— Оооо бля, мужики, свои!! — умилился майор и, отхлебнув еще глоток, упаковал бутылки обратно в пакеты и побежал к нам. Вскарабкался на броню и сунул в руки мне пакет:

— Я там только уголок съел, он самый вкусный.

Слава богу, больше он сожрать не успел.

— Мужики, дайте мне мой автомат, я сейчас этим охотникам устрою!

— Командир, пехота близко, — предупредил Ромашкин и просительно протянул, — нууу мы как, а??

— Группа — к бою! Пиотровский — будь готов! Стреляем и уезжаем!

Офицеры-разведчики с радостным визгом посыпались с брони. Выстроились полукругом возле БМП.

— Подпускаем ближе, сейчас подбегут и по команде "огонь!" — по одному магазину! Начфин, тебе можно остаток коробки дострелять и — валим!

Мотострелки, поняв, что их «добычу» уводит кто-то другой, перешли на галопирующий бег, стали различимы красные азартные лица.

— Огонь!

Вот тут мои офицеры-подчинённые оторвались на всю катушку. Лейтенант палил с ПКМа, держа его на весу у бедра (надо заметить у него это совсем неплохо получалось). Лёня Ромашкин вёл огонь, то стоя, то с колена, лёжа и в кувырках. Нахрена он кувыркался — никто так и не понял. Технари, стоя рядышком друг с другом, садили короткими. Доктор, изображая из себя Пушкина на дуэли, держал автомат на весу и стрелял с одной руки. Я стрелял по привычке сдвоенными одиночными (хотя какая разница, как стрелять холостыми?). С брони тоже раздались очереди. Я оглянулся. Зюзик и Рябушкин азартно лупили очередями по разбегающейся по полю и залегающей среди буераков пехоте. Дааа… боевой азарт — страшная штука! Пофиг по кому стрелять, главное — сам процесс! ГАЗ-66, следовавший за цепью, остановился, из него выбежал какой-то военный и метался кругами вокруг машины и что-то орал в нашу сторону.

— Группа, отход! Бля, отход!! Лёня, отхооод!! Хватит выёживаться!

Вскарабкались на броню, довольные и провонявшиеся пороховой копотью холостых выстрелов.

— Пьетро, дави педали, пока не дали!

— Йаахууууу, — заорал на манер американских ковбоев Пиотровский, и мы снова понеслись через поле. Вслед нам неслись проклятия мотострелков, лишённые какой-либо изысканности и литературной направленности.

Пачишина снарядили довольно быстро, распределили покупки по рюкзакам. Надо уходить — пехота вскорости опомнится и может продолжить преследование. Хотя, если бы всё было по-настоящему, им было бы уже некем преследовать. Ладно, уйдём в безопасное место, там вскроем недоеденный Пачишиным пакет и определимся с дальнейшим порядком выполнения задачи. Печальный Рябушкин сидел на башне со шлемофоном в руке и страдал.

— Меня «Арбалет» — сотый запрашивает, что там за стрельба на поле и что я наблюдаю.

— Скажи ему, что наблюдаешь «конкурентов» из соседнего полка, совершающих непонятные движения.

Лейтенант кивнул и, нажав тангенту, что-то забубнил в ларингофоны. Снова определили походный порядок. Начфин, довольный как слонёнок, с чупа-чупсом во рту и Леня выдвинулись вперёд.

— Слышь, чуваак, — проорал вслед головному дозору Рябушкин, — мне Милка Феофанова так и не дала!!

— Ха, а мне тоже, — обрадовался наш начфинёнок.

— И нам! — добавили братья Артемьевы, совершенно не знавшие, кто такая эта Феофанова.

— Вот сучка! — добавил Аллилуев.

— Давай, Рябушкин, счастливо оставаться! — проорал наш летёха и, подпрыгивая от возбуждения, скрылся из глаз.

Я проверил связь с головным дозором. Ромашкин отозвался сразу же. Пора выдвигаться связующему звену и прощаться со своими пленными. Не успели технари отойти и пары метров от БМП, как меня срочно вызвал на связь Лёня.

— "Ядро", наблюдаю в пятистах метрах по азимуту в движении разведывательную группу противника. Одеты в штаны от маскхалатов и камуфляжи. Очень быстро идут — скоро будут здесь. Численность — четырнадцать. Идут в боевом порядке "трилистник".

Ну, вот они и наши «спортсмены» пожаловали. Быстры, однако, ребята, ничего не скажешь. Ещё надо обворованный на колбасу СОБР добавить и будет полный комплект.

— Глаз, наблюдай! Осторожно, никуда не двигайся, — ответил я и выдернул из планшета карту.

Так, ага! Вот здесь они, в этих квадратах. Я быстренько карандашом начал записывать пятизначные группы цифр прямоугольных координат.

— Рябушкин, у вас как координаты передают — прямоугольными или по "улитке"?

— Да как-то говорят — квадрат такой-то по «улитке» что-то там. Да вот у меня карта есть - гляньте! Только не забирайте, а то меня прибьют.

Карта у Рябушкина намного меньше моей, но тоже масштаба 1:50 000 — «полтинник». Карта закодирована. Ага, ну тут все намного проще — обыкновенная кодировка, мы такую в училище чуть ли не на первом курсе проходили. На карте Рябушкина я на полях набросал уже кодированные координаты с "улитками".

— Короче, вызывай своего Арбалета, называй ему вот эти координаты — и говори, что наблюдаешь группу диверсантов, и тебе необходимо в помощь еще одну машину и взвод пехоты с левого фланга, всосал?

— Он меня на херах не оттаскает? — испуганно спросил "пиджак"-лейтёха.

— Он тебя в губищщи расцелует! Давай, вызывай!!

— Не, не хочу, он противный, — скокетничал Рябушкин и напялил на себя шлемофон.

— Арбалет-100, я Арбалет-113, приём. Да-да, слышу, самого гнутого Арбалета позови. Да пофиг, что чай пьёт, быстрее зови! Арбалет-100, я Арбалет-113! ничего не хотел… в квадратах… в направлении меня наблюдаю выдвигающуюся разведгруппу численностью четырнадцать человек. Необходимо для перекрытия возможных направлений движения две «коробочки» с левого фланга. Нет, не мерещится, всё! Жду, до связи…

— Молодца, Рябушкин, не ожидал! Что твой ротный сказал?

— Да он просто охерел! Сейчас и сам примчится, и с левого две машины с пехотой пришлёт. Он меня не того — не поимеет? Вы меня не обманываете?

— Успокойся, болезный, всё будет в лучшем виде! "Сделай другому западло" — это наше жизненное кредо, но в нынешней ситуации оно тебя никак не касается!

Я вышел на связь с головным. «Спортсмены» приближались форсированным маршем. Я думаю, на бегу вряд ли кто-то будет прослушивать поисковым приёмником эфир. А зря, очень зря.

— Лёня, резко уходи вправо! И дуем так километра три, не останавливаясь, понял? Вперёд!

Связующее звено ушло вправо, пора и нам бежать. Помахали ручкой Рябушкину и Зюзику и резвой трусцой скрылись среди деревьев. Пробежали метров четыреста, потом завернули на девяносто градусов. Рябушкин слышал мои переговоры с головным дозором и мало ли что у него на уме. В такой ситуации лучше доверять только самому себе. Прошли перелеском. По моим расчётам, мы уже пропустили группу «спортсменов» вперёд. Можно остановиться и послушать эфир, а заодно и вскрыть пакет.

— Группа, стой! В круговую, все слушаем воздух! — дал я команду на остановку и нацепил наушник поискового приёмника.

— Стреляют. Там, откуда мы только что свалили, — сказал один из близнецов.

Действительно, совсем неподалеку раздавались звуки стрельбы. В эфире ругался «Арбалет-100». Причём ругался не на нашего "сто тринадцатого" знакомца, а на кого-то другого:

— Загибай фланг, гони наших дагов прям наверх! Бля, вот спецназеры сволочи, ой, вот дают! Сеня, да что ты вытворяешь! Фланг загибай! Рябушкин, в отличие от тебя, сегодня не затупил. "Сто тринадцатый"! кто там на «шишиге» подъехал? Гони их нахер!

Понятно, мы снова подставили конкурирующую фирму и на душе от этого становится светло и радостно.

Что же интересно написали нам наши операторы и информаторы? Надеюсь, будет что-то стоящее. Как-то пару лет назад, на сборах командиров рот, тоже отрабатывалась встреча с агентом: офицеры информационного отделения что-то там напутали, потом напились водки и поручили своему мальчику-хакеру, бойцу-срочнику, распечатать набранный текст. Боец всё добросовестно исполнил. Заодно набрал и распечатал кучу писем своим подружкам. Потом, после встречи с агентом, офицеры, умиляясь, читали о том, как крут Вася Пупкин, совершающий ежедневно прыжки с парашютом на территорию Китая, задушивший парочку акул на водолазной подготовке и гоняющий «дедсостав» по казарме, и как хреново ему без женской ласки. Что было потом с Васей Пупкиным и информаторами — лучше не рассказывать.