– Вы можете предоставить сэра Чарльза мне, – с уверенностью повторил Генри Фокс.

Лето едва перевалило за середину, достигнув пика тех дней, когда можно было оставлять окна открытыми, а кресла выносить в сад. Телефонный звонок потревожил умиротворенную послеобеденную лень. Зевая и радуясь тому, что четыре часа утренних упражнений позволили ей без угрызений совести спать в разгар дня, Сидония выбралась из шезлонга и побрела к телефону.

– Это ты? – спросил голос на другом конце провода.

– Алексей! Где ты?

– В Гэтвике. Сейчас беру такси. Пока.

И он положил трубку прежде, чем Сидония успела что-либо ответить. Еще не придя полностью в себя, она взглянула на часы, соображая, сколько времени ей осталось, чтобы приготовиться к его приезду. Решив не возиться с приготовлением еды, она облегченно вздохнула. Весело напевая при мысли о встрече с необыкновенным русским, она отправилась в ванну. Вскоре раздался звонок и на пороге появился Алексей со скрипичным футляром.

– Значит, ты накупил себе одежды во всех странах, – насмешливо произнесла она, и Алексей засмеялся в ответ.

– Теперь я стал классно одеваться – таков мой новый имидж.

Он был изменчив, как всегда, и вдвойне привлекателен – его выпирающие острые углы мало-помалу стесались, а место нелепого смокинга заняли французские костюмы, итальянские туфли и швейцарские часы. Однако разница в возрасте между Сидонией и этим совершенно обновленным человеком, скрипачом в шелковой рубашке, одетым лучше любого другого русского, каким-то образом казалась увеличившейся. Или теперь Сидония просто видела его в другом свете? А может быть, изменилась и она сама?

Они пообедали в «Ла Параплюи», где как раз встречалась Дженни со своей компанией – дамой с розовыми волосами, Максом и всеми прочими. Они моментально узнали Алексея по фотографиям в последних газетах и весь остаток вечера говорили нарочито громкими голосами, чтобы скрыть свои любопытные взгляды в сторону двух музыкантов. В конце концов, почувствовав стеснение, Сидония попросила разрешения присоединиться к ним.

Она не испытывала ни малейших сомнений в том, что Алексей раз и навсегда уверился в силе своего обаяния. Женщины льнули к нему, и Сидония слышала, как скрипач принимает столько приглашений на коктейли, обеды и Бог знает, что еще, что она едва могла этому поверить.

– Где вы остановились? – спросила розоволосая дама.

– Сегодня – у Сидонии…

– Ей повезло! – перебил кто-то.

– А потом в отеле.

– Сколько времени вы пробудете в Лондоне?

– Сначала неделю. Я буду играть в Уигмор-Холл во вторник. Затем уезжаю в Бирмингем, Манчестер и Лидс, а потом вернусь в Лондон и дам еще один концерт. Гастроли завершатся в Кардиффе и Эдинбурге.

– Надеюсь, у вас будет возможность осмотреть достопримечательности.

– Я намерен выделить время для отдыха, – ответил Алексей и подмигнул Сидонии так недвусмысленно, что вызвал игривый смех присутствующих женщин.

– Какая прелесть этот ваш игрушечный мальчик! – произнес кто-то из них вслух.

– Вы пошутили смело, но неприлично, – отозвалась Сидония, вызвав еще одно маленькое потрясение у дам.

Однако все сочли замечание забавным. Когда компания вышла на Кенсингтон-Хай-стрит, разбившись по парам и тройкам, Сидония взяла Алексея под руку. Дженни, весьма навеселе, подхватила русского под другую руку и настояла на том, чтобы они прогулялись по Филимор-Гарденс.

– Счастье, что Финнан еще в отъезде, – бестактно заметила она, когда троица расставалась в общем вестибюле особняка.

– Финнан? Это гай из Канады? – спросил Алексей, очутившись в квартире Сидонии.

– Да.

– Ты еще получаешь от него известия?

– Конечно. Мы не в ссоре, просто долго не виделись, к тому же мои приключения с тобой так и не помогли нам достичь полного понимания, – призналась Сидония с легким оттенком горечи в голосе.

– Ты жалеешь о том, что спала со мной?

– Нет, конечно, нет. Просто я еще не слишком освоилась с состоянием неверной подруги.

– Ты искала любви, – резко возразил Алексей. – Так поступают большинство людей.

– И ты вместе с Дало?

– Она искала, а я убегал, – объяснил Алексей, – но разве это что-нибудь меняет?

– Полагаю, да, – медленно произнесла Сидония.

– Задета твоя гордость? Или, может быть, ты влюблена в меня?

– Послушай, Алексей, у меня и в мыслях нет претендовать на твое внимание, если ты говоришь об этом. Мне нравится наша дружба, ты – один из самых удивительных людей, с которыми я когда-либо встречалась, и это меня возбуждает. Но я не стремлюсь к прочным и длительным отношениям. Я уже достаточно навредила своей карьере, чтобы повторять это вновь.

Ей показалось, что во взгляде Алексея промелькнуло облегчение, и он ответил с ощутимым итальянским акцентом: «Что ты за прелесть».

Она так и не узнала, о чем он думает, ибо в следующую секунду Алексей обнял ее и страстно поцеловал. В который раз ощутив, как прочны физические узы, связывающие их, Сидония расслабилась, позволив всем мыслям улетучиться из своей головы.

Когда Генри Фоксу, наконец, удалось побеседовать с сэром Чарльзом Банбери в Ньюмаркетс, тот поставил окончательное условие: Сара больше не должна видеться со своим любовником. В обмен на такую жертву ее муж обещал сохранить видимость обычной семейной жизни, дать ребенку свой лондонский дом и имя.

– Но что будет с Сарой? – настойчиво допытывался Генри Фокс.

– Что вы имеете в виду, милорд?

– Вы примете ее обратно как свою жену, во всем смысле этого слова?

– Нет, этого я не могу сделать, – заявил Банбери и Генри отметил про себя, что упоминание о супружеском долге вызвало на лице сэра Чарльза мрачно выражение.

– Тогда к чему весь этот фарс? Либо вы прощаете ее, либо нет.

– Тогда я предпочитаю не прощать. Лорд Холленд, я понимаю, что как супруг я оставляю желать много лучшего, что утехи брачного ложа у меня не вызывают интереса, но тем не менее, я обеспечил Саре удобный дом и хорошую жизнь. А она вознаградила меня за это целым потоком грязных интрижек! Нет, в моем сердце нет места прощению.

– Но каким же образом вы собираетесь обходиться.

– Этого я не могу сказать, – ответил Банбери, медленно покачав головой, и Генри Фоксу показалось, что примирение достигнуто на столь шаткой основе, что не принесет счастья ни одной из сторон. Но он выполнил свой долг и обеспечил будущее ребенка Сары и больше уж ничего не мог поделать. С тяжелым сердцем лорд Холленд вернулся в Лондон.

Через несколько дней за ним последовали сэр Чарльз и Сара, впервые появившись на людях вдвоем с прошлого Нового года. Они вернулись в Лондон к новому сезону, но только Банбери начал выезжать, а Сара предпочитала оставаться в доме в Приви-Гарден, подальше от любопытных глаз и сплетен. Наконец, чувствуя, что она положительно умирает от скуки, она уехала провести последние несколько недель перед родами в Холленд-Хаус.

Зима выдалась необычайно холодной, жгучий мороз сковал парк и окрестные поля. Но, несмотря на холод, Сара взяла себе за правило совершать ежедневную прогулку из последних сил, чтобы поправить свое здоровье. Она прогуливалась либо по аллее вязов, либо по Зеленой алее, а иногда уходила в чащу, где могла посидеть на каменной скамье, делая записи в дневнике.

В этот день, 18 декабря 1768 года, измученная недомоганием, она видела в окно первые редкие хлопья снега, которые предвещали буран, и чувствовала нежелание оставаться дома. Ибо что еще она могла делать, если не сидеть у огня, поддерживать скучную беседу и трудиться над своим вышиванием? Закутавшись потеплее, Сара решила прогуляться.

Выйдя на свежий морозный воздух, она живо вспомнила давние дни, когда вместе с Сьюзен и двумя мальчиками играла в чаще. В тот день она погналась за своим призраком – тем самым, которого не видела с тех пор, как беспечно принимала ухаживания Лозана в Шато-де-Сидре. Как странно, думала она, что герцог тоже видел призрак! Но, в конце концов, он практиковался в черной магии, как и это чудовище Уилкс. Сару не покидала уверенность, что, если бы этому человеку сопутствовал успех, он совершил бы переворот в Англии, побудил бы чернь к свержению монарха. Бедный Георг, каким печальным мог быть его конец!