Молча глядя на эту картину, Конан почувствовал, как на затылке его зашевелились волосы.

- А, черт! - пробормотал он. - Черная ладонь Сета!

Ему уже приходилось встречать этот знак, смертельную мету зловещих жрецов бога Сета, ужасного божества мрачной Стигии... И тут он вспомнил необычное красное сияние, блеснувшее из-под плаща таинственного стигийца, только что вышедшего из гостиницы.

- Сердце, черт возьми! - скрипнул он зубами. - Оно было у него! Он открыл входные двери с помощью своих чар, убил Белосо и украл Сердце! Значит, это действительно жрец Сета.

Быстрый осмотр комнаты и карманов зингарийца подтвердил его догадки. Камня не было. У него сразу же возникло подозрение, что все это - не случайность, и черная стигийская галера вошла в порт Мессантии с определенной целью. Но как жрец мог узнать, что Сердце появилось здесь? Ответ на этот вопрос вряд ли был бы более неправдоподобен, чем чары некромантии, что позволили убить здорового одетого в кольчугу человека одним прикосновением открытой пустой ладони.

Неожиданно из-за дверей донеслись чьи-то осторожные шаги, и Конан по-кошачьи быстро обернулся на звук. В одно мгновение он загасил лампу и выхватил меч. Слух подсказал ему, что сюда приближается группа людей. А когда его глаза привыкли к темноте, он различил размытые мраком фигуры за проемом входных дверей. Он не имел понятия, кто это, но, как всегда, взял инициативу в свои руки - вместо того, чтобы ожидать нападения, он молниеносно выскочил наружу.

Этот неожиданный маневр на мгновение ошеломил притаившихся. Но они быстро опомнились и бросились на него, и при свете звезд он различил силуэты в масках... а потом его меч утонул в чьем-то теле, а сам он быстро побежал по улице, пытаясь скрыться от бегущих за ним по пятам незнакомцев.

На бегу он неожиданно услыхал скрип весел в уключинах и мгновенно забыл о погоне. От берега к середине затоки отплывала лодка! Он со всех ног бросился к пирсу, но успел услышать лишь скрип снастей и заметить темный силуэт отходящего корабля.

Клубящийся над водой туман скрыл звезды, и Конан тщетно пытался разглядеть что-либо на черной поверхности воды, стоя на сыром песке берега. На том что-то двигалось - длинное, низкое, набирающее скорость и исчезающее во тьме. Уши его уловили ритмичный плеск весел, и он заскрипел зубами в бессильной ярости: это стигийская галера отплывала в открытое море, увозя с собой камень, значащий для него то же самое, что и трон Аквилонии.

С громким проклятием он сделал шаг вперед, уже готовый расстегнуть ремни панциря и сбросить его, чтобы поплыть за уходящим прочь кораблем... Но вдруг обернулся, услышав шаги, - преследователи быстро приближались. Первый из них тут же упал, сраженный молниеносным ударом меча, но остальных это не остановило. Темноту озарил матовый блеск клинков. Он сделал еще один выпад, раздался крик, и по рукам его стала стекать кровь, брызнувшая из чьего-то распоротого живота. И в это мгновение до него долетел какой-то знакомый глухой голос, призывающий нападавших атаковать. Оценив обстановку, Конан пробился через град ударов, и, когда порыв ветра на долю секунды развеял пелену тумана, увидел перед собой высокого худощавого мужчину с большим темным шрамом на щеке. Яростно просвистевший меч киммерийца развалил череп худого, как гнилой орех.

Но неожиданно слепой удар чьего-то топора попал ему в шлем, и в глазах вспыхнули снопы ярких искр. Конан рванулся в эту сторону и ощутил, что меч его тонет в чьем-то теле, задергавшемся в агонии. Он отступил, но споткнулся о лежавшее на песке тело, а дубина одного из нападавших сбила с его головы и без того уже погнутый шлем, и второй удар пришелся уже по обнаженной голове.

Король Аквилонии беззвучно рухнул на песок. В темноте громко и хрипло дышали волчьи фигуры убийц.

- Давай отрубим ему голову, - произнес один. - Да оставь ты его в покое! - сквозь зубы отозвался другой.

- Лучше помоги мне перевязать рану, чтобы я не истек кровью. Прилив и так унесет его в море - он же лежит у самой воды. И к тому же - у него раскроен череп, и никто бы не смог выжить после такого удара.

- Помогите снять с него кольчугу, - предложил третий. - Получим за нее хотя бы несколько монет. И быстрее - вон идут какие-то пьяные мерзавцы. Уходим!

В темноте раздалось беспокойное кряхтение, а потом - стихающий в отдалении топот ног. Пьяное пение загулявших матросов продолжало приближаться.

Ожидая у себя в комнате вестей, Публио нервно ходил перед окном, выходящим к морю, и вдруг что-то заставило его резко обернуться. Он хорошо помнил, что надежно запер дверь в коридор, но, тем не менее, она беззвучно отворилась и в нее вошли четверо незнакомцев. Много удивительного встречал купец в своей жизни, но такого - никогда. Эти люди были высоки и худощавы, с золотистого цвета округлыми лицами, оттененными капюшонами длинных черных накидок. В руке у каждого из них был длинный посох.

- Кто вы? - спросил Публио глухим, сдавленным голосом. - И чего вы здесь хотите?

- Где Конан, что был королем Аквилонии? - спросил его самый высокий из четверых, а его бесстрастный голос привел купца в дрожь.

- Я не понимаю, о ком вы говорите, - сглотнул он, ошеломленный необычным видом своих посетителей. Я не знаю такого человека!

- Он был здесь, - продолжил тот же незнакомец, не меняя тона.

- Его конь стоит во дворе. Скажи нам, где он, но не лги.

- Гебал! - заорал Публио и, пятясь, уткнулся спиной в стену. - Гебал!

Кхитайцы неподвижно смотрели на него.

- Если ты еще раз позовешь своего раба, умрешь, - предупредил его один из непрошеных гостей, пытаясь сдержать новый крик купца.

- Гебал! - завыл Публио. - Где ты, скотина?! Здесь убивают твоего господина!

За дверью раздались быстрые шаги, и в комнату вбежал Гебал - коренастый мужчина с густой черной бородой. В руке его блестел короткий широкий меч.

Он тупым взглядом окинул четверых незнакомцев, не понимая, откуда они взялись, и только сейчас сообразил, что ненадолго задремал на охраняемой им лестнице, хотя до этого он ни разу на службе не спал. Господин его продолжал истерически верещать, и он, как атакующий бык, ринулся на незваных гостей, занося для удара меч. Но ударить он не успел.

Навстречу ему резко вылетела рука в черном рукаве, далеко вперед выбрасывая длинную палку. Конец ее, казалось, лишь слегка коснулся широкой груди нападавшего и тут же отскочил. Все это напоминало молниеносную атаку змеи.

Гебал остановился, как вкопанный, будто наткнувшись на невидимый барьер: голова его упала на грудь, меч выпал из ослабевших пальцев, а затем упал и он сам, причем так, словно тело его было совершенно без костей. Он был мертв.

Публио побелел, как мел.

- Не кричи больше, - произнес высокий. - Твои слуги крепко спят, но если ты их разбудишь, все они умрут, и ты вместе с ними. Так где Конан?

- Он ушел в гостиницу Гермия, в порт, искать зингарийца Белосо, - выдавил Публио, трясясь от страха. - Это недалеко отсюда... - Обычно купцу было не занимать уверенности в себе, но незваные гости превратили его мозги в жижу. Он конвульсивно вздрогнул, услышав в зловещей тишине приближающиеся по лестнице быстрые шаги.

- Твой слуга? - спросил кхитаец. Публио беззвучно покрутил головой - язык его от страха прилип к небу. Один из незнакомцев сорвал с ближайшего дивана шелковое покрывало и прикрыл им лежащий на полу труп. Потом все они встали за портьеру, но высокий предварительно предупредил:

- Спроси этого человека, чего он хочет, и быстро отправь прочь. Если выдашь нас - живым отсюда никто не выйдет, так и знай. Даже знаком не показывай, что здесь есть еще кто-то, кроме тебя.

И, подняв свой посох, он тоже скрылся за портьерой.

Публио все дрожал, с трудом сдерживая себя в руках. Это могло оказаться всего лишь игрой света и тени, но создавалось впечатление, что палки этих таинственных посетителей двигались сами, словно будучи какой-то непонятной формой жизни.