Стив натужно улыбнулся.

— Скажите, а вы верите в любовь? — Краска выступила у нее на лице. "Он женится на мне из-за денег, однако осмеливается спрашивать меня о любви", — подумала она и изучающе взглянула на него. Затем насмешливо улыбнулась.

— Верю ли я в любовь? Конечно, я верю в любовь, а вы разве — нет? Но что за неуместный вопрос. Как будто вы сам с собой соревнуетесь в бестактности. — Она заметила, как он изменился в лице, прежде чем обернулась к его отцу.

Джерри слегка испугалась. Зачем она так пренебрежительно ведет себя с ним? Это плохой путь к партнерству, которое, она была уверена, должно перерасти в настоящую дружбу.

— Джерри, пригласи Стива в гостиную, а нам включи музыку. Мы покурим здесь с мистером Кортлэндом. — Слуга с почтением протянул им сигары и сигареты.

"Быть может, он предпочтет остаться здесь и покурить," — со страхом предположила девушка, впервые за весь вечер оставив свою позу.

Она увидела вызов в глазах Стива и покраснела. Стараясь мило улыбаться, хотя к горлу подкатил удушающий ком, она продолжила:

— Мистер Стив достаточно самостоятелен, чтобы самому выбрать, что ему делать, не так ли?

— Да. Вполне самостоятелен, — ответил он, вставая, чтобы пройти в гостиную. — Вы играете или поете? — спросил он, когда они подошли к пианино. По инструменту было заметно, что им пользуются с любовью. Теперь настала ее очередь презрительно усмехнуться.

— Я играю и пою. Вам это кажется неправдоподобным? — Она села и опустила руки на клавиши.

— Сыграть вам что-нибудь?

— Будьте так добры. — Он облокотился на пианино и взглянул на нее сверху, но она заметила, что мысли его заняты другим. — Я совсем не меломан, но когда я служил в армии, среди нас был один парень, который иногда чудесно играл среди того ада, в котором мы находились. Иногда на меня накатывает волна воспоминаний, когда я слышу музыку, которую нам играл тот мальчик. Не знаете ли вы "Бабочек" Шумана? Это была одна из его любимых вещей.

В ответ она заиграла первые аккорды этого замечательного произведения. Играя, она украдкой взглянула на него. Он смотрел на пианино. Глаза его, уже не голубые, а потемневшие, были полны воспоминаний. Волна чувств охватила ее. Прошло несколько мгновений после того как затихли последние аккорды, прежде чем она смогла перевести дыхание.

— Спасибо, — сказал он просто, и в его тоне послышалось больше, чем просто вежливость. Затем мягкое выражение исчезло с его лица. В голосе прозвучали ирония и вызов, когда он жестко произнес:

— Мой отец, похоже, считает, что вы сделаете мне честь, выйдя за меня замуж.

Волна обиды накатила на нее. Усилием воли она подавила слезы и, покраснев, повернулась к нему. Пальцы ее дрожали. Не стоит уворачиваться теперь, решила она, тогда в будущем не будет причин для взаимных обвинений.

— Ваш отец, несомненно, сказал вам и о том, что мой отец собирается купить ваше имя и социальное положение для меня за часть своего состояния. В некотором роде сделка пятьдесят на пятьдесят, не так ли? — выпалила она, сверкнув глазами из-под своих тяжелых ресниц. Кортлэнд оцепенел.

— Вы так откровенно говорите об этом. Она отступила на шаг и сложила руки за спиной. Ее

красивые глаза сверкали как молнии, сердце бешено колотилось. Казалось, что ее трясет, когда она отвечала ему:

— А почему бы нет? Если не сказать правду сейчас, потом могут возникнуть разные недоразумения. Вы знаете, что мой отец хочет, чтобы я стала вашей женой, и знаете, почему. Я ему доверяю, и мне нравится его целеустремленность. Я тоже стремлюсь к лучшей жизни. Ваш отец находится в затруднении по одной причине, мой отец — по другой, если, конечно, отсутствие родословной можно назвать затруднением. И выходит так, что с нашей помощью они могут выйти из этого положения. Я сделаю все ради моего отца, он так много мне дал в жизни. — Она опустилась на стул, чтобы перевести дыхание.

— И вы… и вы не боитесь выйти замуж без любви? — Взгляд его был непроницаем.

— Без любви? К человеку, за которого я выйду замуж? Нет, конечно, нет, если только не полюблю кого-то другого. Я должна любить человека, за которого выйду замуж, а затем — любовь станет обыденной, нежеланной и исчезнет так же, как появилась, ничто не остановит ее. Вы сами знаете это.

— Нет, настоящая любовь — это любовь мужчины к единственной женщине! — воскликнул он.

— Разве такое бывает? Сомневаюсь, — скептически сказала Джерри. Если он хотел отомстить, то он сделал это.

— Если я правильно понял, вы принимаете мое предложение, — его слова прозвучали язвительным утверждением.

— Да. Это так… — она чуть не разрыдалась. — Если… если вы согласитесь на мои условия. Отец обещал мне доход сто тысяч в год. Я хочу иметь половину для себя, а другой половиной можете распоряжаться вы.

Взгляд Кортлэнда потемнел от гнева.

— Я вижу, вы действительно рассчитываете превратить это в коммерческую сделку. Но запомните, что я не возьму ни цента из этих проклятых денег. Какое бы соглашение ни заключили между собой вы, ваш отец и мой, меня это совершенно не касается. Это мои условия. Принимаете вы их?

— Да, я их принимаю, — она густо покраснела и сжала губы. — Есть еще одна вещь. Эта женитьба действительно сделка — деньги в обмен на социальное положение. Пусть этим все и ограничится. Нужно ли вам что-либо еще? Вы должны понять меня, — с чувством произнесла она и положила ладонь ему на руку

Он с полным равнодушием посмотрел на нее сверху. Выражение его лица осталось невозмутимым.

— Да. Я понимаю. Вы так видите анатомию брака. Без взаимных обязанностей, без внутреннего переживания, без любви. Вам виднее. Долг Кортлэндов слишком велик, чтобы не принимать ваших условий. Будь по-вашему, я согласен.

В ее темных глазах блеснули слезы.

— Спасибо. Вы представили наш договор в слишком мрачных тонах, но вернули мне самоуважение. Теперь я чувствую, что это благородная сделка между нами двоими. Вы абсолютно свободны бывать, где вам заблагорассудится, и я тоже должна быть свободна. Единственная вещь, которую я вам обещаю, — я никогда не опорочу имя, которое теперь беру.

Он посмотрел на ее ладонь, которую держал в своей руке и выпустил ее.

— Я понял это в тот момент, как вы вошли в гостиную сегодня вечером. Мы скоро поженимся?

— Когда вы захотите. Пожелайте от меня спокойной ночи вашему отцу. Я… — она улыбнулась ему, пытаясь скрыть дрожь в губах, открыла дверь гостиной и быстро затворила ее за собой.

Питер Кортлэнд первым нарушил молчание, когда они с сыном возвращались в машине. Он сделал попытку говорить непринужденно:

— Итак, мой мальчик, ты нарисовал совершенно неправильный портрет этой девушки. У Жеральдины Глэморган не оказалось ни торчащих зубов, ни маленьких глазок, ни кошачьих манер. Честно говоря, не помню, когда я последний раз встречал такую красивую, независимую и неординарную девушку.

— Кошачьи манеры! — повторил его сын. — Нет, она совсем не котенок. Она айсберг, и деловой инстинкт развит у нее до самой высокой степени. Поверь мне, она прирожденный торговец.

Глава 3

Жеральдина Кортлэнд мягко вела свой автомобиль по набережной. Солнце стояло в зените, и несколько запоздалых птиц летели по небу в направлении запада. На другой стороне реки блеснули и загорелись огни. Несколько огней зажглось на яхтах, которые бросили якорь среди чистой глади воды. Окна домов уютно светились, гостеприимно приглашая к себе. Девушка подумала о том, насколько разные все эти огни. Огни фонарей вдоль дороги были холодно официальны, огни на реке вызывали некоторую тревогу, от огней в окнах домов шло человеческое тепло.

Беспокойство в ее душе не утихало. Она долго вела автомобиль под натиском холодного декабрьского ветра, пытаясь не вспоминать, каким тоном Стив отказался от ее предложения подвезти его в город этим утром. Неужели они поженились лишь месяц назад? Казалось, что прошли столетия с того момента, как они, стоя перед алтарем в окружении нескольких свидетелей, дали свадебный обет. Она содрогнулась. Если бы она знала, насколько непоправим был этот поступок, вряд ли у нее хватило бы отваги выйти замуж только ради того, чтобы отблагодарить своего отца.