В таверне Онагрула, тайном прибежище пиратов Вилайета, громкие голоса требовали вина. Холодная прозрачная жидкость наполняла кубок Артуса, вокруг которого собралась толпа, жадно ожидавшая продолжения его рассказа. Седой шкипер промочил горло. Удовлетворенный, он вытер рукавом губы и наклонил голову к слушателям.

- Если бы вы, мальчики, были там! Большое и славное сражение мы выиграли. Затем мы обрушились на "Скимитар". Мы были подобны дьяволам из ада, но и они были готовы нас встретить. Они рубили наши крючья топорами и мечами, пока наши стрелки не отбросили их от борта. Потом могучим потоком мы ворвались на палубу. Мы рвались вперед, и каждый из нас жаждал смерти. Конан был впереди всех. Туранцы закрылись кругом мечей, но наш капитан бился так жестоко, что они не выдержали. Затем мы все навалились - и сражение стало неистовым. Туранцы - дисциплинированные и прекрасные бойцы из личной охраны Ездигерда - сражались под началом своего короля. Был момент, когда чаша весов колебалась, наши атаки кровавыми волнами откатывались от сплошных рядов туранцев. А затем настал триумф: галерные гребцы, разбив свои оковы и убив надсмотрщика, двинулись на палубу. Рабы вылезали на палубу, как души грешников из преисподней. Они подхватывали оружие, валявшееся всюду. Их ненависть была страшна. Они не обращали внимания на туранские мечи и копья, бросаясь прямо на них. Другие взбирались по трупам и душили туранцев прямо голыми руками. Я видел, как один раб-гигант схватил туранца и использовал его как дубину, пока стрелы не пронзили его самого. На королевской галере началось замешательство. Блестящие ряды заколебались. Конан издал крик и бросился в атаку. Мы последовали за ним, решив или победить, или умереть. В следующие минуты воцарился ад. Кровавой волной мы прошли по всему кораблю, от кормы до носа. Наши мечи рассеяли туранцев, точно ветер, развевающий мякину, и заставили их давиться собственной кровью. Конан был подобен разъяренному тигру. Его обоюдоострый меч разил, как разряды молний. Трупы валились около него спелыми колосьями пшеницы, срезанной серпом. Он бросался туда, где затевались самые жаркие схватки, - и всегда его приход означал гибель для туранцев. Со свирепой настойчивостью киммериец двигался на корму, где стоял Ездигерд, отдававший приказы своей охране. Будто взбесившийся слон, Конан топтал туранских солдат. Люди падали вокруг него, как деревянные куклы. Потом Ездигерд издал крик ярости и сам бросился навстречу варвару. Я думаю, Ездигерд предпочел бы избежать встречи с ним, но бросился он смело. Яростные проклятия потоком лились с его губ.

- Я вижу, что ты здесь, киммерийская шавка! - рычал он. - Клянусь Эрликом, теперь ты получишь достойную награду! Смерть тебе, варварская собака!

Ужасный удар обрушился на голову Конана. Никто, кроме Конана, не сумел бы парировать удар такой чудовищной силы. Но Конан сделал это с быстротой, недоступной для глаза.

- Смерть тебе, туранский шакал! - прокричал он в ответ. Мгновение противники обменивались выпадами;

сражение вокруг стихло: все наблюдали за этим поединком. Под могучим ударом разлетелся щит короля, его левая рука была ранена. Следующий удар поразил Ездигерда в голову -и огромное тело короля упало на палубу. Вскоре после этого туранцы сдались. Мы взяли мало пленных, слишком много было убитых. Из наших двух сотен осталась только половина, но мы убили и захватили более трех сотен туранских собак.

Артус осушил свой кубок и налил еще. Во время паузы один из слушателей спросил:

- А что случилось с фавориткой короля? Кому досталась она?

Брови Артуса сомкнулись, и он вздрогнул.

- Нечто страшное завершило тот достопамятный день. Мы перевязывали раны, толпились около пленных, когда солнце потемнело и холод смерти пронесся по нашим рядам. Море завихрилось черными бурунами вокруг нашего корабля. Ветер застонал в снастях, подобно стае потерянных душ, хотя мы стояли с подветренной стороны скалы. Некоторые из нас закричали и стали указывать пальцами вверх. В небе появилась черная точка, росшая с гигантской быстротой. На первый взгляд она казалась похожей на птицу или на летучую мышь. Потом она превратилась в ужасный крылатый призрак фантастического человека. Он налетел на корму с душераздирающим визгом, который смертью коснулся наших сердец. На этот крик из небольшой каюты на корме, в которую никто еще не входил, выбежала женщина из Маупура. Монстр схватил ее и, махая крыльями, взвился над маслянистыми водами пролива, быстро набирая высоту. Через несколько секунд оба исчезли с глаз, и солнце вновь стало ясным. Мы смотрели один на другого с побелевшими лицами. Каждый спрашивал соседа, что случилось. Демон появился и исчез с такой быстротой, что у нас просто не было времени поддаться настоящей панике, только Конан смотрел без дрожи и даже не побледнел.

- Я уже видел эту штучку, - прошептал он.

- Некоторым из нас казалось, что дьявол похитил Тэнери, чтобы принести ее в аду в жертву Эрлику. Но другие, которые стояли ближе и лучше рассмотрели, что происходит, говорили потом, что на ее лице было такое выражение, как будто она сама вызвала это чудовище.

Конан отдал приказание очистить палубу от трупов. Мы принялись за работу. О похищенной Тэнери наш капитан сказал следующее:

- Пускай эта потаскушка убирается со своим пугалом. Я не воюю с женщинами, хотя за ее вероломство охотно бы снял с нее шкуру.

На этом дело закончилось. Мы подожгли засевшую на мели галеру и отплыли.

- А где сейчас Конан? - спросил другой слушатель. - Почему его нет здесь и он не рассказывает историю своего путешествия сам? Будет он нашим предводителем?

- Увы, нет, не будет. Киммериец приказал высадить его на восточном берегу. Он сказал, что у него великая миссия. И он задержался здесь, только чтобы свести оставшиеся счеты с Ездигердом. Один из рабов, которых мы освободили, был кхитаец. Конан беседовал с ним часами. Они толковали о далеких землях, лежащих за горами Химелии.

- Если Кхитай - его цель, - предположил кто-то, - то он, наверное, ищет мифические сокровища. Зачем иначе отправляться на край земли?!

- Кого он взял с собой? - полюбопытствовал еще один.

- Это другая загадка, - отозвался Артус. - Он поклялся, что отправится один и что цель его недостижимая для других. Мы высадили его на восточном берегу. Его прощание с Рольфом-северянином было кратким и мужественным. Экипаж очень горевал, расставаясь с капитаном. Мы провожали его глазами, пока могучая фигура киммерийца не скрылась за дюнами, направляясь навстречу новым опасностям. Теперь Рольф - наш капитан; он лучше всех, исключая, конечно, самого Конана. Конан всегда останется лучшим из командиров, которые были и которые еще будут. Я пью за его здоровье и за то, чтобы успех сопутствовал ему во всем.

ГЛАВА 6. ИНТРИГИ ВОСТОКА

- Как чувствует себя ее королевское величество Дэви? - спросил Конан упитанного трактирщика, отпивая из кубка ароматное вино. В своей матросской одежде он рискнул зайти в вендийскую таверну, чтобы утолить жажду и узнать новости о привлекательной женщине, чью империю он однажды спас. Старые воспоминания закружились в его голове. Он ждал ответа, стараясь не высказывать особого интереса.

Таверна была почти пустой, но хозяин отвечал с большой осторожностью и очень тихо.

- Хотя Дэви управляет твердо и мудро, у нее нет мужа. Знать говорит, что страна нуждается в военном вожде. Шепотом называют ее кузена - Ченгир Хана. До настоящего времени она отказывала ему, но говорят, вскоре она должна принять решение. Династия должна быть продлена, и Жазмина обязательно выполнит свой долг перед королевством.

Толстый вендиец быстро посмотрел через открытую дверь. Послышались тяжелые шаги и бряцанье оружия. Отряд солдат вошел в таверну. Глаза их командира окинули внимательным взглядом каждого, задержались чуточку на Конане и затем остановились на хозяине. Подойдя к прилавку, офицер что-то сказал ему. Пара полных бутылок перешла с полки в шелковый мешочек офицера. Тот подал команду, и отряд с таким же шумом покинул таверну.