквалангическую аппаратуру. И на следующий день мы с Шипи отправились туда, где кончается пустыня и начинается море.
Мы нашли прекрасное место на скалистом берегу. Нам показалось, что здесь хорошо будет нырять, но вскоре мы поняли, что огромный риф помешает нам попасть в глубокие воды. Перелезть через него нам тоже не удалось, потому что поверхность рифа была острой. Наконец минут через десять мы нашли небольшой узкий проем, выходящий прямо в море. Осторожно прошли через него, пытаясь не повредить аппаратуру, которую нам дали. И тут я допустил непоправимую ошибку — забыл отметить то место, где мы входили, чтобы потом можно было через него вернуться обратно на берег.
Казалось, в этом месте вообще никто до нас не нырял. Эго нас еще больше раззадорило. Здесь было глубоко, вода казалась голубой — это отличное место для ныряния. Мы плыли уже на довольно большом расстоянии от рифа, когда вдруг я увидел огромную голубую акулу прямо под нами. Я тут же подплыл к Шипи и постучал ему по маске, показывая вниз.
Акула подходила все ближе, начала кружиться вокруг нас. Создавалось впечатление, что она вот-вот нас атакует. Я вынул изо рта кислородную трубку и сделал так, чтобы поднялись пузыри: говорили, что это якобы отпугивает акулу. Но гигантская акула на это даже не обратила внимания.
Я думал только о том, как скорее вернуться на берег. Пытался сосредоточить все свое внимание на этой ужасной твари, чтобы как-то отогнать ее, но ничего не выходило. Я все время следил за одним из маленьких глазок акулы, пока она плавала вокруг нас, — жуткое зрелище.
У нас в баллонах оставалось немного воздуха — где-то минут на двадцать, но подниматься наверх мы должны были медленно, а это, конечно, заняло бы слишком много времени и, безусловно, не спасло бы нас от акулы. Мой внутренний компас подсказывал, что мы идем в правильном направлении к рифу, но акула находилась как раз между нами и нашей целью. Она шла все быстрее и уже приблизилась на расстояние около 15 метров. У нас было с собой подводное ружье, но я не умел им пользоваться.