Пакистан

Зона племен 11 июня 2009 года Белая полноприводная Тойота Ланд Круизер, самое популярное транспортное средство в Пакистане у политиков, наркоторговцев и прочих богатых людей, глухо урча неприхотливым, но тяговитым дизельным мотором, поднималась по проселочной дороге к затерянному в предгорьях селу.

В машине сидели пятеро. Четверо – все как на подбор молодые, не старше тридцати, безбородые, поджарые, в национальной пакистанской одежде серого цвета. Один из них сидел за рулем, остальные сидели на пассажирских сидениях мрачно зыркая по сторонам, будто пытаясь высмотреть засаду за придорожными валунами.

Их имена никого не интересовали, да и сами они редко пользовались именами, гораздо чаще – кличками и псевдонимами. Все они принадлежали к одному и тому же роду племени пуштунов – гордого горского народа, жившего по обе стороны афгано-пакистанской границы и веками борющихся за создание "Пуштунистана", состоящего из нескольких провинций Афганистана и нескольких провинций Пакистана.

Несмотря на молодость, руки у каждого были по локоть в крови. Работы в высокогорных провинциях, что Афганистана, что Пакистана никакой не было, все, что могло хорошо расти на такой скудной каменистой почве – это конопля и опийный мак. Вокруг наркотиков и крутилась вся жизнь в этих провинциях. Они охраняли плантации мака, караваны с наркотиками (а водить караваны с наркотиками было делом опасным, лихих людей с автоматами и пулеметами хватало, что в Афганистане, что в Пакистане), самих боссов наркомафии. И иногда, в качестве подработки участвовали в нападениях на базы и конвои международного контингента войск в Афганистане. Одному из них даже выпала честь отрезать голову солдату, захваченному в заложники. Все это снималось на видеокамеру, потом видеоролик разошелся по всему арабскому Востоку.

Сегодняшнее задание было простым, и дал его сам Аль-Муазиб (мучитель – прим автора) – такова была кличка регионального полевого командира движения "Талибан".

На машине надлежало доехать до Исламабада, там оставить оружие на квартире у верного человека. Собаки, продавшиеся врагам, да покарает их Аллах, установили блокпосты на дорогах и обыскивали машины. Но теракты не прекращались – и в армии и в полиции и в военной разведке было очень много людей, помогающих исламским экстремистам, а кое-кто и сам был исламским экстремистом, проникшим в спецслужбы по заданию руководителей своих террористических ячеек. Потом надо было подъехать к аэропорту Исламабада, соблюдая осторожность и ни во что не ввязываясь. Там к ним в машину сядет человек, кто именно – знать не надо, номер машины он знает и сам ее найдет. После этого, следовало забрать оружие и довезти гостя до дома, указанного эмиром. При этом нужно защищать гостя от всяческих невзгод, от возможного ареста любой ценой, а если потребуется – то и отдать за него свою жизнь. Задание было странным, но вопросов задавать было не принято…

– Ас-салам алейкум – войдя в комнату, коротко произнес гость. Вообще, по нормам ислама он должен был поздороваться полным приветствием (Ас-саламу алайкум ва рахмату-л-Лаху – так один правоверный должен приветствовать другого по нормам ислама – прим автора), но тот, кто был перед ним, лишних слов не любил.

– Ва алейкум ас-салам – ответил гостю Хасан Салакзай начальник полиции провинции Белуджистан, один из самых опасных людей в Пакистане. Он сидел на коленях, поджав под себя ноги, как это было принято на Востоке. Лицо Салакзая пересекали несколько страшных шрамов, одной руки у него не было. Было странно видеть такого уважаемого и известного человека в этом доме, не самом богатом с виду. Но гость встречался с Салакзаем уже не первый раз и каждый раз в разных местах. Было известно всем, что талибы приговорили Салакзая к смерти за разгром нескольких боевых групп, действовавших в провинции, и поэтому начальник полиции вынужден соблюдать осторожность. Однако время шло – а Салакзай оставался в живых, словно заговоренный.

Сейчас Салакзай показал гостю на место напротив себя. Гость с достоинством опустился на толстый, сильно вытоптанный ковер (Странно, но в тех краях ковер тем ценнее, чем он сильнее вытоптан – прим автора), приняв такую же позу, как и Салакзай. В этот момент с деревенской мечети поплыли в воздухе хриплые переливы азанчи (азанчи – тот, кто поет азаны, призывая правоверных совершить намаз, который, как известно, совершается пять раз в день – прим автора), но ни один из сидящих друг против друга людей не встал на колени лицом к Мекке. Несмотря на то, что оба они считали себя ревностными и правоверными мусульманами, намаз они совершали редко и нерегулярно. Считалось, что убийство одного неверного на пути джихада заменяет тысячу намазов. А они – и гость, и хозяин, убили столько, что могли не совершать намаз до конца своей жизни. Но еще больше они собирались убить в будущем, несоизмеримо больше.

– Я привез хорошие новости, шейх! – сказал гость и в его голосе, если хорошо прислушаться, можно было уловить скрытую радость, которую он, однако старался не показывать – кажется, поиски начались! Недавно старший из братьев, Адриан де Вет прибыл в ЮАР и младший из братьев, Николас его встретил в аэропорту! Я сам наблюдал за самолетом, на котором прилетел старший из братьев. Но из здания аэропорта он не вышел, вместе со своим братом они выехали через служебные ворота.

Понимающий человек, если бы ему довелось подслушать этот разговор, немало бы удивился тому факту, что гость назвал Хасана Салакзая, начальника полиции продавшегося неверным собакам, не кем-нибудь, а шейхом. Ведь в тасаввуфе (суфизме, мистическое течение в исламе – прим автора) право на обращение "шейх" имели только самые уважаемые люди, лидеры исламских общин, видные богословы, имевшие право давать своим мюридам (ученикам – прим автора) иджаза (разрешение – прим автора) на наставничество в вопросах богословия. Тем не менее, гость назвал Салакзая шейхом совсем не случайно.

– Что же случилось потом? – спросил Салакзай спокойным и внешне отстраненным тоном.

– Потом мы проследили за братьями до Александрии, где младший брат отнял у местных бандитов деньги за партию алмазов, а старший брат прикрывал его с оружием в руках. Мне очень помогли наши братья по джихаду из PAGAD (People against gangsterism and drugs, люди против гангстеризма и наркотиков, радикальная исламская организация, в которую входят негры- экстремисты..

Организация террористическая, во многих странах запрещена. При ее создании, финансировалась Ливией, но теперь имеет тесные связи с Аль-Каидой – прим автора), да продлит Аллах их дни!

Салакзай никак не отреагировал на здравицу Аллаху и на похвалу черных братьев по джихаду.

– После этого они выехали в сторону их фермы, принадлежащей Николасу де Вету и находящейся на самой границе с Намибией. Мы не стали следить за ними. Но недавно, доверенный человек сообщил нам, что по дороге братья попали в переделку, и один из них старший ранен, но поправляется. Думаю, что в ближайшее время они тронутся в путь. Мои люди осторожно следят за фермой и готовы атаковать ее в любую минуту.

– Атаковать не надо – ответил Салакзай после нескольких минут раздумья – ты должен сделать вот что. Как можно быстрее собери группу… У тебя ведь есть друзья в Алжире?

Гость утвердительно кивнул.

– Вот их и собери, человек тридцать-сорок. Из тех, кто знает пустыню и умеет в ней воевать. Я думаю, скоро братья тронутся в путь. Ты должен проследить за ними, куда бы они ни пошли. И когда они придут к точке назначения – ты должен убить их и забрать то, что они найдут. Это важно для нашего общего дела, иншалла!

– Иншалла! – эхом повторил гость.

Хасан Салакзай был старым, испытанным бойцом. В восемьдесят седьмом году бойцы разведывательно-диверсионной группы специального назначения Советской армии почему то не добили его, решили что с оторванной рукой он сам истечет кровью и ушли. Не стали тратить пулю. Иногда эта ночь приходила к Салакзаю в страшных, цветных снах – истошные крики "Аллах Акбар!", красные нити трассеров, разрезающие ночь, кинжальный огонь автоматов и пулеметов шурави, близкий разрыв гранаты… Но Салакзай выжил, единственный из всей группы моджахедов, напоровшихся той страшной ночью на засаду советского спецназа. Сделав из веревки жгут и остановив кровь он больше десяти километров прошел по неприступным горам, и вышел все-таки к базовому лагерю моджахедов. За руку он отомстил – после того, как вернулся из госпиталя, он купил на приграничном базаре пять пленных советских солдат, привез их в лагерь моджахедов и под вой разъяренной толпы отрубил головы саблей. Доказав тем самым, что мужчина даже с одной рукой остается воином. Командование ОКСВ (Ограниченный контингент советских войск в Демократической республике Афганистан) довольно скоро узнало об этом и за беспощадным воином ислама начал охотиться спецназ. Восемьдесят восьмой год должен был стать для него последним – но русские ушли, оставив разорванный гражданской войной Афганистан в покое.