Или скажу так:

Не могло ли произойти — случайно или по неведению доктора Амента, — что он заставил безвинных людей платить за тех, кто виноват?

В своей статье, озаглавленной «Человеку, Ходящему во Тьме», я развил эту мысль, приведя выдержку из воображаемого учебника истории Маколема:

Документ 9

«Когда белый боксер убивает человека из племени поуни и уничтожает его имущество, другие поуни даже не пытаются отыскать убийцу, а приканчивают первого встречного белого; потом они заставляют какую — нибудь деревню, населенную белыми, возместить наследникам денежную стоимость убитого человека, а также всего уничтоженного имущества; и вдобавок обязывают жителей внести сумму, в тринадцать раз[16] превышающую эту стоимость, в фонд распространения религии поуни, которая, по мнению этого племени, лучше всех других религий смягчает людские сердца и внедряет гуманность.

Поуни не сомневаются в том, что заставлять невинных отвечать за виновных справедливо и честно и что лучше пусть девяносто девять невинных пострадают, нежели один виновный уйдет от наказания».

Всем нам известно, что доктор Амент не привлекал подозреваемых им лиц к суду и не судил их по справедливым христианским обычаям, принятым в цивилизованных странах. Нет, он предъявлял свои «условия» и получал контрибуцию и с виновных и с безвинных, не прибегая к помощи суда[17]. О том, что «условия» ставил он сам, а не деревенские жители, мы узнали из его (уже однажды цитированного) письма от 13 ноября, в котором он писал, что на сей раз обошелся без солдат. Вот его текст (курсив мой):

«После того, как стали известны наши условия, многие крестьяне явились добровольно и принесли с собой деньги».

Не все, но «многие». Бюро и вправду поверило, что эти несчастные, замученные бедняки не только были готовы снять с себя последнюю рубаху, чтобы покрыть убытки, вызванные восстанием, не вдаваясь даже в вопрос, их ли это обязанность, но делали это с восторгом. В своем письме мистер Амент заявляет: «Крестьяне были чрезвычайно благодарны, что я не привел иностранных солдат, и были рады уладить дело на предложенных мною условиях». Кое-кто из этой публики разбирается в богословских вопросах лучше, чем в людях. Я не помню такого случая, когда бы даже христианин «с радостью» отдавал деньги, которые он не был должен, не говоря уже о китайце, что было бы совершенно немыслимо. Всем нам приходилось встречаться с китайцами, со многими китайцами, но таких мы еще не встречали. Это какой-то новый сорт: вызванный к жизни миссионерским Бюро… и «солдатами».

ПО ПОВОДУ ВОСТРЕБОВАНИЯ КОМПЕНСАЦИИ

Что представляла собой «одна лишняя треть»? чей-нибудь долг? Нет. Так, значит, это была кража?

Если не считать «лишней трети», что представляла собой основная контрибуция, взысканная с тех, кто, возможно, и не должен был ее платить? Кражу, грабеж? В Америке так бы и считалось, и в христианской Европе тоже. В отношении этой детали я вполне полагаюсь на доктора Смита, а он сам называет ее «воровством и вымогательством», даже в условиях Китая, — правда, он употреблял столь выразительные термины в то время, когда имел в виду штраф в тринадцатикратном размере[18]. Это он высказал мысль, что когда заставляют и виновных и безвинных крестьян — всех подряд — платить контрибуцию, а затем требуют с них еще тринадцать раз столько, то это равносильно «воровству и вымогательству».

Из чего же состояла «одна треть»? Как он ее называет? Мелкой кражей, вымогательством в малом масштабе? Как оправдывалась девушка, родившая ребенка: «Но ведь он такой маленький!»

Когда речь шла о штрафе в тринадцатикратном размере, доктор Смит расценил это как воровство и вымогательство и был шокирован. Но когда доктор Амент заявил, что востребовал всего лишь одну треть лишку, у доктора Смита сразу отлегло от сердца — он обрадовался, повеселел. Право же, я не вижу причины для этого. Так же вот радовался и редактор газеты, статью из которой я цитировал, и тоже непонятно почему. Он советовал мне «честно и незамедлительно принести извинения». Кому и за что? Нет, для меня все это слишком мудрено!

Доктору Смиту штраф в тринадцатикратном размере показался явным «воровством и вымогательством», и он был прав, безусловно, несомненно прав. Но он, очевидно, думает, что когда цифра 13 превратилась в 1/3, то такая мелочь перестала быть «воровством и вымогательством». Почему? Одному Бюро ведомо! Постараюсь разъяснить эту сложную проблему, чтобы для Бюро кое-что стало ясно. Если бедняк должен мне один доллар, а я, застав его врасплох, вынуждаю отдать мне четырнадцать, то получение мною лишних тринадцати есть «воровство и вымогательство»; если бы я потребовал у него только доллар и тридцать три цента с третью, то это было бы такое же «воровство и вымогательство». Могу объяснить это даже еще проще. Если человек должен мне одну собаку, все равно какую — порода здесь не играет роли, а я… Впрочем, не надо. Бюро никогда этого не поймет. Оно не в состоянии понять таких сложных и тонких вещей.

Но если бы Бюро могло это понять, тогда я изложил бы еще некоторые мысли на сей счет, а именно: одна треть, полученная при помощи «воровства и вымогательства», — это грязные деньги, и их нельзя отмыть, даже если они будут употреблены на «церковные расходы» или на «оказание помощи вдовам и сиротам». Они должны быть возвращены тем, у кого были взяты.

А вот еще и другая точка зрения. Согласно нашему христианскому кодексу, моральному и юридическому, если доллар и тридцать три цента с третью отняты у человека, чья вина за убытки официально не доказана, то взыскание всей этой суммы тоже есть «воровство и вымогательство», и такие деньги не могут быть употреблены ни на какое честное дело. Они должны быть возвращены тому, у кого были взяты.

Так неужели нет способа оправдать воровство и вымогательство, перелицевав их в нечто честное, благородное? Такой способ есть. Это можно сделать — так делали раньше и делают теперь: переиначьте только десять заповедей, приспособьте их к употреблению в современных языческих странах. Например, так:

Не укради — за исключением тех случаев, когда это является национальным обычаем данной страны.

Подобный способ принят и одобрен виднейшими авторитетами, включая Бюро. Назову свидетелей:

Цитированная мною на первой странице газетная статья, в которой говорится: «Доктор Амент заявил, что штраф был наложен им с одобрения китайских властей». Редактор газеты доволен.

Телеграмма доктора Амента доктору Смиту: «Все взыскания санкционированы китайскими властями». Доктор Амент вполне доволен.

Письмо восьми священников, все на один лад — мол, доктор Амент поступил лишь так, как поступают китайцы. Священники тоже довольны.

Мистер Уорд из «Индепендент».

Его преподобие доктор Вашингтон Гладден.

Не знаю, куда я засунул письма двух последних джентльменов, и не могу воспроизвести в точности их высказывания, но они тоже вполне довольны.

Его преподобие доктор Смит, который говорит в своем Открытом письме, помещенном в «Трибюн»: «Весь его (доктора Амента) образ действий соответствует обычаю китайцев: если в какой-нибудь деревне совершено преступление, то за это карают всех жителей, а особенно сурово — местного старосту». Доктор Смит доволен. Это означает, что и Бюро довольно.

Староста! Что ж! Значит, этот бедняга, будь он виновен или нет, должен сам уплатить по счету, если не сумеет выжать требуемые из своих несчастных односельчан. Тут уж можно не сомневаться, что он постарается это сделать, даже если придется отнять у соседа последний медяк, последнюю рубашку, последнюю корку хлеба. Да, уж он постарается выколотить контрибуцию, хоть и придется пустить в ход кулаки и плети, и это будет стоить его односельчанам кровавых слез и рубцов на теле.