сохранившаяся лестница, у подножия которой стояли три статуи. Статуи тоже когда-то были

высечены из камня — этого основательного материала здесь хватало с избытком.

Все три статуи были женскими. На наше приближение они никак не отреагировали. Две

из них стояли слева от лестницы, а одна, та, что без головы, — справа. Вокруг Врат в

беспорядке валялись камни, обломки статуй, торчали из травы изъеденные временем остовы

колонн, кое-где сохранились жалкие остатки некогда

величественных строений. В целом картина, открывшаяся нашему взору, была

мрачноватой.

Поодаль возвышался сам Курган Плача, угрюмый, величественный, местами поросший

одинокими низкими кривыми деревьями, которые перемежались пустошами и редкими

кустами. Пологая вершина кургана была совершенно голой. Учитель Панеоник рассказывал

мне когда-то о происхождении Кургана Плача, но я давно позабыл эту историю. Пытался

вспомнить, чтобы рассказать Катипуту, да так и не сумел.

Спрыгнув на землю, мы с Катипутом поднялись по лестнице к воротам, створки которых

были приоткрыты наполовину. Переглянулись и прошли в проем, который образовывали

створки. Ничего не произошло. Прямо за воротами лежала груда бесформенных обломков.

Прыгая с камня на камень, мы спустились по ней вниз и внимательно огляделись по

сторонам.

— Давай осмотрим развалины, — почему-то шепотом, словно кто-то мог нас услышать, сказал я Катипуту. — Если сохранились Врата и их стражи, то должна сохраниться и какая-

нибудь подсказка. Во всяком случае, я очень на это надеюсь...

— Почему ты так решил? — Катипут снял шляпу и почесал украшенную шипастым

гребнем голову. Я уже успел выяснить, что этот гребень является у его расы признаком

существа мужского пола и никакой особой пользы не приносит. Нечто вроде украшения.

— Когда-то я верил, что справедливость положена в основу бытия. Теперь я верю в

равновесие, но оба принципа, и справедливость, и равновесие, в один голос говорят мне, что

если есть загадка, то где-то должна быть и отгадка. Начнем поиски отсюда. От самих Врат

Знаний.

— Нет, Эвальд, мне кажется, что это было бы ошибкой — прятать ответ столь близко к

загадке.

— Возможно, Катипут, именно благодаря этому никто его не нашел. Мой отец говорит:

«Хочешь понадежней спрятать вещь — положи ее на видное место!» Никому и в голову не

приходило, что ответ может быть спрятан прямо здесь, я уверен!

— Будь по-твоему, — согласился Катипут. — Давай начнем поиски!

Я решительным шагом подошел к ближайшим развалинам и приступил к тщательному

осмотру. Катипут последовал за мной и принялся возиться рядом. Хьюгго зевнул во всю

пасть и, поняв, что в его помощи мы пока не нуждаемся, растянулся на траве, чтобы

предаться заслуженному отдыху.

Все наши старания найти нечто такое, что могло бы помочь нам пройти во Врата Знаний, оказались бесполезными. Увы! Стиснув зубы, мы продолжали поиски, но так ничего и не

находили.

Уже смеркалось, когда на одном из больших камней, что врос в землю в стороне от

прочих, я увидел надпись, скорее не высеченную, а просто нацарапанную на шершавой

поверхности.

Я протер ее пучком сорванной травы и прочитал вслух:

— «Друг воли по тесьме».

— Друг воли по тесьме. Что это означает?! Мы нашли подсказку? — взволнованно

воскликнул Катипут. — Неужели?!

— Пока не знаю, — осторожно ответил я. — Но вполне возможно.

Правда, подсказка какая-то странная — при чем здесь тесьма? И о каком друге идет

речь? Какой воли? Ничего не понимаю.

— Может быть, это какой-то узор? Или след? Или таинственный знак? —

Предположения так и сыпались из Катипута, но ни одно из них не подходило, а вернее — не

желало складываться во что-нибудь доступное пониманию...

Попросив Катипута помолчать, я обошел вокруг камня, и, не найдя на нем других

надписей, принялся вспоминать, что в мире Фэо могло быть связано с таким обычным

предметом, как тесьма, и кого могли звать «другом воли». Как я не напрягал память, как не

изощрялся в догадках, но ничего путного не пришло мне в голову.

Пока я думал, Катипут проворно облазил еще не осмотренную нами часть развалин и с

печальным видом вернулся ко мне. И без слов было ясно, что он ничего более не нашел.

«Друг воли по тесьме», найдя эту надпись в другом месте, я счел бы ее чепухой. Чьей-то

дурацкой шуткой. Но здесь, у Врат Знаний, она не могла оказаться случайно. Тем более что

больше никаких подсказок мы так и не нашли. Устав

ломать голову над загадкой, казавшейся неразрешимой, я глубоко вздохнул и сказал:

— Давай-ка, Катипут, вернемся к Хьюгго и поищем где-нибудь неподалеку подходящее

местечко для ночлега. Подумать можно и там, все равно здесь мы больше ничего не найдем.

А ночевать прямо здесь, мне кажется, было бы кощунством.

— Хорошо, — согласился Катипут. — Ночлег, так ночлег.

Забравшись на спину явно истомившегося от долгого отдыха Хьюгго, мы предоставили

ему полную свободу в поиске уютного уголка, где можно переночевать, а сами продолжили

думать, пытаясь разгадать подсказку, оставленную для нас кем-то в давние времена.

— И что за глупость — друг воли по тесьме! — сказал вдруг Катипут. — При чем здесь

тесьма? Тесьму используют совершенно для других целей. Вот в Вольдемаровом поместье...

— Что ты сказал? — Внезапная догадка посетила мою голову. «Там, где бессильна

память, поможет смекалка», — гласит народная мудрость. — Поместье, конечно же

поместье!

— Эвальд, ты, наверное, устал, — сочувственно сказал Катипут. — Давай сегодня

больше не будем говорить о делах.

— Поместье! П-о-м-е-с-т-ь-е! Если переставить буквы, то получится слово «поместье»!

— пояснил я. — Ты молодец, Катипут. Теперь ясно, что в некоем поместье мы найдем

отгадку.

— Точно! Но хвалить надо тебя, Эвальд — ведь именно ты понял, как прочитать

непонятную надпись.

— Мы оба молодцы! — ответил я, приходя в великолепное расположение духа. Дело

пошло! Найдено первое слово.

Хьюгго негромко рыкнул.

— Ты тоже молодец, Хьюгго, кто спорит? — поспешил добавить я. — Осталось понять, о

каком из поместий идет речь.

— Должно быть, о каком-то весьма древнем поместье, — неуверенно произнес Катипут.

— Том, что построено в одно время с Вратами Знаний...

Окрыленный удачей, я принялся переставлять буквы в словах «друг воли». Довольно

скоро буквы выстроились должным образом, и теперь надпись гласила: «В поместье

Уирголд». Что ж, это похоже на правду — поместье Арники существует испокон веков, пару

раз мне доводилось слышать от его хозяйки, что Уирголд появился на земле задолго до

О'Дельвайса, однако я думал, что Арника шутит. В таком месте запросто можно найти

какую-нибудь старинную подсказку, а может быть, и не одну.

Я не замедлил поделиться результатом своих размышлений с друзьями.

— Конечно же эту надпись следует читать так: «В поместье Уирголд». Уирголд, поместье Арники! На рассвете отправляемся туда!

— Кто такая Арника? Ты еще не рассказывал мне о ней. Ее поместье похоже на Райский

Уголок?

— Арника — мой друг. Рассказывать о ней я готов до утра, но лучше ты сам составишь

мнение после знакомства. Уирголд, ее поместье, совершенно не похож на Райский Уголок.

Хотя бы тем, что ее слуги едят вволю, спят на мягких перинах в своих комнатах и получают

плату за работу. Уирголд — настоящее поместье, там все по-другому.

— А что там выращивают? — деловито осведомился Катипут.

— Там выращивают и обучают беронских тигров. Таких, как Хьюгго.

— Здорово! — восхитился Катипут. — Этот Уирголд должен быть славным местом. Если

там выращивают беронских тигров, едят вволю и спят на мягких перинах! А если еще