Жители Виллара настроены вполне доброжелательно. Они с любопытством меня рассматривают. Мужчины обнажают голову и кланяются, женщины приседают. Только дети весело машут мне ручками.

Моя армия разбила лагерь на берегу Мудди, и в город я взял только два десятка горцев охраны. Они плыли следом за моей лодкой в широком гребном баркасе.

Среди горожан я вижу множество молодых мужчин — студенты университета явились на меня посмотреть.

Каменные ступени от здания ратуши сбегают вниз до самой воды. Здесь конечная часть водного путешествия. Мы причаливаем. Я выхожу из лодки и помогаю Габриель перебраться на берег.

Нас встречает внушительная делегация.

Впереди в синей мантии сьер Альфред Хаттон, а за его спиной сьеры отцы города и профессора университета.

Мне вручают на подушечке, вышитой жемчугом, символический ключ от города, а Габриель — огромный букет роз.

В большом зале ратуши накрыт длинный стол и на возвышении под балдахином стол для троих. Там мы садимся. Я в центре, а Габриель и сьер Хаттон с торцов.

Мои люди занимают места у дверей и за нашими спинами.

Один из профессоров читает оду в мою честь. Много бла–бла–бла, пышные сравнения с богами и героями древности.

Миленькие девушки в нарядных платьях выносят гирлянды цветов и раскладывают у наших ног.

Торжественный обед начинается.

Музыканты на хорах играют что‑то мелодичное.

— Мне очень понравился ваш город, сьер Хаттон!

— Благодарю вас, ваше величество!

Слуга наполнил бокалы красным вином. Сьер Хаттон поднялся и произнес здравницу в мою честь и в честь герцогини Лонгфордской.

Сьер Хаттон весьма обаятельный человек. Добрые зеленые глаза в сетке морщин. Улыбка, почти не видная в густой черной с проседью бороде. Хаттону за шестьдесят, и он бессменный ректор университета последние пятнадцать лет. По сути, он создал этот город и этот университет. Под его руководством город построен и перестроен.

Удивительно, что амбиции этого человека не выходят за рамки Виллара. С его энергией и хваткой он легко бы стал первым лицом в королевстве — правой рукой короля.

— Мне нужна помощь университета, сьер Хаттон. Я ищу документы, карты или описания очевидцев в отношении земель и морей севернее нашего острова.

— Я сегодня же дам распоряжение к поискам в библиотеках колледжей, ваше величество!

— Буду весьма признателен, сьер Хаттон! Могу ли я чем-то помочь университету и городу?

— Быстрее заканчивайте войну, ваше величество, и даруйте нам мир!

— Мир не может наступить только по желанию одной враждующей стороны, сьерр Хаттон! Король Руперт требует моего отречения от короны Севера — на это согласиться я не могу!

— Архиепископ Герефорд возвращается из Италики. Все ждут его приезда на этой неделе. Сейчас он остановился в Галле у тамошнего епископа Шарля Дарю. Он прислал мне письмо, в котором просит меня получить ваше согласие на посредничество его преосвященства в урегулировании спора с королем Рупертом.

— Я готов принять и выслушать архиепископа Герефорда.

— Я немедленно направлю письмо с гонцом его преосвященству.

«Знать бы какие мысли бродят в этом высоком лбу!»

Я улыбался ректору, но мысли мои не были веселыми.

Война затягивалась. Я захватывал графство за графством, но войне нет конца. Расчет на одно сражение, решающее исход войны, не оправдались. В голове Жасса роилось множество планов, и каждый вечер он мне предлагал парочку. Мне ничего не нравилось. Выход один — идти к столице.

К осени я доберусь до стен Гвинденхолла и что дальше? Осаждать укрепленный город, брать штурмом? Скорая зима остановит военные действия. Содержание армии зимой дьявольски дорого. Сокровища короля Эдмунда быстро иссякнут. Деньги имеют свойство заканчиваться в самый неподходящий момент.

Мы возвращались в лагерь на лодках уже в сумерках. Я отклонил любезное приглашение ректора провести ночь в городе.

По набережной на столбах горели фонари. На улицах множество гуляющих горожан. Окна домов освещены. Блики от огней бегут по воде. От огней фасады зданий приобрели золотистый оттенок.

Я впервые увидел такой чистый и светлый город. Но жить в нем я не хотел бы. Летом хорошо, но зимой и осенью? Сырость, холод, сквозняки! Лучше зиму встречать в снегах и с морозом, нежели в сырости и на ветру!

Габриель, сидящая рядом, улыбается и берет меня за руку. Сегодня она играла роль образцовой подруги государя. Тиха, молчалива и прекрасна…

— Виллар понравился вам, Грегори?

— Понравился? Пожалуй! Но жить здесь я бы не стал! Красивый, но чужой город…

Глава 20

С архиепископом Герефордом я условился встретится в маноре сьера Хаттона.

Манор, этот зародыш замка, обычно представляет собой башню донжона и прилепившееся к нему жилое здание. Нет ни стен, ни рвов.

Манор Хаттон весьма красив и вряд ли сможет быть убежищем при осаде.

На холме, на берегу Мудди, высокий шпиль башни из известняка, затейливо украшенной резьбой, статуями и различными изысканными каменными художествами. К донжону примыкают два двухэтажных крыла здания.

Манор окружен невысокой каменной стеной.

Во дворе лужайки и цветники. Дорожки между ними посыпаны мелким хрустящим щебнем.

Манор расположился у самого выхода из горной долины. Из долины речка Мудди вырывается звонким чистым потоком чтобы, попав в землистые берега, потерять прозрачность и быстроту струй. Здесь, напротив манора, единственный брод через реку с твердым щебенчатым дном.

Я прибыл в манор в сопровождении латников Гринвуда и своих конных горцев.

Сьер Хаттон встретил меня у ворот с женой и сыном.

Рядом с худощавым Хаттоном его жена и сын казались весьма упитанными.

Мои люди заняли места у ворот и дверей.

Архиепископ приехал в повозке, запряженной шестеркой лошадей, с полусотней телохранителей в ярко–алых камзолах.

Хаттон поцеловал руку прелата, едва тот выбрался из повозки. Я приветствовал главу церкви легким поклоном.

Я уже знал от епископа Симона, что архиепископ Ричард Герефорд — кузен сьерра Хаттона и до прошлого года занимал пост епископа Виллара. Избрание его в Гвинденхолле советом епископов после смерти архиепископа Михаила оказалось для многих полной неожиданностью. Во-первых его возраст — всего пятьдесят. Во-вторых — его малая известность до самого избрания. В-третьих, то, что на освободившее место претендовал епископ Давингтона при поддержке короля Руперта. Король воспринял избрание Ричарда Герефорда спокойно, как будто и не он желал видеть другого в мантии архиепископа.

Герефорд худощав и черноволос. Седина тронула его волосы чуть–чуть на висках. Аккуратная бородка не серебрится сединой — умело подкрашена?

— Приветствую ваше преосвященство!

— Я рад, король Грегори, что вы согласились встретиться здесь со мной и услышать слова мира.

Его карие глаза непроницаемы.

Я с трудом подавил желание прикрыть глаза и изучить его ауру.

Беседуя о погоде, мы втроем прошли в здание манора — в правое крыло. При этом пришлось подняться по каменным ступеням на высокое крыльцо.

В большой комнате, щедро драпированной бархатными шторами, мы сели в удобные кресла у стола с лакированной столешницей. В гладком покрытии отражались наши лица словно в зеркале.

Мы сели с архиепископом одновременно, лицом друг к другу. Хаттон на правах хозяина у третьей стороны стола спиной к камину.

Здесь кроме нас троих никого, и я решился. Слова заклятия истинной правды легко слетели с моих губ. Глаза Хаттона остекленели. Но архиепископ наоборот, моргнув несколько раз, с интересом разглядывал меня. Заклятие на него не действовало!

— Это драконий язык? Как интересно! Что это значит?

— Это значит, что вы не тот за кого себя выдаете!

— Объяснитесь, ваше величество!

Я прикрыл глаза. Зеленоватое свечение, словно несколько рун переплелись между собой… У него талисман против моей магии!