— А мы только и делаем, что хотим смыться отсюда, — закончил он мысль за меня.

— Точно.

— В этом что-то есть, — улыбнулся Маркус.

Получилось так, что MTV не снимало, когда мы добрались туда. Если бы мы подумали хорошенько, мы бы поняли, что идти туда не стоит. Сара с легкостью кинет своих гостей, чтобы поучаствовать в вечеринке, которая будет демонстрироваться по всему миру, даже если это время отведено под солярий. Как бы то ни было, дом на пляже был пуст и тих, хотя вокруг слонялись подростки, выжидая появления своих кумиров.

— Отлично, — сказал Маркус. — Солнце и веселье сегодня не попадут в анналы мирового телевидения.

Маркус обставил меня в виски-бол, но я отомстила, подстрелив в тире пару плюшевых медвежат. Мы опозорились на танцевальном марафоне, не сумев повторить движения за Кей Си и его «Саншайн Бэнд». Ели яблочный пирог и пили лимонад, хихикали над бесчисленными фриками, одетыми в дурацкие костюмы, мы даже проверили, как балаганный актер увернется от выстрела шариком с краской, хотя мы бы не стали платить ни цента, будь он даже одет как Усама Бен-Ладен.

С помощью Маркуса я поняла, что снова становлюсь той, которой была когда-то. Кому нужно это MTV? Мне был нужен только Маркус.

Я задумалась о других местах на Земле, которые с помощью Маркуса заиграли бы новыми красками. Я мало что знала о воздушном путешествии над океаном, но мне хотелось взмыть с ним в небо, вырваться из толпы и хаоса, царящего внизу, — и мы уселись в кабинку канатной дороги.

— Джессика, — начал он, — я хотел сказать тебе кое-что…

— Что?

— Я ухожу.

— Что?

— Меня не будет здесь в следующем году.

Я подумала, он шутит. Это, должно быть, шутка? Так что я отшутилась:

— Братья Ринглинг открыли новый колледж?

— Это новая школа либерального искусства, Гаккай-колледж…

— Но ты же не сдавал тесты.

— Я знаю. В том-то и прелесть. Этот колледж основан буддистами и не требует результатов тестов при приеме. Мне нужно было только написать эссе об эгалитарных ценностях в современном мире. Я думаю, они решили, что я их духовный брат, потому что сразу же предложили мне стипендию.

— И где же находится этот рай для интеллектуалов?

— Нуэво-Виежо, Калифорния.

Калифорния. Конечно, это звучало до отвращения обыденно — наденем «найк», детка, глотнем колы и прокатимся на «русских горках». Калифорния, культовая столица мира.

Черные волны лизали песок.

— Будь счастлива ради меня, Джессика.

— Ты… — начала я и осеклась.

Ужасно. Больно. Страшно.

— Очуметь! — выкрикнула я.

Он сначала не поверил мне. Слово, выражающее возбуждение, из моих уст прозвучало очень странно. Я плохо выражаю энтузиазм, особенно когда совсем его не испытываю.

— Такой жизни я и хотел.

Он прав. Могла ли я желать ему лучшего?

НО Я-ТО ДУМАЛА, ЧТО ДЛЯ НЕГО ЛУЧШЕ ВСЕГО БЫТЬ СО МНОЙ!

Черт побери, какая я эгоистка.

— Очуметь. Круто.

— Ты несчастная врушка, — сказал он.

— А какой реакции ты ожидал? — спросила я, глядя на тех, кто веселился и плясал. — Я думала, мы будем вместе в следующем году, и все будет…

Я подавилась слезами.

— Джессика…

— Почему ты… не… сказал… мне?

Он взглянул мне в лицо, кабинка качнулась.

— Потому что я не был уверен, что хочу туда поехать. Я знал, что если скажу тебе до того, как твёрдо решу, ты будешь уговаривать меня поступить туда, потому что «это правильно». А я не хочу, чтобы мое решение основывалось на твоих представлениях о том, что для меня лучше всего.

— Как ты догадался, что я не стану умолять тебя переехать в Нью-Йорк?

— Потому что я знаю тебя.

Он был прав. Я не стала бы умолять, ни за что. Не важно, как сильно я этого хочу.

— И когда ты уезжаешь?

— В этом все дело. — Он на секунду умолк. — На следующей неделе.

— На следующей неделе? Через семь дней, считая с сегодняшнего дня?

— Через шесть.

— Шесть.

— Да. В четверг.

Я взглянула на ужравшегося парня, который попытался отлить в мусорный бак.

— У нас даже лета не будет?

— Нет, — и затем, очень мягко: — Джессика, у нас будет все время в мире!

Маркус и вправду верит в это. Он верит, что наши жизни соединены. Навсегда.

Я собиралась сказать ему, что ему легко верить, потому что он романтик. А я закоренелый реалист. И вдобавок еще и пессимист. Я всегда ожидаю худшего, так что если реальность оказывается хоть на чуточку лучше моего жуткого сценария, то, считай, мне повезло.

Я собиралась все это сказать, но потом я подумала, что Маркус никогда не ошибался. Может быть, и насчет нас он прав?

Я могла бы слетать к нему на следующий год, когда моя семья соберется навестить Бетани, Г-кошелька и их дочку. Мы с Пепе можем предпринять путешествие через всю страну, чтобы встретиться с Маркусом и Бриджит. Может быть, это все бесполезно, если мы будем вместе, невзирая на то, как часто мы будем разлучаться и видеться. Если мой опыт с Хоуп доказывает, что настоящая дружба ничего не боится, невзирая на расстояние между нами, она становится только крепче. Почему бы и нашим отношениям с Маркусом не быть такими?

Я закрыла рот и отключила мозг. Положила голову ему на плечо и стала наслаждаться каждой минутой, проведенной с ним, не важно, как долго это продлится.

Тридцатое июня

День выпуска: я официально свободна. И наконец-то это чувствую.

Чтобы доказать, что мне все равно, я с безразличием отнеслась к сообщению, что Лен обскакал меня по результатам теста аж на два десятка пунктов. Что ж, ему всегда нравилось быть первым, не то что мне… Когда ученики выстроились в линию в своих красно-белых выпускных одеяниях, мы с ним выступили вперед, как лучшие выпускники 2002 года, и я очень сердечно поздравила его.

— Ты здорово вкалывал, — сказала я. — Ты заслужил это.

— Спасибо, Джесс.

— Я хочу сказать, ты действительно стремился к этому. Ночами делал домашние задания. А я за весь год учебника домой не принесла.

Он недоверчиво хмыкнул.

Да, недостаточно красивое вышло поздравление. Убейте меня теперь.

Раз уж я оказалась вторым номером, я должна первой произнести свою речь как разогрев перед выступлением популярного актера. Я, конечно, сомневалась, но это было неоспоримое преимущество. Несмотря на уверенность в том, что быть второй — это просто отлично, я хотела затмить речь Лена.

Я воспользовалась собственным советом не издеваться над людьми только ради издевки и кое-что взяла из речи, которую настрочила несколько часов назад. Я удивила себя и аудиторию, позволяя себе высказывания, которые абсолютно не были в стиле Джессики. Меня вдохновил подарок Маркуса — на футболке, которая была надета под мантией, красовались буквы: Я. ДА. Я. Не думаю, что кто-нибудь вспомнит, что Лен тоже топчется позади, зажав под мышкой весьма предсказуемую и напичканную цитатами из Торы речь.

Оставшаяся часть церемонии была довольно скучной. Как второй по успеваемости выпускник, я получала свой диплом после Лена — второй из десяти человек. Так что у меня было полно времени, чтобы сидеть и жариться под полуденным солнцем. Я бы уснула, если бы не ритмичное поскрипывание пляжных мячей, которые мои одноклассники тайком протащили под мантиями.

Согласно алфавитному порядку, я наблюдала за тем, как Сара Д’Абруцци, Маркус Флюти, Скотти Глейзер, Бриджит Милхокович и Мэнда Пауэр поднимались на сцену. Я видела, как каждый из них подходил к директору Мастерсу, шелестя красно-белыми мантиями. Я смотрела, как они берут свои дипломы и машут своим родителям, несмотря на всю потешность жеста. Я смотрела, как они перебрасывают кисточки на шапочках с одного края на другой. Как спускаются со сцены, расплываясь в улыбках: свобода! Я смотрела на них и думала: вот люди, с которыми я проучилась вместе столько лет. Некоторые из них — например, Мэнда, Сара или Скотти — значат для меня немного. Я их прощу, конечно, но как-нибудь попозже.