— Шейн, прости. — Я почувствовала, что мои глаза расширились и сами по себе наполнились слезами. Я выглянула в окно, посмотрела по сторонам — я была вне себя. Я завела двигатель и включила обогрев. Ледяной воздух заполнил небольшое пространство. Мое тело содрогалось и протестовало против решения не целовать его. Я сжала руки на руле только для того, чтобы держать их подальше от него.

Шейн легко положил руку на мой подбородок и притянул мое лицо к своему. Я переключила обогрев на высшую точку. Шум от вентиляционных отверстий отлично отвлекал от голода во взгляде Шейна.

— Я потерял себя в тебе той ночью, потерял где-то в том поцелуе,— сказал Шейн.

— Я говорила, что не могу сделать этого. Я говорила, что влюблена в кое-кого.

— Бывший парень, правильно? Не Такер, или Итан, или Блейк?

Я кивнула и вытерла унизительные слезы со щек. Я не плакала из-за поцелуя, потому что, Боже, он был безумно удивительным. Я плакала из-за того, что он мог заставить меня забыть то, что я искала уже тысячу лет, всего лишь кончиками своих пальцев. Боже мой, что же сделает со мной остальная часть его тела? Меня убивало то, что я хотела выяснить это.

— Позволь мне помочь стереть память о нем, — прошептал он.

Меня почти вырвало на него. Вообще-то, меня бы вырвало, если бы у меня в животе была хоть какая-то еда. Я буквально чувствовала рвотные позывы. Затем я влепила ему пощечину. Я хотела ударить его. Я хотела ударить его кулаком.

Он даже не вздрогнул от пощечины. Он просто поднял свои дурацкие идеальные брови на меня, будто я была шуткой для него.

— Ты — гребаная бессердечная сволочь! Как ты сотрешь память? Своим членом? Ты действительно думаешь, что спать с тобой  так офигенно? Я люблю кое-кого, Шейн, всем своим сердцем. Ты хоть понимаешь, что это значит? У  тебя вообще есть сердце? — кричала я. Горячие слезы заливали мое лицо. Они пришли, чтобы защитить моего ангела, которого я могла никогда не найти.

Он убрал руки и прислонился к двери, бесстрастно глядя в мои слезящиеся глаза.

— Нет, Грейс. У меня нет сердца. Было раньше, но я отдал его одной девушке, и она забрала его с собой в могилу. Вот поэтому я такой, какой есть, поэтому каждая девушка всего лишь еще одна «дырка» для меня. Никто и никогда не приближался к тому, чтобы заставить меня чувствовать себя так, как с ней. Но, черт возьми, Грейс, я сделаю всё что угодно, чтобы не чувствовать эту гребаную пропасть в своей жизни.

Я больше не могла смотреть на него. Готова поклясться жизнью, он лгал мне, чтобы заставить заняться с ним сексом из жалости. Будто я была той, кто покорил его. Сколько сердец он разбил своими словами? Я бы лучше сгорела в аду, чем стала чьей-нибудь «дыркой»!

— Давай просто продолжим звонить и, наконец, выберемся из этой клетки, забудем обо всем, что случилось и продолжим жить. Ты сможешь вернуться к своим обожаемым «дыркам», а я к одиночеству. Каждый получит свою долгую и счастливую жизнь.

— Черт тебя побери, Грейс! Ты вообще меня слушаешь? Грейс, этот поцелуй я не забуду никогда. Глядя, как отвратительно я заставил тебя плакать, я чертовски хочу забыть его, но нихрена не могу! Я хочу тебя! — Он схватил мои руки и сложил их вместе.

— Не делай этого, Шейн.

— Почему? Солги мне и скажи, что не чувствуешь этого долбанного притяжения между нами, — закричал он.

— В самом деле, Шейн? Хочешь поговорить об этом? Чего ты действительно у меня просишь? Ты просто хочешь, чтобы я распласталась под тобой прямо здесь, позволила тебе покончить со мной, выбросить меня из головы? И затем мы просто забьем, и ты будешь относиться ко мне как к еще одной «ДЫРКЕ»? У тебя будет отличная история для своих корешей о том, как ты трахнулся, застряв в метели.

Ему нечего было сказать, потому что я оказалась права.

— Это кошмар, Шейн. Мы с тобой. На следующую ночь я проснулась в слезах, думая о том, как ты целовал меня!

— В самом деле, Грейс? Почему бы тебе не спросить, что заставляет меня просыпаться в поту и дрожи каждую чертову ночь! Давай, Грейс, спроси меня! — требовал он, притягивая меня ближе.

— Отвали от меня, Шейн! — застонала я, отодвигаясь. Я выхватила свои руки и дернула ручку двери джипа. Она не сдвинулась с места, пока я толкала ее всем телом, чтобы выбраться. Все это время Шейн кричал, сыпал проклятиями и умолял меня выслушать его. Я нажала кнопку отключения звука и натянула воротник рубашки на голову.

— Я чертова новинка для тебя просто потому, что ни у одной девушки до меня еще не было чувства собственного достоинства, чтобы отказать тебе!

Я вылезла из машины. Сугроб, в котором мы застряли, был так высок, что я могла забраться на крышу. Под жесткой крышей я чувствовала, как Шейн выбивает дверь ногой, чтобы пойти за мной.

Крыша накренилась под ногами, и Шейн схватил меня за руки, которыми я молотила его, и стащил с джипа в снег.

— Отвали, Шейн!

Он поднял меня и перекинул через плечо, выбив весь воздух из легких. Он прошел по сугробам, неся меня, а я молотила его кулаками по спине. Когда он нашел площадку, защищенную деревом, он сбросил меня с плеча, и я проскользила по его телу. О, самое ужасное то, что это было жутко горячо!

Я попыталась вырваться, но он крепко держал меня за поясницу одной рукой, а другой за шею через пучок волос.

Он осторожно убрал мои волосы назад и приблизился ко мне лицом, целуя в губы лишь раз. Он провел губами по моим щекам к уху и прошептал с теплом своего дыхания:

— Давай, Грейс, спроси меня, какие сны будили меня ночью. — Он отстранился, и его глаза атаковали меня своей глубиной. — Я просыпался, и в моих снах была только ты. Мне снились твои губы, запах твоей кожи и волос, и чертов огонь сжигал меня изнутри, желая быть с тобой. Я хочу похоронить себя внутри тебя и никогда не выбираться, моя сладкая смерть. Грейс, я чертовски люблю тебя.

Я перестала сопротивляться и позволила ему обнимать себя. Во-первых, я замерзала, потому что оставила свою куртку в джипе, и, во-вторых, ну, всего на минутку, я так сильно хотела, чтобы это было моей реальной жизнью.

Я сморгнула слезы.

— В другой жизни, Шейн, если бы я была кем-то другим, я бы хотела быть с тобою.

Шейн стоял, удерживая меня. Его глаза умоляли, когда мы услышали рев снегоходов. Наконец-то они получили одно из наших сообщений!

Он отошел от меня и провел рукой по заснеженным волосам. Два снегохода появились из ослепительной белизны и затормозили перед нами.

Такер поднял забрало и, подмигивая мне, выкрикнул, что мой Супермен, наконец, явился.

Блейк закатил глаза. Он спрыгнул и протянул мне руку. Я приняла ее, и он помог мне оседлать снегоход, затем забрался на него у меня за спиной.

Ярость затуманила черты Шейна, и его руки сжались в кулаки.

Такер выглядел брошенным. Я не заботилась ни о чем в тот момент. Я заботилась лишь о Блейке.

Вздохнув с отвращением, Шейн пробрался по глубокому снегу обратно с джип и дернул пассажирскую дверь. Я наблюдала, как он легко вытащил наши сумки и куртки и закинул обе гитары на плечи, затем обратно взобрался по сугробам к ожидающим нас снегоходам.

Сердито глядя мне в глаза, он передал мне куртку, проходя мимо.

— Вот, не хочу, чтобы ты стала еще холоднее, чем сейчас.

Его слова ужалили, потому что я знала, что он не говорил о температуре. Он имел в виду то, каким холодным человеком я была. Он был прав, но у меня не было другого выхода.

После того, как я надела куртку и застегнула ее против ветра, Блейк обернул одну сильную руку вокруг моей талии, а вторую положил на край руля. Он сорвался с места, не дожидаясь, пока Шейн устроится на снегоход Такера.

15

Блейк затормозил и остановился, проскользив некоторое расстояние, около огромного пледа возле крыльца, где Леа, Коннер, Итан и Брейден сидели и ждали. Когда я соскочила со снегохода Блейка, Леа бросилась в мои объятия.