Ну а уж ей и тем более, был у нее в жизни один… выше крыши хватило. Сколько лет потом в себя не могла прийти, от всех ухажеров как от маньяков шарахалась.

Рассердившись на себя за то, что уделяет слишком много внимания утреннему происшествию, землянка принялась внимательнее рассматривать гостей и вслушиваться в незнакомые имена. И очень скоро заметила странную вещь, женщин среди гостей было меньше трети.

— Так ведь боятся, — пояснила Линел, когда Слава задала ей этот вопрос, — а вдруг это ловушка? Урдежис вполне мог такое придумать, чтоб проверить, кто будет рад его поражению. Тут сегодня очень мало старших господ из знатных семей, прислали в основном племянников и третьих сыновей. Только гильдийцы пришли сами и с женами, но и то потому, что им мать письма послала. Нам они верят. Вот потому и женщин мало, ни одной знатной дамы, кроме настоятельницы женского приюта для вдов я не вижу.

— Понятно, — кивнула Слава, снова отворачиваясь в сторону крыльца, на котором стояла очередная пара гостей.

— А Васта в замке нет, — тихо шепнула ей в ухо моряна, — ушел в город.

— Что?! Линел и ты только сейчас про это говоришь? А Таш где? Они же собрались друг друга убивать!

— Ма! — На руку женщины мгновенно легла ладонь Стана, — ты Шарика зачем таскаешь? Спроси у него. А я добавлю, Таша стерегут. Ну а как проснется… сам с ним поговорю, давно пора.

Он говорил по-русски, и Слава чувствовала благодарность за такую нехитрую заботу. Никогда не любила чувствовать себя в центре внимания. Да еще в таком вопросе. И так ушлый адмирал косится задумчивым взглядом, да и русалка явно что-то задумала. Понять бы, что. Славе с каждым днем все яснее, эти отдающие на свету серебром зеленоволосые существа, так яростно борющиеся за возрождение своего народа, не настолько благородны и добры, как можно было подумать в первые дни знакомства. Но это и не главное. Важнее, что они не пытаются действовать силой, а стараются стать необходимыми, сначала оказать услугу и только потом ждать за нее благодарности. Немногие народы способны на такую мудрость.

— Ты же не хотела про него ничего знать, — глядя, как успокаивается аура видящей, еле слышно пробормотала Линел, — Вот я и молчала. Но думаю, он сам тебе скоро все объяснит. Но если захочешь понять его, поговори на эту тему с Тиной. Думаю, ей ты поверишь больше всех.

Внизу, в общем зале, наконец-то закончилось представление гостей, и слышался только звон посуды и приборов. Аборигены кушали, не стесняясь, сполна вознаграждая себя изысканными лакомствами за пережитое волнение. Ведь многие считали, что отправляются едва ли не смерть. А получили награду, и очень неплохие надежды на будущее. Короли не прощают трусов, да и адмиралы тоже. И если вдруг освободится должность или возникнет нужда в надежном человеке, выбирать станут именно из сегодняшних гостей. А в том, что она появится, Слава даже не сомневалась, судя по темным кругам под глазами адмирала, он так и не прилег отдохнуть в это утро. Да и вряд ли приляжет до поздней ночи, вон как торопливо забрасывает в себя деликатесы, едва ли чувствуя, что жует.

— Нужно сказать Тине… — проникнувшись внезапной жалостью к этому мужественному человеку, пробормотала Слава, — пусть немного подлечит адмирала. Он же упадет к вечеру.

Инвард едва не подавился, услышав эти слова. Это что, они ей ничего не рассказали, что ли? Не может быть! Или может? Целительница очень бережно относится к матери… вполне возможно, решила ее не волновать лишний раз. А эта по доброте своей и впрямь решит позвать девчонку. Вот тут все и вывалится наружу…

А Геб с Ади решат, что это он придумал такой идиотский план, и станут презирать его еще сильнее… нет. Он пока не готов к последнему удару… они и так смотрят мимо него… его дети.

— Не нужно… благодарю вас, но это лишнее. Я выпью зелье… — это что, он, что ли, бормочет таким несчастным голосом?

Боги, какой стыд. Как бы ошалели его адъютанты, если увидели, как он мямлит, не поднимая взгляда от тарелки. Знали бы они, что он и там ничего не видит. В глазах стоит холодный, равнодушный взгляд Дагеберта, в голове молотками стучат жесткие слова, подслушанные совершенно случайно.

— И ты поверила, что он и вправду ничего не знал и не замечал? Ну, какая ты все же наивная, Ади! Если я стану когда-нибудь королем, то первым делом издам указ, чтобы принцев и принцесс никогда не отправляли на воспитание и обучение ни в какие приюты или обители. Кто вообще придумал такой бред, пусть ребенок насладится спокойным детством? А что в этой благостной глуши и вдали от реалий королевской жизни дети вырастают наивными овечками, не готовыми даже ответить на ехидную шутку какого-нибудь острослова, никого не волнует.

Вот чего ты смотришь на меня такими несчастными глазами? Я всего лишь говорю правду! Мы были не нужны ему девятнадцать лет, он не попытался ни выяснить, что тогда произошло, ни поговорить с матерью. Он даже наши портреты никогда не смотрел… ладно, только мой. А вот я смотрел. Вон он, альбом с портретами важных лиц королевства. Все принцы должны изучить и с первого взгляда узнавать, с кем говорят. Что? Ади! Ну неужели ты думаешь, я и вправду такой дурак, каким притворялся? У меня было два года, Ади! Ведь только я один знал, что никогда не собирался прыгать с этой чертовой башни! И знал точно, что враг рядом! Как и то, что помочь мне некому. Конечно, я его искал… но скрывал это ото всех. Я ведь очень скоро понял, что каким-то путем получаю дурман. Да разумеется, нашел… кто-то мазал кота. Но иногда добавляли и другими способами, мазали мне сонному губы, пачкали платки и книги.

Но я молчал и искал того, кто за этим стоит. Притворялся впадающим в транс дурачком… и думал, думал… постепенно вспомнил и перетряс все события, все слова и намеки, подозревал всех и вся. Ну да, а что ты так удивляешься? Тебя в первую очередь… тогда же я не знал, насколько ты овечка. Не обижайся… я тебя за это и люблю. Ну вот… прекрати, дурочка.

Но это не значит, что я перестану говорить тебе правду и стараться изменить твой взгляд на людей… для твоей же пользы, Ади! Иначе тебя сожрут… ты ведь теперь такой лакомый кусочек для сотен желающих поселиться в этом замке и помогать мне править Сузердом.

Всё, Ади, больше я не хочу про него даже слышать. Пусть пока командует армией… лучшего всё равно нет. Но в замке его не будет.

Инвард порывисто вздохнул, залпом выпил бокал кислого сока, и решительно поднялся из-за стола. Что толку зря себя терзать, когда вокруг столько дел. И самое неприятное и противное из них — предстоящий разговор с Ральдисом. Консорт передал с посыльным приказ прийти в его башню, когда отказался присутствовать на этом обеде.

Стан вздохнул с невольным облегчением, и дал себе зарок каждую свободную минутку посвятить изучению ментальных щитов. Невероятно устаёшь все время давиться чужой обидой и болью, появляется стойкое желание хоть на пару часов сбежать куда-нибудь подальше, где нет рядом ни одного страдающего индивида.

Командир украдкой оглянулся на Тину, оживленно болтающую с принцами, и еле заметно поморщился. К Адистанне он старался не приближаться намеренно, даже за другой стол специально сел. Но вот не следить за их аурами никак не получалось, взгляд сам так и тянулся в ту сторону. Глупая и неправильная ситуация… и если бы они были в равном положении, он сейчас сидел бы рядом с ними и старался перещеголять самого себя в остроумии и шутках. Но Тин заранее в проигрышном положении… а состязаться со слабым он всегда считал самой большой мерзостью в жизни. Вот и мучается теперь. Повезло еще, что никто не может отследить его собственную ауру. Кроме моряны, конечно, но она не выдаст… почему-то он уверен.

А воспользоваться своим командирским правом и приказать унсам не показывать ее никому, он догадался еще в тот миг, когда увидел спрятанный под зеленым камнем портрет.

Уход адмирала натолкнул Ярославу на замечательную идею.