Спешившись у дверей салуна «Белый орел», я зашел внутрь, заказал себе выпивку и спросил у бармена:

— Кто у вас в Олдервиле самый образованный человек?

— Пожалуй что Змеюка Мургатройд, — почесав за ухом, ответил бармен. — Он как раз сейчас играет в карты в «Элит-паласе».

Тогда я двинулся прямиком в «Элит-палас», но, только уже войдя внутрь, вдруг вспомнил, что не кто иной, как Мургатройд (в связи с некоторыми разногласиями, возникшими у него со мной во время одной карточной игры), поклялся продырявить меня без предупреждения при первой же нашей следующей встрече. Однако я никогда не позволял себе чересчур беспокоиться из-за подобных незначительных пустяков. Подойдя к столу, за которым играл Мургатройд, я сказал:

— Привет!

— Привет, привет! — не поднимая головы, отозвался Змеюка. — Садись и делай свою ставку! — Но тут, видимо узнав мой голос, быстро взглянул на меня. — Черт! Вечно ты путаешься у меня под ногами! — процедил он сквозь зубы и потянулся за револьвером, но я успел первым предъявить ему свою пушку, решительно сунув дуло Мургатройду прямо под нос.

— А ну-ка, тварь, произнеси по буквам слово Константинополь! — вежливо попросил я. — Да поживее!

Змеюка вдруг переменился в лице и страшно побледнел.

— Ты что, рехнулся? — прошептал он дрожащими губами.

— Кому было сказано?! — проревел я так, что на стойке бара разом лопнуло штук шесть стаканов. — По буквам! Или ты оглох?!

— К-о-н-с-т-а-н-т-и-н-о-п-о-л-ь! — пролепетал он. — Что с тобой, Элкинс? Какого черта?..

— Отлично! — сказал я, отшвырнув пистолет Мургатройда в дальний угол, дабы уберечь малого от ненужных соблазнов. — Назавтра в твоих услугах крайне нуждается весь свободолюбивый народ Брехливой Собаки.

Тебе выпала великая честь стать судьей на нашем состязании по устной фортографии!

Все, кто находился в игорном зале, затаили дыхание, а у Мургатройда, вроде как от волнения, вдруг так сильно затряслись руки, что он зацепил рукавом бубнового валета и сбросил его со стола на пол И тогда он полез под стол за тем валетом, но вместо того, чтобы поднять с пола карту, вдруг выхватил из-за голенища охотничий нож и довольно шустро попытался пырнуть этим ножиком меня в брюхо. Из-за опасения сорвать завтрашний матч мне пришлось отказать себе в удовольствии пристрелить мерзавца на месте и на самых что ни на есть законных основаниях. Вот почему я просто отнял у него эту цацку, а затем взял его за лодыжки, перевернул вниз головой и хорошенько потряс, чтобы вытряхнуть из подлеца все орудия убийства, какие еще могли при нем находиться.

Должен сказать, куча барахла получилась довольно внушительной.

— Караул! На помощь! Элкинс хочет меня прикончить заживо! — истошно завизжал Мургатройд.

— Вперед парни! Дадим достойный отпор коварным обитателям Брехливой Собаки! — словно очнувшись, взвыл кто-то из игроков.

И уже в следующее мгновение воздух в игорном зале буквально загудел, разом наполнившись разнообразными летающими предметами: тарелками, ложками, пивными кружками, плевательницами и канделябрами. Причем некоторые из тех плевательниц были на удивление тяжелыми, и, когда один такой сосуд с тяжким звоном отскочил от головы Мургатройда, тот жалобно пискнул и начал лихорадочно извиваться в моих руках, словно червяк, которого только что насадили на крючок.

— Смотрите, смотрите туда! — хором завопили сразу несколько подстрекателей с таким жаром, будто черепушка Змеюки была ихней собственностью и пострадала исключительно по моей вине. — Он уже совсем почти убил нашего бедного Мургатройда! Вперед парни! Свернем шею этому мордовороту!

И толпа завсегдатаев обрушилась на меня со всех сторон, так яростно орудуя бильярдными киями и ножками от стульев, что в моей груди невольно зародилось сомнение: а слышали ли они вообще когда-нибудь в своем долбаном Олдервиле о правилах цивилизованного гостеприимства?

Сообразив наконец, что словесные аргументы тут заведомо бесполезны, я покрепче ухватил Змеюку левой рукой, а правым кулаком принялся направо и налево вколачивать священные принципы вежливости в тупоумные головы нападавших. Подозреваю, что именно тогда превратился в руины роскошный бар «Элит-паласа». На поверку тот дурацкий бар оказался на редкость непрочным. За всю свою предыдущую жизнь мне еще не приходилось видеть, чтобы люди пробивали своими головами стены так легко, будто чертово сооружение было целиком возведено из папиросной бумаги. Не прошло и двух минут, как около дюжины чудом уцелевших забияк позорно бежали с поля боя, высыпав на улицы городка с истошными воплями:

— На помощь! Убивают! Поднимайтесь, граждане Олдервиля! Брехливая Собака вот-вот вцепится в наши глотки! Грудью встаньте на защиту ваших домов, ваших любимых чад и домочадцев!

Случайный человек мог бы даже подумать, будто на Олдервиль напали апачи, которые намерены спалить весь город дотла, — с таким остервенением вопили разобиженные граждане, обзывая меня разными нехорошими словами и осыпая градом свинца изо всех видов оружия, когда я, взобравшись на Капитана Кидда, с достоинством направился в сторону Брехливой Собаки.

Выехав из городка, я на всякий случай свернул с главной дороги и двинулся сквозь густые заросли по едва приметной, мало кому известной старой тропе, поскольку знал, что целая толпа жителей Олдервиля уже отправилась в погоню за мной. И хотя я был уверен, что Капитан Кидд с легкостью уйдет от любых преследователей, но все же малость опасался за жизнь Змеюки. Ведь тот легко мог оказаться жертвой шальной пули, ежели кому-нибудь из оддервильцев удалось бы случайно оказаться от нас на расстоянии револьверного выстрела. Местами заросли становились почти непролазными, и, как мне теперь кажется, Мургатройда привели в чувство колючие ветки молодых деревьев, непрерывно хлеставшие его по лицу. А придя в себя, он немедленно принялся за старое.

— На помощь! — вопил он так, будто его резали. — Негодяй! Ты везешь меня вовсе не в Брехливую Собаку! О нет! Ты хочешь обманом умыкнуть меня в глухие холмы, чтобы там, без лишних помех, насладиться зрелищем моей агонии! На помощь, люди добрые! Спасите! Спасите!

— Заткнись! — презрительно фыркнул я. — Раз совсем ничего не соображаешь, так уж лучше бы помолчал! Просто мы едем более короткой дорогой!

— Но ведь никакой другой дороги, кроме как по мосту через Индейскую реку, отсюда в Брехливую Собаку нету! — От удивления Змеюка даже на секундочку прекратил свои отчаянные вопли.

— Почему же нету? — в свою очередь удивился я. — Очень даже есть. Мы прекрасно переправимся по пешеходному мосту!

— Что? — испуганно взвизгнул Мургатройд. — Как?!

И, продолжая непрерывно завывать от ужаса, он принялся конвульсивно дергаться. В конце концов он порвал на части свою куртку, за которую я его держал. Мне не сразу удалось сообразить, что я сжимаю в руке одну только эту драную куртку, а сам Змеюка вывалился из нее на землю и, негромко подвывая, уже со страшной скоростью удаляется от меня на четвереньках… Стряхнув оцепенение, я пустился в погоню, но негодяй так хитро и замысловато петлял между высокими пнями и деревьями, что мне все никак не удавалось его догнать, и я уже начинал подумывать, не упростить ли процесс поимки, подстрелив его в левую ногу. Все же он допустил непростительную ошибку, попытавшись вскарабкаться на высоченное дерево. Капитан Кидд подскакал к тому дереву прежде, чем Мургатройд успел оказаться вне пределов моей досягаемости, и я привстал на стременах, и сумел вовремя схватить беглеца за левую ногу, и стащил его вниз. Больно было слышать из уст образованного человека столь ужасные, поистине кошмарные выражения!

К тому же он так неистово лягался, что умудрился-таки снова выскользнуть у меня из рук. И уж конечно, то была его собственная ошибка! И нечего ему теперь кричать на всех углах, будто бы я специально выпустил его ногу с таким расчетом, чтобы он рухнул головой прямо на камень!

Я уже было нагнулся, чтобы снова поднять Змеюку, но тут вдруг услышал невдалеке бешеный топот лошадиных копыт и посмотрел в ту сторону. Сквозь чащу неслась чертова погоня, снаряженная доблестными гражданами Олдервиля. Дьявол! Оказывается, я потратил чертову прорву времени, гоняясь за Мургатройдом по кустам, и позволил преследователям приблизиться к нам почти вплотную! Поэтому я одним рывком поднял его с земли, перебросил бессознательное обмякшее тело через луку седла и помчался в сторону Индейской реки. Капитан Кидд снова оторвался от погони с такой легкостью, будто у тех идиотов все лошади в одночасье охромели. А когда Кэп вынес нас на восточный берег реки, олдервильцы уже находились так далеко, что их пули не могли достать нас.