Легенда о Драконах: Врата Хаоса

прими вызов судьбы

Пролог

Спокойствие не могло быть вечным.

Хрупкое равновесие, баланс Добра и Зла на весах времени, было нарушено в тот миг, когда Хаос, терзаемый жаждой новых побед, обратил свой взор на мир Фэо, много лет

пребывавший в мире и покое.

И хотя покой был относителен, ибо в мире Фэо существовали две вечно

противоборствующие расы — люди и магмары, он все же был. Благодаря мудрой Шеаре, Повелительнице Драконов, обе расы воспряли духом и встали на путь развития и

процветания.

Никто из жителей мира Фэо ни на миг не забывал о Хаосе, но казалось, что сам Хаос

забыл о Фэо.

Но день настал.

Тот самый день, когда Хаос, омерзительный в сущности своей и смертоносный в своих

устремлениях, обратил разрушительный взор на мир Фэо, благостный и процветающий...

Верховный Бог, воплощавший собой Хаос, удостоил Фэо своим вниманием.

Сочтя, что этот мир слишком мал, чтобы заняться им лично, но слишком велик, чтобы

пренебречь, отдал он его на растерзание своему детищу, алчному и гнусному полубогу.

Знали магмары и люди — самые страшные битвы, самые грандиозные сражения еще

впереди. Знали магмары и люди — когда-нибудь снова обрушится Хаос на мир Фэо. Знали

магмары и люди — следует всегда быть наготове... Но не был бы Хаос самим собой, лишись

он великого коварства, присущего ему. Умела рука Хаоса наносить удары внезапно, бить

первой и исподтишка — так верней и надежней. Поэтому, несмотря на бдительность свою, обе расы мира Фэо позволили Хаосу нанести первый удар.

И был тот удар коварен, внезапен, а потому и успешен.

Возрадовался Хаос, ликуя в предвкушении легкой победы.

Возрадовался Хаос, ликуя в предвкушении богатой добычи.

Возрадовался Хаос, ликуя в предвкушении приумножения своего могущества.

Казалось слугам и приспешникам Хаоса, что конец мира Фэо близок, неминуем и

неотвратим.

Но у жителей мира Фэо было иное мнение. Совершенно иное...

Глава 1

Нелюдимого Гестейна, посвятившего свою жизнь удивительной науке геологии, все

интересовало лишь с одной точки зрения — возможно с помощью этого обнаружить новые

залежи полезных ископаемых или нет. В первом случае человек, явление, событие или

предмет признавались достойными внимания и дотошно изучались. Все же, что не помогало

в поиске полезных ископаемых, Гестейн игнорировал.

Простодушный геолог был с малых лет пленен миром Фэо, в котором он родился, миром, в чьих недрах так много полезных ископаемых.

Сегодняшний день начался неудачно — с перепалки, вернее, с научного спора, в котором

обе стороны сгоряча наговорили друг другу много лишнего. Гестейну было особенно обидно

из-за того, что его оппонентом оказалась Ферци, девушка образованная, толковая и весьма

сведущая в геологии. Переночевав в Ратном стане, Гестейн рано поутру заглянул проведать

подземных рыцарей и, сам того не желая, ввязался в спор с Ферци, которая утверждала, что

на кряже Кайар, возможно, есть месторождение лунного камня. Ферци нравилась Гестейну

не только своими познаниями в геологии, но и доброжелательностью, вежливостью и

терпением. Кроме того, она была хороша собой.

— О, мастер Гестейн! — Ферци искренне обрадовалась гостю. — Как славно, что ты

заглянул к нам. Я только вчера вспоминала о тебе. Неплохо было, думаю, посоветоваться с

Гестейном, кто лучше его знает наши недра?

— Посоветоваться можно, — ответил донельзя польщенный Гестейн. — Я всегда к

твоим услугам.

— Пойдем. — Ферци взяла гостя за руку и потащила в лабораторию. Там она усадила

Гестейна на скамью и протянула ему хрустальный флакон, до половины заполненный

землей. — Взгляни-ка, это образец почвы с восточной стороны кряжа Кайар. Видишь

мельчайшие желтые крупинки? Как по-твоему, что это такое?

Гестейн высыпал щепотку земли на широкую ладонь, внимательно рассмотрел, понюхал, лизнул и честно ответил:

— Ратнар, в просторечии именуемый «око огня» за желтый цвет.

— Какой ратнар? — воскликнула Ферци. — Обрати внимание: края у крупинок

сглаженные, словно обточенные — это «застывшие брызги» лунного камня!

— Это — ратнар, — упрямо повторил Гестейн. — Края осколков сгладились от времени.

Ни один из них не желал уступать. На смену доводам быстро пришли взаимные упреки и

обвинения в невежестве. Слово за слово, Гестейн и Ферци наговорили друг другу столько

колкостей, что Гестейн ушел не попрощавшись и даже громко хлопнул дверью.

По мере того как Гестейн удалялся от Ратного стана, гнев его остывал. Вскоре ему стало

стыдно — считает себя великим знатоком недр и лучшим из геологов, а не сумел доказать

свою правоту научными методами, сорвался и первым нагрубил хорошей девушке, которая

годится ему в дочери. Девушка, конечно, не осталась в долгу, но что с того — виновной

стороной считается тот, кто начал ссору первым.

Гестейн уже собирался повернуть обратно и извиниться перед Ферци, как в голову ему

пришла блестящая мысль: «Тут недалеко есть известные всем и каждому залежи ратнара.

Надо взять оттуда несколько образцов почвы и показать Ферци. Пусть она убедится, что

ошибалась. Ну а извиниться — это уж обязательно. С извинений я и начну».

Отыскав по памяти, которая никогда его не подводила, нужную тропинку, Гестейн

быстрым легким шагом путешественника направился в сторону океана.

Вскоре он достиг нужного места и только собрался взять первый образец, как услышал

приглушенный разговор на незнакомом языке. Почуяв недоброе, Гестейн спрятался в

зарослях диких ягод и стал наблюдать.

Гунглов в набедренных повязках он увидел почти сразу — негромко переговариваясь, они шли вперед, за ними следовал высокий, худой мужчина, закутанный в красную мантию.

Голову его

скрывал капюшон. Гунгл, идущий вторым, тащил на плече длинный мягкий сверток

белого цвета. Тащил без натуги, играючи.

Зеленых, мускулистых гунглов, с голыми безносыми головами и когтями, похожими на

искривленные кинжалы, невозможно спутать ни с кем из обитателей мира Фэо. Зловещие

порождения мрачного Хаоса и его преданные солдаты, они были пришельцами, а точнее, незваными гостями, несущими смерть и разрушение.

Первым порывом Гестейна было тихо отползти подальше и со всех ног бежать в Ратный

стан, чтобы предупредить подземных рыцарей о появлении в окрестностях гунглов, которых

вместе с мужчиной в красной мантии он насчитал четырнадцать. Гестейн так бы и поступил, но, на его беду, гунглы вдруг остановились и принялись рыть землю своими большими

руками с длинными широкими когтями. Все, кроме одного — того, что нес на плече сверток.

Он бережно опустил свою ношу на землю, уселся рядом с ней, обхватив мощными руками

бугристые колени, и замер. Человек в мантии остался стоять поодаль.

«Этот дылда в красном по всему видать — человек. Интересно, что его побудило

переметнуться к гунглам?» — подумал геолог.

Профессиональное любопытство одержало победу над страхом и осторожностью —

Гестейн решил задержаться, чтобы узнать, что хотят найти в земле незваные гости. Наконец

первый из гунглов отрыл какой-то бесформенный предмет, похожий на маленький бочонок, взял его в руки, подошел к человеку в красной мантии и положил свою находку перед ним.

Вернувшись на место, гунгл продолжил раскопки.

Вот следующий гунгл потащил человеку в красной мантии что-то продолговатое и

изогнутое.