- И что, по-твоему, ты с собой делаешь? 

- Я же тебе сказала, я брею ноги. 

Кейт старалась говорить терпеливо, хотя ей было далеко до спокойствия. 

– Для этого используют острые предметы, - она махнула бритвой в его сторону, - которые удаляют волоски с ног. 

Кейт показала на свою ногу и встала, уперев руки в боки. 

– И лучше совершать сию процедуру в одиночестве. 

- Боже мой, на тебе же кроме полотенца ничего нет. 

Едва заметная краснота покрыла его лицо и шею. Он приблизился к ней, но быстро остановился, и повернулся спиной. 

- Блеск. Я же говорила, что принимала ванну. Как ты думал, что на мне будет? 

Коннор глубоко вдохнул. 

- Я не думал о том, во что ты можешь быть одета. Когда я услышал, что Жанет говорит своей матери, я решил… - его голос затих. – Зачем ты это делаешь?

- Брею ноги? Потому что не хочу, чтобы на моей собственной свадьбе у меня были волосатые ноги. 

Мужчины такие бестолковые. 

Он фыркнул, и, покачав головой, отошел к выходу. 

- Это моя бритва, да? – Он все еще стоял к ней спиной. 

- Твоя. Но я верну ее завтра пораньше, чтобы у тебя хватило времени попытаться совершить то же самое со своим лицом. Конечно, без посторонних, которые вламываются к тебе в комнату. 

Кейт надеялась, что сарказм не ускользнул от Коннора. 

- Мда. Ладно, занимайся своими делами. 

Коннор выволок Биста в коридор и тихо вышел, закрыв за собой дверь. 

- И что обо всем этом думать? – пробормотала Кейт, закончив. У нее тут же возникла мысль, что бритву можно вернуть Коннору и сегодня, а заодно расспросить его. 

Коннор стоял за дверью Кейт и чувствовал себя полным идиотом. 

- Вот что случается, когда проводишь слишком много времени в окружении женщин, - проницательно сказал он Бисту, спускаясь с ним по лестнице. 

– Твои мысли изворачиваются, пока ты не доходишь до состояния, когда больше не можешь думать. Вот что они делают с мужчинами. 

Когда Коннор зашел за пекарню и услышал, как Жанет в истерике рассказывала матери о спрятанной Кейт бритве у бадьи, и как она испугалась, что новая леди причинит себе вред, у него даже времени не было задуматься. Коннор не принял в расчет впечатлительность таких юных девочек как Жанет. 

Он просто обезумел и помчался наверх, преисполненный решимости спасти свою леди от самой себя. 

А вместо этого чуть не подошел к черте, за которой его леди надо было бы спасать от него. 

Когда Коннор понял, что на Кейтлин нет ничего, кроме куска ткани, а ее ноги блестят от воды, у него пересохло во рту, а каждая частица его существа хотела лишь сорвать это чертово полотенце и уложить ее на пол. 

Коннор заставил себя, правда с трудом, развернуться и уйти достойно. Теперь его тело источало неутоленную жажду и злость на собственную реакцию. 

Ему надо со всем этим разобраться. 

- Дункан! – прокричал он, пересекая главный зал и рывком распахивая дверь. Несколько часов тренировок кряду с достойным соперником - и он будет как новый. 

Все было готово. Свадебное платье, все еще разложенное на спинке кресла, практически расправилось. Маири и Розалин плели венок из цветов, который она наденет на голову. Сказав, что ей нельзя сегодня видеть венок, они ушли творить в башню Розалин. А напоследок заявили, что она должна лечь спать пораньше и хорошо отдохнуть, так как завтра предстоит длинный, тяжелый день. 

Все портила одна маленькая проблема - Кейтлин не спалось. И она очень и очень волновалась. Не каждый же день выходишь замуж. 

- Теперь понятно, зачем придумали холостяцкие вечеринки, - прошептала она сама себе, в сотый раз переворачиваясь в кровати. Кейтлин глубоко вздохнула. 

- Все равно не сработает, так что можно оставить эти попытки. 

Она слезла с кровати и заварила себе еще одну чашку ромашкового успокаивающего чая. Хотя не то чтобы и первая чашка помогла. 

Четыре дня назад, узнав, что остается в Ситхен Фардах, она нашла маленький котелок и, забрав его к себе в комнату, собрала травы, которые ей больше всего понравились. С тех пор время вечернего чая стало самым прекрасным временем дня. 

Сидя на полу перед камином в ожидании, пока закипит вода, Кейтлин задумалась, существуют ли у них в этом времени предсвадебные вечеринки. А точнее, ей стало интересно, устроил ли себе такую Коннор. Ее бы устроило, если б он просто сообщил о подобном мероприятии. Хотя Кейтлин могла спуститься по лестнице и подслушать под его дверью. 

Коннор все так же жил в комнате этажом ниже, но после того как она пригрозила бойкотировать его спальню и ночевать на лестнице вместе с Бистом, он принес себе лежак. Коннор мог бы спать и на полу, но, по крайней мере, лежак казался на самом деле удобным. Кейтлин убедилась в этом, пока он упражнялся с мечом во дворе. Ей было трудно лежать в его кровати и не думать, что он спит на неудобных стульях. Конечно, в первую ночь жалко было смотреть, как он стонал и ворочался на своем импровизированном ложе. 

Чуть растерев травы, Кейт перемешала их с медом и кинула в воду, которую только что сняла с огня, и накрыла котелок крышкой. Ее окутал аромат ромашки и мяты. Кейт опять села и протянула к огню уже побритые ноги. Орудуя впервые древней бритвой, она неплохо справилась с делом, но теперь точно никогда больше дурного слова не скажет о пластиковой безопасной бритве. 

Несмотря на то, что Маири привезла из Дан Арта ее вещи, в том числе и сорочку, девушка продолжала каждую ночь надевать вместо нее рубашку Коннора. Рубашка все еще пахла им, и в этом было что-то такое уютное. 

Уютное, но и пугающее. 

Находиться рядом с Коннором ей тоже было уютно. Последние пару дней они постоянно сталкивались друг с другом. Он появлялся за спиной, когда она меньше всего ожидала и, казалось, получал огромное наслаждение от того, что заставал ее врасплох, хотя всегда притворно не обращал на нее внимания. Его глаза сияли, когда он улыбался. А в эти дни улыбался он много. 

Было еще одно безумие. Ее сердце начинало бешено колотиться, даже когда Кейт просто смотрела, как он идет по внутреннему двору. А когда он касался рукой ее плеча, вместо бешеных ударов сердце словно останавливалось. Кейтлин решила, что несколько дней будет избегать Коннора, но обнаружила лишь, что сама ходит по замку, пытаясь хоть мельком увидеть его или услышать его голос. 

Это был совершенно новый для нее опыт. Коннор был совершенно новым для нее опытом. Но через день-другой весь этот опыт закончится. 

Она никогда больше не увидит Коннора. 

Это и было самым страшным в конечном итоге. Когда она оставалась одна, подобные мысли не отпускали ее. Неужели она больше никогда не увидит Коннора? Как же на самом деле она к нему относится? Эти чувства - всего лишь сексуальное притяжение или нечто большее? 

Но Кейт была уверена в одном: если сидеть в этой комнате в одиночестве, ответы на свои вопросы она никогда не получит. 

Набросив плащ, Кейт схватила котелок с чаем и бритву Коннора. Переступив через похрапывающего Биста, она направилась к лестнице. 

Кейт медленно спускалась по ступеням. Факел висел слишком далеко, так что на лестнице было довольно-таки темно. Пытаясь взять себя в руки, она остановилась перед дверью Коннора. Из комнаты не доносилось ни звука. 

Кейт уже была близка к тому, чтобы развернуться и уйти. Но если она поступит так, то весь остаток жизни проведет в сомнениях, мучаясь вопросами. 

Сделав глубокий вдох, она легонько постучала в дверь. Не дождавшись ответа, она постучала еще раз, чуть сильнее, и когда уже повернулась уходить, дверь открылась. 

- Кейт? Что-то случилось? 

Коннор стоял в дверях в одном лишь килте. Он выглянул на лестницу и посмотрел по сторонам. 

- Нет. Извини, я тебя разбудила? 

По нему нельзя было сказать, что он спал. Укутанный лишь в килт, который сполз с одного плеча, он выглядел… взъерошенным, статным. 

- Кажется, этой ночью я не смогу уснуть. Ты так тихо постучала, думал, мне показалось. – Он прислонился к дверному косяку.