Всего существуют четыре носовых звука: [а(н)] — an, am, en, em; [о(н)] — on, om; [э(н)] — in, im; [ё(н)] — un, um. Например:

[а(н)]: enfant [а(н)фа́(н)] — «ребенок», сравните с латинским словом infantilis [инфанти́лис] — «детский, инфантильный»; Henri [а(н)ри́] — Анри, французский вариант имени Генрих; empire [а(н)пир́] — «империя».

[о(н)]: chanson [ша(н)со́(н)] — «песня»; nom [но(н)] — «имя», сравните английское name.

[э(н)]: impossible [э(н)поси́бль] — «невозможный»; ingéneur [э(н)жэнёр] — «инженер».

[ё(н)]: parfum [парфё(н)] — «духи».

Теперь об одной своеобразной особенности французской письменности и, соответственно, произношения, которая отражает стремление этого языка к благозвучию, а именно о сокращении коротких слов, местоимений, предлогов, артиклей перед словами, начинающимися с гласной. Эти короткие слова, как правило, имеют конечную — читающуюся, так как она единственная — гласную е. Перед гласной она выпадает из произношения, а на письме заменяется апострофом (верхней запятой). Примеры:

le (определенный артикль мужского рода) + hôtel = l’hôtel [лётэ́ль] — «гостиница»;

de (предлог, соответствующий родительному падежу, приставка к дворянской фамилии) + Artagnan (фамилия, название владения) = d’Artagnan [дартаньа́(н)] — д’Артаньян;

ce (указательное местоимение это) + est («есть») = c’est [сэ] — «это есть» (английское it is, немецкое das ist и т. д.): c’est la vie [сэляви́] — «это жизнь», «такова жизнь».

Среди диакритических знаков французской письменности один кажется совсем бессмысленным, так как не оказывает ни малейшего влияния на произношение. Это «домик», встречающийся над буквами o, a и е: ô, â, ê. Для французских школьников, должно быть, это дополнительное мучение, но нам, образованным иностранцам, иногда они могут помочь в идентификации незнакомого французского слова. Дело в том, что французский язык дальше других романских ушел от латинской лексической первоосновы, изменилось не только произношение, но и написание слов. Однако в некоторых случаях совестливые французы хотя бы оставляли знаки, свидетельствующие о собственном своеволии. Эти самые «домики» означают, что когда-то после этих букв следовала еще одна буква, как правило, s, впоследствии пропущенная: Côte d’Ivoire [котдивуа́р] — Берег Слоновой Кости, или, как с недавнего времени требует себя называть по-русски эта страна, — Кот-д’Ивуар. Обратим внимание на слово côte, достаточно добавить пропущенное s перед t, как все становится ясно — это же почти всем известный «берег»: английское coast, испано-итальнское costa, немецкое Küste. Еще примеры: château [шато́] — «дворец, замок»; (ср. с английским castle); forêt [форэ́] — «лес» (ср. с английским forest).

Испанский язык

Espaňol

Испания — одна из богатых римских провинций, усвоившая язык Рима. В семье европейских народов испанцы, как и их соседи по Пиренейскому полуострову португальцы, занимают особое место, обусловленное огромным влиянием, испытанным со стороны арабской культуры. В VIII веке большинство испанских земель всего лишь за несколько лет было завоевано так называемыми маврами, которых мы, не вдаваясь в историко-этнографические тонкости, будем считать арабами (точнее, носителями мусульманской культуры).

Испанская нация складывалась в процессе Реконкисты (то есть отвоевания Пиренейского полуострова у арабов), которая продолжалась много столетий. В испанской культуре множество элементов, от кухни до танцев и архитектуры, заимствованы у арабов в те времена. Надо сказать, что до эпохи европейского Возрождения арабская культура превосходила европейскую, как говорится, по всем статьям. Даже мореходное искусство, позволившее испанцам и португальцам инициировать эпоху великих географических открытий, перевернувшую представления европейцев о мире, было во многом заимствовано у арабов. Много арабских заимствований и в самом испанском языке. Да и внешность современных обитателей Пиренейского полуострова — это во многом арабское наследие, или, может быть, правильнее сказать, наследственность.

Испания весьма возвысилась в конце XV века, а, приобретя гигантские заморские колонии (большая часть Америки), до конца XVIII века была одним из крупнейших игроков в европейской политике. Владения испанской короны в лучшие годы простирались на восток Европы до Нидерландов (вспомним истории о Тиле Уленшпигеле). Далее последовал экономический упадок страны, который многие историки связывают именно с эксплуатацией колоний (американское золото погубило собственные производительные силы страны). С начала XIX века Испания постепенно утрачивает свои американские владения, которые по примеру североамериканцев вознамерились добиться независимости.

Долгое время Испания в социально-политическом и культурном отношении была отсталым государством (западные задворки Европы), что обусловило малое влияние испанского языка в этот период. Ранее испанцы обогатили европейские языки множеством слов, вывезенных из заморских колоний и обозначавших тамошние реалии вроде томатов и аксолотлей (это из языка индейцев-ацтеков). В последние десятилетия международное значение испанского языка неуклонно возрастает за счет роста экономической и политической мощи испаноязычных латиноамериканских стран, а также своеобразной литературы, сформировавшейся на этом континенте.

По-испански сейчас говорят не только в Испании, большей части Латинской Америки (в Бразилии и еще некоторых маленьких странах это самый распространенный второй язык), а также на Филиппинах (вспоминается испанский король Филипп!), но и в США — огромное число недавних иммигрантов из латиноамериканских стран. Они туго ассимилируются, с трудом обучаются английскому и во многом сохраняют свою культурную идентичность. Поговаривают даже о возможности введения в США второго государственного языка — испанского.

Испания время от времени становилась модной в России. Так было в XIX веке, когда сложился миф об испанцах как о людях страсти, а испанское было синонимом романтического. В середине 1930-х годов во время гражданской войны в Испании Советский Союз оказывал разнообразную, в том числе военную, помощь республике в борьбе с мятежниками генерала Франко. В это время все испанское было чрезвычайно популярно среди советской молодежи. Ждали появления чего-то вроде Испанской Советской Социалистической Республики. Ждали напрасно. Однако через четверть века эти ожидания сбылись в виде социалистической Кубы. Увлечение советских людей Кубой и ее молодыми бородатыми лидерами (так не похожими на советских партийных руководителей) было последним приступом революционной романтики дряхлеющей советской идеологии. Знаменательно, что этот последний приступ романтики был связан с испаноязычной страной.

Влияние испанской лексики на русский язык невелико — в прямом контакте мы с ними никогда не были, даже не воевали, если не считать испанской добровольческой «Голубой дивизии», действовавшей во время Второй мировой войны на Ленинградском фронте. Воевали они недолго и вовремя убрались отогреваться в солнечную Испанию. Почти все заимствования из испанского пришли к нам опосредованно — через другие европейские языки.

Следует сказать, что Español [эспаньо́ль], переводимое как испанский язык, — это официальное, но отнюдь не общепринятое название. В Испании до сих пор не сложился единый общенациональный язык, и в разных провинциях говорят на довольно сильно различающихся диалектах, носители некоторых из которых считают их самостоятельными языками. Особенно это относится к Каталонии (со столицей в Барселоне), где очень сильны сепаратистские настроения. Самостоятельным языком каталанский считают не только каталонцы, но и большинство лингвистов, позиции его весьма сильны: существует пресса, художественная литература. Жители провинций предпочитают называть государственный испанский кастильским языком, castellano [кастэлья́но или кастэя́но] — это диалект центральной области страны, Кастилии, со столицей в Мадриде. Как обычно бывало в истории европейских стран, государственный язык складывался на основе «столичного диалекта».