Мариус заметил с иронией:

— Похозе, сто нас приятель факир здесь больсая сыска!

Берар величественным жестом приказал индусам подняться и долго отдавал им какие-то распоряжения на их языке, а они благоговейно внимали каждому его слову. Затем поселяне подозвали криками своих женщин и детей, которые, завидев слона, попрятались в страхе в кусты. Торопливо, с опаской, путникам принесли свежую прохладную воду, пшеничные лепешки, фрукты и мед, а для слона — охапки кукурузных початков. Путники, как завороженные, смотрели на такое изобилие продуктов и не верили своим глазам.

Пока они отдавали должное всем этим простым, но показавшимся им восхитительными, блюдам, те же двое индусов взяли в руки палки и, прихватив немного съестного, собрались в дорогу. Подойдя к Берару, они низко ему поклонились, а затем опустились на колени и распростерлись перед ним, выражая высшую степень почтения.

Факир отпустил их еле заметным движением своих сухих и узловатых пальцев, и они мгновенно растворились в джунглях.

— Все эти дома, — сказал Берар, — в нашем распоряжении! Так же, как и все, что в них находится… И сами эти люди — наши верные рабы! Пейте! Ешьте! Спите!.. Живите спокойно, ни о чем не тревожась… Здесь вы в такой же безопасности, как под охраной полка солдат…

Джонни, Мариус и Патрик были изумлены и даже восхищены. Но Бессребреник, медленно покачав головой и пристально взглянув на Берара, спросил:

— Ты можешь мне сказать, кто эти люди, факир?

— Сахиб, наверное, догадывается… Пусть он соблаговолит отойти со мной немного в сторону… Я все скажу ему.

Пройдя за естественную ограду из увитых лианами гигантских деревьев, они оказались у величественных развалин.

— Это один из храмов Кали, богини смерти, — произнес Берар, — а я один из ее жрецов. Те двое — хранители этого разрушенного храма… Они — тхаги, душители, мои смиренные и неподкупные рабы… исполнители моей воли… По всей Бенгалии таких у меня больше десяти тысяч.

Слушая Берара, который рассказывал обо всем этом как о чем-то будничном, капитан почувствовал, что у него по коже побежали мурашки.

— Куда они отправились? — спросил он.

— Я им приказал собрать двадцать тхагов, наших братьев, а затем отыскать и защитить супругу сахиба и юную англичанку. Сахиб никогда не найдет ищеек более надежных и стражей более доблестных.

«Находиться под защитой бенгальских душителей — такое, конечно, не каждый день случается, — подумал капитан. — Моя дорогая Клавдия будет просто в восторге, когда узнает о заботах, проявленных о ней членами этой ужасной секты фанатиков».

— Как только они нападут на след, — продолжал Берар, — то сразу же известят нас, а место тайных наблюдателей займут другие.

— Спасибо, Берар! Я бесконечно обязан тебе и поистине не знаю, как мне отблагодарить тебя!

— Хозяин, ты ничего мне не должен! Я — царь тьмы и стою во главе целой армии тхагов… Но всевидящие пандиты выше меня. Они — короли света, и я, в свою очередь, являюсь их рабом… Они повелевают, я повинуюсь!.. Помни, они — твои друзья…

— Значит, — произнес капитан, — ты хочешь сказать, что брахманы властвуют и над этими свирепыми поклонниками богини Кали?..

— Они здесь властвуют надо всем…

— Я не совсем понимаю, друг мой факир…

— Я должен хранить тайну, хозяин… Но поскольку ты не англичанин, я расскажу тебе все. Знай же, это место, где мы приносим нашей богине человеческие жертвы, внушает такой ужас, что ни один посторонний, даже белый, не осмеливается к нему приблизиться. Потому что сама эта земля пропитана трупным запахом! Ведь здесь нашли свой конец многие тысячи людей — с тех пор, как был воздвигнут этот теперь разрушившийся от времени храм в честь Дурги, супруги бога Шивы, той, что мы называем Кали.

— Выходит, душители — это религиозная секта?

— Да, сахиб, это так.

— А я считал, что они убивают из мести или просто с целью грабежа…

Факир слегка улыбнулся:

— Какая бы причина ни толкнула душителя на убийство, его жертва все равно кладется на алтарь богини смерти. Посвященные третьей ступени, всевидящие пандиты, указывают, кого надо убить, посвященным второй ступени, таким, как я. Мы же властвуем над рядовыми душителями, которые действуют уже в соответствии с нашими распоряжениями… Иногда случается, что душитель завладевает имуществом своей жертвы… Что ты хочешь? Человек несовершенен. Но можешь мне поверить, что большинством из них движут чисто религиозные побуждения.

— Все это странно!

— Но и естественно. Всегда и повсюду, во всей вселенной, принципу созидания противостоит принцип разрушения. Если бы жизни не противостояла смерть, на земле образовался бы переизбыток населения, равновесие в природе было бы нарушено. Для того и существует Кали, наша богиня, чтобы избежать перенаселения. Она внимательно следит, чтобы численность живущих на земле не превышала разумного предела… Это по ее приказу уничтожаются лишние… Вот почему наша секта, с ее тайнами, жрецами и обрядами, имеет божественное происхождение…

— Но разве недостаточно болезней, несчастных случаев да и просто старости? — прервал его Бессребреник.

Сурово нахмурив брови, с пламенным взором, факир резко, тоном истинного фанатика, ответил капитану:

— Так хотят и так нас учат брахманы, владыки нашей жизни, ума и мыслей! Посвященные выполняют свой святой долг! Не каждый может стать тхагом! Для этого необходимо пройти долгое и тяжелое испытание. Нужно быть здоровым телом и духом, уметь переносить боль и усталость и ото всего отречься. И только при таком условии может быть дана клятва на крови у ног богини!

— Клятва на крови! Уже во второй раз ты говоришь о ней… Я путешественник, и мне все интересно. Не можешь ли ты рассказать мне об этом?

Услышав эту просьбу, факир вздрогнул, и в глазах его застыл ужас.

— Жизнь моя принадлежит тебе, сахиб, — сдавленным голосом произнес он. — Я готов кровь пролить за тебя… Но не пытайся узнать об этом ужасном обряде, о котором даже мы, давшие такую клятву, не решаемся говорить между собой.

— Не буду настаивать, — сказал Бессребреник. — Но, может быть, ты хотя бы скажешь, почему английские власти терпят вас?

— А что они могут поделать? Нас не раз пытались уничтожить. Но, как это обычно бывает в подобных делах, преследования, пытки и смертные казни только разжигали пыл посвященных и укрепляли нашу секту. В ответ на гонения мы уничтожали видных чиновников, после чего власти пришли к выводу, что лучше позволить нам душить в среднем по нескольку тысяч соплеменников в год, чем подвергнуть опасности жизнь хотя бы одного белого. Ведь если белые нас не трогают, мы никогда не нападаем на них. Что тебе еще сказать, сахиб? Мы так тщательно подбираем своих приверженцев, так их воспитываем, даем им такую подготовку и так хорошо организованы, что нас нельзя победить. Ловкость, хитроумие, храбрость, терпение — всеми этими качествами душители обладают в полной мере. Они могут в течение дней, недель или месяцев подстерегать намеченную жертву, пока наконец не накинут ей на шею черный шелковый шарф — единственное наше оружие, поскольку проливать кровь нам запрещено. И знай также, что у нас повсюду сообщники. Ты слышишь? Повсюду! В армии и в правительстве, в больших городах и в глубине джунглей… Поэтому власть наших владык безгранична! И скоро ты сам в этом убедишься, так как, я твердо уверен, твоя достойная супруга вместе с молодой англичанкой в ближайшее время будут на свободе!

— Мне тоже хотелось бы верить в это, факир.

Осторожный Берар умел многое предвидеть, но он упустил из виду, что Биканэл, бывший брахман, бывший всевидящий, знал все тайны душителей и был способен на самую ужасную месть.

ГЛАВА 7

Планы Короля денег. — Еще одно поражение. — Ярость Биканэла. — Стремление обнаружить исчезнувших из башни молчания. — Снова гипнотический сон. — Жажда сокровищ. Погоня. — В храме богини Кали. — Заклинатель тигров.