А дальше всё обрывалось, словно ничего и нет, словно её никогда не было. Но ведь это не так? Ведь она была!

– Мама...

Нет, папа обязательно вернёт её. Он ведь сможет, он же сильный, он же дракон! Он – Папа!

Скрип двери и тихие шаги, замершие перед кроватью, Рагдэн не заметил, погрузивший в тот хаос из мыслей, образов и чувств, что царил в его душе и разуме. Он пытался выкарабкаться из этого водоворота, пытался зацепиться за робкую надежду, что мама всё ещё рядом, но каждый раз срывался, натыкаясь на темноту и пустоту.

Тонкие, ласковые руки и знакомые тёмные глаза напротив. Его обняли и прижали к груди, осторожно гладя по взъерошенным волосам и что-то шепча, беззвучно шевеля губами.

– Её больше нет... – отстранённо шепнул Рагдэн, окаменев в объятиях Саминэ.

Девочка вздохнула, только крепче прижав его к себе и стирая с его щёк что-то красное и тёплое. На мгновение глаза Саминэ сверкнули красным, но тяжело сглотнув, она уткнулась носом в волосы мальчишки, раскачиваясь из стороны в сторону. Вытащить его из-под кровати стоило больших трудов, но только так, она могла хоть как-то поддержать ребёнка, сейчас такого одинокого, потерянного и лишённого прежнего яркого, наполняющего искристым счастьем света.

Уткнувшись носом в плечо девушки, Рагдэн закрыл глаза, пытаясь обуздать рвущиеся наружу чувства. Но ничего не вышло. Только жалобный, тонкий писк, лишь отдалённо похожий на Последнюю песнь раздался в абсолютно тишине, наполнявшей комнату.

Саминэ же закрыла глаза, даже не пытаясь сдержать текущие по щекам слёзы. Что именно она оплакивала? Смерть неизвестно женщины? Гибель матери?

Наверное, она плакала о том кусочек настоящего Света, что сейчас медленно угасал в хрупкой душе ребёнка, застывшего у неё на руках.

Погасшего теперь уже навсегда.

На второй план отошли все посторонние мысли. Даже странная реакция на кровавые слёзы, стекающие по дрожащим пухлым щёчкам мальчика. Всё, что было сейчас важно, это согреть холодного малыша, смотревшего на мир пустыми, чёрными глазами, полными боли.

“Я рядом...” – она постаралась передать как можно больше тепла, любви и сочувствия, прижав его как можно ближе, укачивая и целуя в мокрые щёки, невольно слизывая алые капли. – “Я всегда буду рядом, малыш...”

– Мама... Мама... Мама...

“Мама...”

Где-то на пределах Грани...

Цветок осыпался жёлтым песком в руке, скопившись маленькой горкой на потемневшей от времени столешнице. Мужчина не глядя смахнул его на пол, опираясь рукой на край стола. Сгорбившийся, с потемневшим и осунувшимся лицом, с волосами, собранными в идеально гладкий конский хвост он ничем не напоминал того взъерошенного, вечно весёлого стихия, славившегося своей ленью.

Обстановка комнаты, такая привычная и уютная стала плыть и меняться. Тёплые ноты в декоре сменились чёрным и белым, поделив помещение на две части. Как Свет и Тьма, как Хаос и Упорядоченность. Две противоположные части.

Вдох и медленный выдох. Снова поплыли очертания дома, словно он никак не мог решить, что выбрать, на чём остановиться. Или просто не желая этого, больше не желая видеть что-то постоянное в своей жизни. Слишком это всё хрупко...

Недолговечно, как и всё в Аранелле.

– Не понимаю, – глухой, скрипучий голос, лишённый хоть каких-то эмоций. – Ты же всегда возвращалась...

Тихий звук открывающейся двери. Переведя безумный тёмный взгляд на вошедшего, Хаос улыбнулся, растянув губы в дикой, счастливой усмешке.

– Что случилось? – тихо спросила вошедшая женщина, нисколько не испугавшись непривычно взрослого, пугающего образа любимого мужчины.

– Я просил. Я умолял. Это уже нечто, не так ли? – весело поинтересовался Хаос, повернувшись к ней спиной и уставившись в окно. Скрестив руки на груди, он не отрываясь следил за плывущими очертаниями пейзажа снаружи – Я предложил ей часть мира в обмен на то, что бы она избавила её от этих мучений. Но нет. Гордость. Или гордыня. Да какая разница, что затуманило голову этой сучки?! Она всё равно отказалась, сказав, что так заложено Творцами и не мне, избалованному, самовлюблённому, напыщенному идиоту менять течение процесса взросления её потомков! И к чему это привело?!

– Хаос, да объясни ты толком! Что случилось-то?!

– Корана. Перерождение прошло, я чувствую это, я знаю, что связи все оборвались... Но даже тогда я чувствовал её в этом мире, понимаешь?! Чувствовал! А сейчас...

– Что?!

– Ничего, милая... Ничего. И это заставляет меня задуматься о целесообразности дальнейшей жизни этих изживших себя тварей...

На лице мужчины мелькнуло диковатое выражение, замешенное на ненависти и ярости, сейчас сжигавших его. Да, Корана не была ни его творением, ни его ребёнком.

Но она была его дочерью. Членом его семьи и воспитанницей. Кто-то допустил весьма существенную ошибку, решив, что он, Хаос, оставит такой шаг без ответа.

Женщина только беспомощно смотрела на него, хихикающего мужчину, с мерцающими чёрными глазами, периодически переводя взгляд на плывущую обстановку комнаты, менявшую свой облик всё быстрее и быстрее.

Ниила.

Резко сев в постели, провела пальцами по лбу, чувствуя как по вискам и спине струится холодный липкий пот. Кошмары меня в последнее время не беспокоили, но ощущение потери и одиночества никак не были связаны с тем, что мне снилось. Медленно спустив ноги на пол, вздрогнула от соприкосновения обнажённой кожи с остывшими за ночь деревянными досками. Поёжившись, поднялась, морщась от боли в ещё незаживших ожогах на спине и бедре. Так же пострадала левая рука, от локтя до предплечья, задевая грудную клетку, но там остались лишь лёгкие шрамы, не причинявшие никакого беспокойства.

Невесело улыбнулась. Там, где мы были, на земле разверзся настоящий ад, уничтожавший всё, что попадалось на пути. Вышедший из-под контроля огонь пожирал дома, людей, деревья...

Тряхнула головой, прогоняя видения и подошла к окну, обхватив себя за плечи. Что-то было не так, что-то изменилось в мире, пока я спала, свернувшись в клубок и утроившись в коконе из крыльев своего демона. Сайтос, конечно, начнёт жаловаться, что я ему всё отлежала, но...

Слабо улыбнулась. Пусть жалуется. Я всё ещё не могу поверить, что он останется со мной, всё ещё не верю в этом. Поэтому использую по максимуму любую выпавшую возможность оказаться рядом, запомнить его запах, те ощущения от прикосновений к обнажённой коже и мягким, тёплым перьям его крыльев.

Приятные мысли нарушила дрожь, пробежавшая по позвоночнику, и осевшая необъяснимой болью в сердце. Закрыв глаза, попыталась понять, что так меня беспокоит, раз за разом, перебирая все нити, связывающие меня с теми, кто стал для меня чем-то большим, чем просто близкие – семьёй.

Резка боль пронзила висок, спиралью закручиваясь в сознание. Реальность разбилась на мелкие кусочки, закрутившись хаотичным вихрем вокруг меня. захрипев упала на колени, сжимая горло, что сдавило невидимым ошейником. В конце концов мне удалось побороть саму себя и усилием воли восстановила картинку, сложив все кусочки в единое целое. Все связи были на месте.

Все, кроме одной.

– Кора! – закричала, пытаясь достучаться до сестрёнки, получить хоть какой-то отклик. Но в ответ пришла лишь звенящая тишина, наполненная металлическим привкусом крови на языке.

Нет. Не может быть. Кто угодно, но только не она! Она же выходила из самых опасных передряг, она ведь выжила после того, что случилось с её семьёй, она же...

Она просто не могла бросить нас. Рагдэна, Сеш'ъяра и нас, свою семью. Она не могла! Нет!

Собрав все силы, всю магию, что осталась в моём теле, бросила по окутывающим всех живых существ нитям силы зов, безмолвный крик, замешанный на самом действенном поисковом заклинании, которое я знала.

Вот только ответ подсознательно мной уже был дан. Поиск не покажет никаких результатов, потому что что-то пошло не так. Перерождение всегда обрывало всё, что пронизывало нас и Корану, уничтожало любые чувства и связи.