Он пришпорил коня, и тот буквально полетел, стелясь по равнине.

Ландшафт, который предстал перед Томом, показался ему до боли знакомым и родным. Дом! Старое отцовское ранчо! Где-то здесь… А вон и лес, где он когда-то, еще мальчишкой, играл в индейца и знал каждый кустик… Скорей туда!

Он был уже в лесу, когда конь вдруг неожиданно замер как вкопанный и рухнул на землю, прижав уши и закрыв глаза.

— Извини, старина. Не могу тебе ничем помочь. — Том нежно потрепал его по гриве и побежал в сторону ранчо.

А вот и старый, заброшенный отцовский дом. Чантри бегло оглядел его, прикидывая, нельзя ли там спрятаться. От самого дома осталась только ветхая основа. Крыша почти вся развалилась, несколько бревен, вынутых из стен и обгоревших, валялись тут же. Амбар превратился в груду обломков… Нет, здесь не укроешься. Но ведь нужно что-то придумать!..

— Пещера! — вдруг осенила Тома счастливая мысль. Его пещера! Сохранилась ли она? Сможет ли поместиться в ней взрослый человек? Он двинулся искать пещеру.

А неподалеку слышались крики и ругать преследователей, которые рыскали в развалинах дома. Кто-то крикнул:

— Его лошадь пала! Теперь он наш!

Том лихорадочно искал ручей, который вытекал из скалы, и не находил его. Ручейка больше не существовало. Только высохшее русло напоминало о нем. Он пошел вдоль русла и увидел огромный камень. Оттащив его в сторону, обнаружил наконец пещеру. О, как она была узка для раздавшихся вширь плеч Тома, но другого варианта нет, надо пробовать как-то влезть в нее.

Он повернулся к пещере спиной и стал постепенно опускаться, упираясь руками в выступы скалы. Так постепенно забрался весь, втянув в последнюю очередь руку с револьвером. Внутри оказалась ниша, где было чуть посвободнее. Том ухватил руками каменную плиту, что находилась снаружи у входа, и попытался задвинуть ею отверстие, но та ни с места. Тогда он принялся подкапывать под ней землю. И вдруг массивная плита с шуршанием поползла вниз и, едва не оттяпав ему руки, перекрыла пещеру и фактически заживо погребла Чантри.

Внутри все и впрямь напоминало могилу. Том попробовал пошевелить плиту, но тщетно. Притаившись в каменном мешке, начал вспоминать, какие следы он мог оставить.

Песчаная площадка перед его убежищем слишком изрыта копытами бизонов, чтобы те люди что-либо заподозрили. Хотя кто их знает! Возьмут да и сунутся. Каменная плита, сдвинувшись со своего места, наверняка обнажила влажную почву, и зоркий глаз непременно подметит это.

Чантри вжался в холодные стены пещеры. До него донеслись приглушенные мужские голоса, затем, словно лай маленькой собачонки, резанул по ушам женский:

— Никто не может исчезнуть в никуда! Он где-то здесь!

Голоса удалились. Наступила тишина.

Неужели обнаружат? А вдруг они знают про эту пещеру? Ведь могут завалить плиту землей, чтобы сгноить его заживо!

Первым делом он попытался взять себя в руки, заставил непослушный мозг думать и тут вспомнил слова отца: «Не бойся напрягать башку, парень. Когда увидишь, что твои дела плохи, сядь, расслабься, успокойся. Затем снова все обдумай — и найдешь решение».

Том понял, что, пока он сидит сложа руки, трудности его неразрешимы, и снова попытался сдвинуть плиту. Никакого эффекта. Собравшись с силами, кинулся на каменную громадину как сумасшедший. Плита чуть покачнулась, и река сухого песка заструилась сверху в пещеру. Том отдохнул, поднатужился и толканул еще раз. Плита медленно пошла, но, упершись во что-то твердое, застыла уже основательно. Образовалась щель шириной в ладонь. В пещеру хлынул свет и свежий воздух.

Чантри взялся за освободившийся край плиты, попытался нажать еще, и в этот момент пуля отколола кусочек от скалы и лицо кольнуло острым.

— Оставайся там! — прозвучал чей-то незнакомый голос. — Ты подохнешь там, как змея!

Чантри отпрянул назад. Конечно, можно попробовать стрелять, но он чересчур глубоко засел в этой норе, чтобы видеть цель.

В щель просунули сухую ветку, покрутили ею и так и этак — видимо, хотели проверить, близко он или далеко. Потом бросили ветку в пещеру и ушли.

Том подобрал ее, поджег спичкой. Преодолевая после темноты резь в глазах, огляделся.

Вход в пещеру был очень узким, не более трех футов в поперечнике. Там, где он сейчас находился, коридор достигал по меньшей мере шести. А дальше пространство еще больше увеличивалось, и откуда-то изнутри доносилось капанье воды. В детстве он, видимо, побоялся обследовать пещеру до конца и даже не представлял себе, куда она ведет.

Том вдруг заметил, что пламя от зажженной ветки заплясало, грозя погаснуть, и стало сильно изгибаться в сторону… Сквозняк!

Да, точно. Он ощутил слабое движение воздуха. Сразу потянуло откуда-то сыростью. И Том пошел в обратном от входа направлении.

Ветка погасла. Он пробирался в темноте на ощупь. Шагов через сто увидел бледную полоску. Свет лился из щелочки между стеной и парусиновой занавеской, висевшей на прогнивших столбах.

Чантри осторожно подошел поближе, отвел занавеску в сторону и с удивлением обнаружил, что стоит у задней стенки погреба на их семейном ранчо. Перед ним знакомый с детства шкаф. Том с волнением потрогал облезлую дверку на ржавых петлях.

В погребе царило запустение, все покрывала многолетняя, никем, кроме крыс, не тревожимая плесень. Семья Чантри хранила здесь раньше овощи, отсюда брали продукты. Отец часто предупреждал домашних, что в случае нападения каких-либо злодеев надо бежать туда, в погреб, надежно спрятанный в лесу.

Том вспомнил день, когда показывал свою пещеру отцу. Тот восхищался его наблюдательностью, но ничего не сказал сыну о погребе, с которым пещера была связана. И только теперь Чантри понял, что отец не зря оберегал тайну подземелья.

Припомнить местность, что окружала погреб, уже не составляло для Тома труда.

Приготовив револьвер к бою, он посмотрел в зазор между досками рассохшейся двери. На дворе совсем рассвело.

Он надавил на дверь. Она легко, без скрипа открылась. Вышел наружу.

Вокруг никого. Тихо. Сделав еще несколько шагов, увидел лошадей, мирно щиплющих травку.

Подкравшись к ним на цыпочках и убедившись в своей полной безопасности, взял узду одной из лошадей, сел в седло и, потянув за поводья другую, двинулся прочь.

Бандиты, столпившиеся возле входа в пещеру, продолжали стеречь его, однако ждать им предстояло бесконечно долго.

Глава 18

С вершины холма Чантри заметил своих коров. Они разбрелись по прилегавшей к ручью долине и сонно отмахивались от наседавших слепней. Спустившись вниз, он согнал их в гурт и пересчитал. Оказалось восемнадцать голов.

Они уже успели отвыкнуть от людей, и приходилось использовать кнут. К счастью, лошади были свежие, так что Том легко справился с задачей.

Сколько бы он ни собрал коров, все равно должен выйти к железной дороге, которая была где-то совсем рядом.

Том гнал коров, подбирая по пути все новых и новых.

Он работал без отдыха, часто меняя лошадей, и к сумеркам добавил к стаду еще две сотни голов. А когда коровы стали укладываться на землю, устроил привал возле большой дождевой лужи. Огонь разводить не решился, лишь привязал лошадей к себе поближе, чтобы в случае опасности они его разбудили.

Ночь прошла спокойно, но Том все равно несколько раз просыпался, встревоженно прислушивался и поднялся еще до рассвета.

В поисках заблудившихся коров он объехал небольшой пятачок местности и вдруг на одном из склонов обнаружил примерно пять сотен голов, пасущихся как ни в чем не бывало. Рядом с ними он увидел и двух расседланных коней.

Двое рослых парней спали на покатом берегу под можжевеловым кустом. Тоненькая струйка дыма поднималась от угасающего костра.

Том подъехал к спящим вплотную. Видимо, конь ступал почти бесшумно, так как те и ухом не повели.

Он спешился и, держа наготове револьвер, взял обе их винтовки. Один из парней, бородач, внезапно проснулся и, перепуганный появлением незнакомца, рванулся к винчестеру. Том молниеносно нанес ему короткий встречный удар прикладом в висок, и тот упал как подрубленное дерево. Потом Чантри подошел ко второму, хладнокровно забрал его револьвер с кобурой и пнул спящего по ребрам. Детина, недовольный, вскинул голову, пробурчав: