Захак закрыл бронзовую дверь за ними. Маг сказал Конану по-иранистански:

— Можешь говорить свободно. Эти черные люди не понимают иранистанского языка.

Конан, перед тем как ответить, удобно развалился на диване, стоящем перед возвышением, положив ноги на скамеечку для ног. Маг не показал удивления тому, что его посетитель уселся без приглашения. Его первые слова показали, что он часто общался с жителями Запада и ради своих собственных интересов терпел их непосредственность. Он сказал:

— Я не посылал за тобой.

— Конечно, нет. Но мне нужно было что-нибудь сказать этим глупцам, иначе пришлось бы их всех поубивать.

— Что тебе здесь нужно?

— Что бывает нужно человеку, который приходит в гнездо разбойников?

— Он может быть шпионом.

Конан грубо рассмеялся.

— Чьим?

— Как ты узнал Дорогу?

— Я пошел за грифами; они всегда приводят меня к моей цели.

— Они приводят; ты слишком часто кормишь их досыта. А что с кхитайцем, который сторожил трещину?

— Мертв; он не прислушался к голосу разума.

— Грифы следуют за тобой, а не ты за грифами, — прокомментировал Маг.

— Почему ты не предупредил о своем приходе?

— Но кем? Последней ночью в ущелье Призраков банда твоих глупцов напала на мой отряд, убила одного и похитила другого. Четвертый человек сбежал, так что когда поднялась луна, я пошел сюда один.

— Это были сабатинцы, чья обязанность — сторожить ущелье Призраков. Они не знали, что ты искал меня. Они приковыляли в город на рассвете, с одним убитым и большинством раненными, и клялись, что убили богатого вендийского купца и его слуг в ущелье Призраков. Очевидно, они боялись признаться, что удрали, оставив тебя живым. Они пожалеют о своей лжи, но ты не сказал мне, зачем ты сюда пришел.

— Чтобы найти убежище. Я поссорился с королем Иранистана.

Маг пожал плечами.

— Я знаю об этом. Кобад Шах перестанет досаждать тебе некоторое время, если не навсегда. Он был ранен одним из наших агентов. Тем не менее эскадрон, который он послал за тобой, все еще идет по твоему следу.

Конан почувствовал покалывание в затылке, вызванное таким волшебством.

— Кром! Ты хорошо осведомлен о последних новостях.

Маг слегка кивнул по направлению кристалла.

— Безделушка, но не бесполезная. Однако, мы хорошо храним свои секреты. Так что, раз ты знаешь о Янаидаре и о дороге в Янаидар, тебе должно быть сказал об этом один из наших Тайных Братьев. Это Тигр послал тебя?

Конан почувствовал ловушку.

— Я не знаю никакого Тигра, — ответил он. — Мне не нужно рассказывать секретов; я раскрываю их сам. Я пришел сюда, потому что мне нужно место, где я мог бы спрятаться. Я потерял расположение в Аншане, а туранцы проткнут меня, если поймают.

Маг сказал что-то по-стигийски. Конан, зная, что тот не стал бы менять язык их беседы без какого-то умысла, сделал вид, что не понимает.

Маг заговорил с одним из негров и гигант вынул серебряный молоток из-за своего пояса и ударил им в золотой гонг, висевший между гобеленами. Едва замерло эхо, как бронзовая дверь открылась настолько, чтобы пропустить стройного человека в скромной шелковой одежде, который склонился перед возвышением. По бритой голове в нем можно было узнать стигийца. Маг называл его «Хаза» и задавал ему вопросы на языке, который только что проверил на Конане.

— Ты знаешь этого человека? — спросил Маг.

— Да, мой лорд.

— Наши шпионы упоминали о нем в своих отчетах?

— Да, мой лорд. В последнем донесении из Аншана говорилось о нем. В ту ночь, когда твой слуга пытался казнить короля, до покушения, этот человек тайно беседовал с королем около часа. Затем он спешно покинул дворец и покинул город с тремя сотнями всадников, которых после видели на дороге в Кушаф. За ним была послана погоня, но догнали ли они его, или все еще ищут, я не знаю.

— Ты можешь идти.

Хаза поклонился и вышел, а Маг некоторое время размышлял. Затем он поднял голову и сказал:

— Я верю, что ты говоришь правду. Ты бежал из Аншана в Кушаф, где не чествуют друзей короля. Твоя враждебность к туранцам хорошо известна. Нам нужны такие люди. Но я не могу посвятить тебя, пока Тигр не проверит тебя. Его сейчас нет в Янаидаре, но он вернется к завтрашнему утру. Тем временем мне интересно было бы выяснить, как ты узнал о нашем сообществе и о нашем городе.

Конан пожал плечами.

— Я слышал тайны, которые пел ветер, шелестя в ветках сухих тамарисков, и истории караванщиков, рассказывавших шепотом о звенящем огне в караван-сараях.

— Так ты знаешь о наших целях? О наших стремлениях?

— Я знаю, как вы себя называете. — Конан, нащупывая путь, умышленно делал свои ответы двусмысленными.

— Ты знаешь, что означает мой титул? — спросил Маг.

— Маг Сынов Езма — главный чародей езмитов. В Туране говорят, что езмиты были расой, жившей еще до Катастрофы, которая обитала на берегах Вилайетского моря, и практиковала странные ритуалы, колдовство и каннибализм, до того, как пришли гирканцы, уничтожившие их без остатка.

— Так говорят, — усмехнулся Маг. — Но их потомки все еще обитают на холмах Шема.

— Так я и думал, — сказал Конан. — Я слышал истории о них, но считал их легендами.

— Да! Мир считает, что это легенды… но со времени Начала Появления Огня Езма он так и не был целиком потушен, хотя в течении целых столетий от него оставались только тлеющие угольки. Общество Прячущихся — это самый старый культ из всех. Оно предшествует культу Митры, Иштар и Асуры. Оно не признает расовых и религиозных различий. В древние века его ветви протянулись по всему миру — от Грондара до Валузии. Люди разных земель и рас принадлежали и принадлежат обществу Прячущихся. В давние-давние времена езмиты были только одной ветвью, хотя из их расы выбирали жрецов культа.

После Катастрофы культ восстановился. В Стигии, Ахероне, Косе и Заморе были группировки культа, покрытые тайной. Расы, между которыми они обитали, лишь смутно догадывались об их существовании. Но, когда прошло тысячелетие, эти группы изолировались друг от друга и распались, каждая ветвь пошла своим собственным путем и каждая утратила свою мощь из-за отсутствия единства.

— В прежние времена Прячущиеся влияли на судьбы империй. Они не вели армий на поля сражений, а сражались ядом и огнем и кинжалами с огненными лезвиями, которые разили в темноте. Их послы смерти в алых мантиях шли вперед, чтобы выполнять приказы Магов Сынов Езма, и умирали короли в Луксуре, в Питоне, в Кутшеме, в Дагоне.

И я — потомок тех, кто были Магами Езма в дни Тутамона, тот, кого боятся во всем мире! — фанатический блеск горел в темных глазах. — На всем протяжении своей юности я мечтал обосновать величайший из культов, в который был посвящен еще ребенком. Богатство, которое я получил из своих рудников, превратило мечту в реальность. Вирата из Косалы стал Магом Сынов Езма, первым, кто носит этот титул за последние пятьсот лет.

Кредо Прячущихся широкое и глубокое, как море. Оно объединяет людей из разных сект. Шаг за шагом я объединял разные ветви культа: зугитов, джилитов, эрликитов, езудитов. Мои посланники путешествовали по миру в поисках членов древних сообществ и находя их — в переполненных городах, среди бесплодных гор, в тишине нагорных пустынь. Медленно, но уверенно, моя группа увеличивалась, так как я не только объединял разные ветви культа, но и находил новых сторонников среди смелых и отчаянных душ в десятках других рас и сект. Все равны перед Огнем Езма; среди моих последователей есть почитатели Гуллаха, Сета и Митры; Деркето, Иштар и Юна.

Десять лет тому назад я пришел с моими последователями в этот город, эту груду руин, неизвестную горцам, так как их суеверные легенды заставляли их сторониться этих мест. Здания были развалившимся камнем, каналы завалены булыжниками, рощи были дикими и запущенными. Шесть лет понадобилось, чтобы восстановить город. Значительная часть моего успеха заключается в большом труде, так как доставить сюда материал незаметно — это трудная и опасная работа. Мы привозили его из Иранистана, по старому караванному пути с Юга по древнему спуску на западной стороне плато, который я затем разрушил. Но наконец я мог увидеть забытый Янаидар таким, как он выглядел в древности.