— Кто там? Отзовись!

Послышался приглушенный стон, сопровождаемый отборной бранью.

— Кто там? — повторил Андре грозным тоном.

Наконец, освещенный лучами яркого солнца, появился человек.

— Не стреляйте, черт побери!.. Я задыхаюсь и дрожу от холода. У меня полные уши воды, глаза залеплены илом, на зубах скрипит песок.

Эта фраза, произнесенная на хорошем французском языке, заставила друзей вздрогнуть.

Голос был хорошо знаком, зато тот, кому он принадлежал, изменился до неузнаваемости.

Перепачканный илом, со спутанными, прилипшими к лицу волосами, разодранными до крови руками и грудью, несчастный не отличался привлекательностью.

— Гром и молния! — сказал он уже немного громче. — Как хорошо на свежем воздухе. Я никогда не видел такого яркого солнца и прекрасного голубого неба. Почти пятнадцать часов я тружусь под землей, словно каторжник. Сейчас я немного умоюсь, воды здесь, слава Богу, хватает. Что это вы на меня уставились, словно я выиграл первый приз? Не узнаете друзей?

— Господин Буало! — вскричал Фрике. — Вы здесь!.. В таком виде!

Он бросился к другу, крепко обнял его, не в силах произнести больше ни слова.

— Да, это, кажется, я, дорогой парижанин, хотя, черт возьми, уже стал в этом сомневаться после того, что со мной приключилось.

— Ах! Господин Буало!.. Как я счастлив! Дайте-ка вас еще раз обнять!

— С удовольствием! Только, предупреждаю, весь перепачкаешься!

— Буало!.. — воскликнули в один голос доктор и Андре вне себя от изумления. — Откуда вы, черт побери, вылезли, дорогой друг?

— Вы разве не видите? Из дупла этого дерева, предварительно проделав четыре или пять километров под землей. Потом все расскажу. А сейчас надо срочно уходить. Здесь очень опасно. С минуты на минуту может взорваться шахта. А мне не хотелось бы взлететь на воздух. Да и вам, я думаю, тоже.

— В путь! — скомандовал Андре, не вдаваясь в долгие рассуждения. Спустя десять минут лодка подплыла к лагерю, разбитому туземцами.

Буало быстро умылся, взял у Андре полный комплект старой одежды, подкрепился куском сухаря и стаканом рома, а затем очень коротко поведал друзьям о том, что с ним произошло.

Рассказав о своем прибытии в трактир и дойдя до того момента, когда был обнаружен тайник с бочонками, Буало заметил:

— Кто-то из свагменов сразу сказал, что это сокровища бушрейнджеров. Так, вероятно, и есть. Лучшего места для тайника не найти. Американец грозил пристрелить того, кто откажется работать, и так запугал свагменов, что те слово боялись сказать, даже самые храбрые.

Затем он велел каждому взять по бочонку, перенести в одну из галерей и сложить в вагонетки. Каждый бочонок хоть и небольшой, а весил не меньше ста килограммов.

«Это золото, ничего другого там быть не может», — едва слышно говорили свагмены, спотыкаясь на каждом шагу. Дорога была неровной.

Мысль о сказочном богатстве лишила людей рассудка, и они задумали овладеть им. План был передан по цепочке и принят без возражений. Осуществить его решили сразу после погрузки, обезоружив американца и кабатчика.

Я шел первым, в десяти метрах от меня американец нес в здоровой руке фонарь. Этот негодяй соблюдал такую дистанцию на всякий случай, опасаясь какой-нибудь неожиданности.

Ирландец Оуэн сообщил план мне, и я притворился, будто согласен присоединиться к остальным. Пэдди не учел повышенную звукопроводность галерей.

Вскоре я убедился, что американец все слышал, однако виду не подал. Он воткнул факел в углубление скалы, позвал кабатчика, вытащил револьвер и как ни в чем не бывало стал наблюдать за погрузкой. Когда все бочонки были уложены в вагонетки, он знаком велел кабатчику залезть в последнюю, толкнул ногой шпалу, тормозившую колеса, тоже вскочил в вагонетку, и состав медленно заскользил по рельсам под уклон.

Свагмены с яростными криками бросились как безумные за ускользавшей добычей. Грянули выстрелы. Предвидя драку, я растянулся ничком. И правильно сделал. Меньше чем в двадцати метрах от меня галерея вдруг озарилась пламенем, как при извержении вулкана. Я буквально оглох от страшного грохота, со всех сторон посыпались обломки скалы. Затем наступила тишина, нарушаемая лишь затихавшим стуком колес вагонеток.

Вы не представляете себе, друзья, что я испытал. Должно быть, это и называют страхом, которого я прежде не ведал.

К счастью, факел не погас. Я медленно пошел к месту взрыва и уперся в тупик. Галерея обрушилась от взрыва мины, заранее заложенной американцем.

Проход завалило, и свагмены оказались погребенными под огромной горой обломков.

Я остался один, совершенно один, умирающий от голода и холода, на глубине ста пятидесяти футов под землей. Ей-богу, мне было не до смеха, и я дорого дал бы, чтобы очутиться на террасе у парижского кафе.

Однако нельзя было терять ни минуты. Я осветил факелом несчастных свагменов, надеясь хоть кого-нибудь спасти. Напрасный труд. Вокруг было тихо и мрачно как в могиле. Я вернулся назад и дошел до пещеры, в которой еще недавно хранились сокровища.

— Вы полагаете, господин Буало, что в бочонках золото? — прервал его Фрике.

— Я в этом почти уверен. Иначе зачем было хранить их в таком недоступном месте? А два мошенника, видимо, захватили свагменов по чьему-то приказу. В противном случае они взяли бы с собой своих людей.

— Представляю, сколько там золота!

— Судя по количеству и весу бочонков, его можно оценить миллионов на десять. Я зря времени не терял. Почти час блуждал по галереям и вдруг обнаружил вторую шахту, которую мельком видел после того, как вместе со свагменами замуровали выход на озеро.

В шахте была бадья в довольно хорошем состоянии, а это значит, что шахта пустует недавно. Все вы бывали на рудниках и знакомы с системой подъема и спуска.

Как вы понимаете, я сразу решил воспользоваться бадьей. Но, поднявшись, нащупал что-то похожее на свод. «Неужели мне суждено быть погребенным заживо?» — подумал я.

Факел догорал. Но я успел заметить клочок земли с несколькими корнями и вздохнул с облегчением. Раз земля близко, я спасен.

Я принялся копать ножом как безумный. Комья почвы падали словно по волшебству. Я проделал отверстие, вылез и очутился в стволе высохшего камедного дерева. Остальное вы знаете.

В момент, когда неустрашимый француз заканчивал свой рассказ, подскакал всадник.

Это был Сириль, французский скваттер.

— Как! Господин Буало! Откуда вы взялись, черт побери? Мы уже не знали, что и думать.

— Я вышел из шахты через второй выход. Ваши сведения, дорогой друг, абсолютно точны. Есть что-нибудь новое?

— Есть, и немало. Мы только что поставили в загон подводу, запряженную десятью лошадьми.

— А как вы ею завладели?

— Дело в том, что эту повозку, загруженную какими-то странными бочонками, ведет кабатчик, самый отъявленный жулик, а с ним один тип, которого я не раз видел в компании Сэма Смита, бушрейнджера. Мой долг выяснить, что они везут.

ГЛАВА 14

Тщетные попытки соблазнить доктора. — Доктор отказывается от наследства покойного Нирро-Ба. — Подвода. — Сын Рыжего Опоссума. — Новое появление Сэма Смита. — Бандит, конвоирующий честных людей. — Доводы делового человека. — Кайпун умер, да здравствует Ивон Кербехель! — Фрике убеждается, что в бочках золотой песок. — Прибытие в Мельбурн. — Бушрейнджер получает свободу. — Мастера Холлидея отправляют в тюрьму. — Визит к генеральному прокурору. — Ужасное разочарование. — Все пропало! — Добыча и тень. — След золотого песка. — Побег.

Известие о захвате подводы имело для французов важное значение. Наконец-то у них появилась надежда на успех экспедиции.

Если в бочонках и в самом деле сокровища бандитов, Бускарен, главное заинтересованное лицо, ни перед чем не остановится, чтобы вернуть их. Начнутся бои, засады. Все это на руку французам. По крайней мере, им больше не придется гоняться за неуловимыми и вездесущими. В борьбе за свои богатства пираты вынуждены будут отказаться от инкогнито, в чем скрывалась главная опасность.