Для того чтобы окончательно внести ясность в вопрос о принадлежности арктических земель, ЦИК СССР принял 15 апреля 1926 года следующее постановление:
«Объявляются территорией Союза ССР все как открытые, так и могущие быть открытыми в дальнейшем земли и острова, не составляющие к моменту опубликования настоящего постановления признанной правительством Союза ССР территории каких-либо иностранных государств, расположенных в Северном Ледовитом океане, к северу от побережья Союза ССР до Северного полюса, в пределах между меридианом 32° 04' 35'' восточной долготы от Гринвича, проходящим по восточной стороне Вайда-губы через триангуляционный знак на мысу Кекурском, и меридианом 168°49'30'' западной долготы от Гринвича, проходящим по середине пролива, разделяющего острова Ратманова и Крузенштерна из группы островов Диомида в Беринговом проливе».
Вскоре на острове Врангеля поселились 55 советских граждан – работники пушной фактории и полярной станции. Небольшой дружный коллектив русских, эскимосов и чукчей успешно боролся с трудностями освоения пустынного острова.
Советские зимовки появились и на других полярных островах. Постепенно Арктика занимала все более и более важное место в народном хозяйстве страны. Советские полярники – работники созданного в декабре 1932 года Главного Управления Северного морского пути с творческой заинтересованностью изучали Крайний Север и его природные богатства. Одновременно они всеми силами старались помочь расцвету культурного и материального благосостояния местных народов, вместе с ними поднимали к жизни суровые ледяные просторы.
Советские полярники-патриоты совершили немало подлинно героических подвигов. Мужественные, самоотверженные люди поехали работать на далекие северные зимовки. Тяга в Арктику была огромная. Особенно стремились туда летчики. Там, в высоких широтах, самолет был единственным средством связи. Труд полярного летчика был овеян своеобразной романтикой. Над бесконечными льдами прокладывались все новые и новые воздушные трассы.
В освоении Арктики Советский Союз занял бесспорно первое место. То, что в других государствах было подвигом одиночек, у нас стало делом всей страны. Планомерно завоевывались высокие широты. Ледокольные корабли шли по Северному морскому пути. На полярных станциях круглый год велась научно-исследовательская работа.
Новая страница в истории освоения Советской Арктики открылась после того, как пароход «Сибиряков» прошел весь Северный морской путь за одну навигацию. Но до того как Северный морской путь был введен в эксплуатацию и по нему пошли обычные торговые суда с грузами, произошло событие, которое в дальнейшем назвали «Челюскинской эпопеей».
Пароход «Челюскин» повторил поход «Сибирякова», но, попав в тяжелые льды, не мог добраться до чистой воды. Из Арктики в Москву пришла тревожная радиограмма: «13 февраля (1934 года. – М. В.), в 15 часов 30 минут, в 155 милях от мыса Северного и в 144 милях от мыса Уэллен «Челюскин» затонул, раздавленный сжатием льдов».
Немедленно правительством была создана специальная комиссия по спасению челюскинцев. Возглавил эту комиссию Валериан Владимирович Куйбышев.
Спасательные операции приняли невиданно-широкий размах. К месту катастрофы, к далекому ледовому лагерю челюскинцев поплыли корабли, помчались ездовые собаки, полетели самолеты.
Вся наша огромная страна жила тогда интересами далекого ледового лагеря. В нем находились 104 человека – команда и пассажиры «Челюскина», среди которых были женщины и дети.
Чкалов так же, как и другие летчики, рвался лететь на помощь пострадавшим. Он был убежден, что вывезти людей из ледового плена на Большую Землю смогут только самолеты.
– По воздуху туда добраться легче всего. Сейчас нашей авиации, ее людям и машинам предстоит строгий экзамен, – говорил он.
Но Чкалову нельзя было даже просить о том, чтобы его послали на помощь челюскинцам: только что началось испытание нового самолета-истребителя. Жадно слушал он диктора, передававшего по радио последние известия из лагеря челюскинцев, сообщения о ходе спасательных работ.
Про подвиг летчика Анатолия Ляпидевского, который вывез из лагеря женщин и детей, Валерий Павлович узнал на заводе. Домой он вернулся радостно возбужденный. В тот вечер к нему пришел в гости один из лучших его друзей, летчик Яков Николаевич Моисеев. Ольга Эразмовна устроила праздничный ужин и предложила первый тост «за спасителя и спасенных».
– Молодец, Лёлик! – поддержал жену Валерий Павлович и добавил: – Мы сидим в теше, уюте, едим, пьем, а там… Анатолий Ляпидевский измерз, замучился. Зато какое дело он сделал, сколько людей спас! Чего бы только я ни дал, чтобы быть на его месте!
– Да, досталось Ляпидевскому, – сказал Моисеев. – Только что я слушал подробную радиопередачу. Мороз там жестокий. Ледяная пустыня однообразна: летишь, летишь, а все одно и то же, не за что глазом уцепиться. Все-таки Анатолий разглядел на горизонте дымок и попал в лагерь челюскинцев. Он сумел посадить свою машину на лед и увезти всех женщин и детей. Хорошее начало положено. Теперь очередь за другими летчиками.
– Нам бы с тобой в Арктику, Яша! – откликнулся Валерий Павлович. – Не сейчас, конечно. Сейчас мы и «к шапочному разбору» не попадем. По всем данным, там и без нас хорошо управляются. Мне другой маршрут в голову приходит.
– Как же мы туда на истребителях полетим? – шутливо спросил Моисеев.
Чкалов махнул рукой:
– При чем тут истребители? Как будто мы на других машинах никогда не летали! Самолет подобрать можно…
Весь этот вечер оба летчика говорили только об Арктике. Сначала горячо поспорили об ее авиационных перспективах, потом вернулись к ее прошлому. Вспомнили русского летчика Нагурского – участника поисков экспедиции Седова, Русанова и Брусилова. Нагурский первый в мире летал над льдами Арктики. Советские летчики Чухновский и Кальвиц успешно разведывали льды в проливе Маточкин Шар. Михаил Сергеевич Бабушкин, член экспедиции на «Челюскине», прославился как мастер посадок на дрейфующие в Северном Ледовитом океане льдины. Побывали в Арктике и другие советские летчики. Самолет стал там самым быстрым и удобным средством связи.
Прощаясь, Моисеев сказал Валерию Павловичу:
– Пожалуй, ты прав. Проложить новые воздушные трассы над арктической пустыней – дело интересное и важное.
Через несколько дней все челюскинцы были доставлены самолетами на Большую Землю.
По предложению товарищей И. В. Сталина, В. М. Молотова, К. Е. Ворошилова, В. В. Куйбышева и А. А. Жданова 16 апреля 1934 года было установлено звание Героя Советского Союза. Первыми получили это звание семь летчиков, которые спасли челюскинцев.
Н. Н. Поликарпов чувствовал себя именинником: большинство челюскинцев было доставлено на материк самолетом его конструкции, «Р-5». По правилам «Р-5» поднимает только летчика и одного пассажира. Но из ледового лагеря вывозили на «Р-5» сразу трех-четырех пассажиров. Машина оказалась очень добротной и спокойно выдерживала солидную перегрузку.
В том же 1934 году советская авиация одержала и другие победы. Бригада конструкторов Владимира Михайловича Петлякова спроектировала самый большой в мире самолет, «Максим Горький». Все в этом самолете было необычно, все задумано в широком плане. «Максим Горький» имел восемь моторов, общей мощностью в семь тысяч лошадиных сил. Его полетный вес фактически равнялся 52 тоннам. В то время мировая авиация считала пределом возможного размаха крыла 45 метров. Советские конструкторы шагнули далеко за этот предел: размах крыльев «Максима Горького» достигал 65 метров.
В новом здании ЦАГИ, где строился «Максим Горький», на тонком тросе висел один из первенцев советского самолетостроения – «АНТ-1». Рядом с гигантским воздушным кораблем он казался игрушкой или небольшой моделью, которая могла бы свободно парить в просторном зале.
«Максим Горький» был великолепно отделан и оборудован. Помимо комфортабельных помещений, рассчитанных на 75—80 пассажиров и членов экипажа, на борту самолета находились электростанция, радиостанция, киноустановка и даже типография.