Томительная пауза. Стук щеколды. Дверь отворилась.
Оставив Дугана в коридоре живым канделябром, я вошел, сгорая от нетерпения.
Растерянная Габриель стояла рядом с дверью в одной сорочке.
— Я уже легла спать, Грегори…
— Тебе нездоровится?
— Я устала, признаться, сегодня…
— Ты не пришла, а я ждал тебя. Я обидел тебя чем‑то? Прости меня…
Я приблизился и обнял ее за талию, с трудом сдерживаясь от желания опустить ладони ниже и обхватить ее ягодицы…
— Я сама прошу прощения, Грегори, но сегодня не могу быть с тобой…
— Почему?
— У меня …у меня недомогание обычное женское… на всю ближайшую неделю…
Такой смущенной я никогда ее не видел. Она покраснела.
— Ох, извини меня за назойливость! Ложись и отдыхай, я не буду тебе мешать.
Мы поцеловались.
Когда дверь закрылась за моей спиной, червячок сомнения куснул меня. Мне показалось, что Габриель солгала и просто нашла повод избежать моих объятий.
Глава 3
Восемь реджиментов — восемь тысяч пехоты и конницы. я повел на юго–запад, по направлению к Гартунгу.
Крейг вернулся в Давингтон к своим двум реджиментам. У Давингтона я назначил через месяц сбор своим вассалам. Рыцарская конница пусть соберется там, на виду у соглядатаев короля Руперта. Все роты конных арбалетчиков я еще ранее вызвал в Корнхолл и также забрал с собой.
В Корнхолле был объявлен набор в третий Клайвский реджимент, но пока он будет собран и доберется до Давингтона под команду Крейга пройдет не меньше месяца.
Дороги были еще грязны, и для ускорения движения я приказал забрать все повозки у торговцев с полной компенсацией. Все встречные купеческие обозы также лишались повозок и лошадей. Бомбарды и припасы к ним везли на усиленных повозках с железными осями.
Через четыре дня мы были на берегу Шелл, неподалеку от паромной переправы у Шеллсберри.
В поход со мной отправились кроме Жасса, Габриель, Фостер, Молли с ее менестрелями и отец Гульд.
Перед отъездом я все же исповедовался ему в своих грехах. Он покачал седой головой и отпустил мне мои грехи. Ритуал был соблюден…
В моей большой палатке на ужин собрались только мужчины: Жасс, Гринвуд, Гвен Макнилл, Уэсли, отец Гульд. Ужин был без претензий: жареное на решетке куриное и свиное мясо, хлеб, уже начавший черстветь и отличное вино с юга, что я купил у купца еще вчера. Все равно бедняге не на чем было везти свой товар дальше, ведь повозки мы у него также забрали.
— Мы движемся быстрее, чем я рассчитывал — признался Жасс.
— Хорошо если южане думают и рассчитывают так же как ты!
— Все равно, государь, пехота подошла к реке к вечеру, а мы с латниками Гринвуда были здесь уже утром!
— Купцы говорят, что обоз идет не быстрее, чем самая медлительная повозка — всю пехоту на повозки не усадить, а, значит, наша скорость — это скорость пехотинца.
Тем не менее, Господь нам помогает — погода теплая и мы достигли Шелл быстро и без помех. За успех!
Я поднял кубок, офицеры подняли свои, и мы выпили и как следует закусили горячим душистым от дыма мясом.
Потом пошел обычный мужской полупьяный треп, кто о чем, о лошадях, об оружии, о женщинах, о вине….
Отец Гульд ушел первым. Я вышел его проводить и задержался у палатки, кутаясь в плащ.
Кругом огни костров, мелькают тени бродящих воинов. Всхрапнула лошадь. Вокруг палатки через равные промежутки ко мне спиной к лагерю лицом стоят горцы Гвена в одинаковых бордовых плащах поверх черненых доспехов. Поблескивают лезвия обнаженных мечей, положенных на плечи. Моя охрана…
В Корнхолле мою армию горожане уже назвали «Бордовая армия» из‑за преобладающего цвета плащей и камзолов.
В соседней палатке горит фонарь, и тени смутно просвечиваются сквозь полотно. Там Габриель со своими камеристками и Молли. В моей армии немало женщин, но они носят мужскую одежду, и их не так просто найти в лагере. Особенно много смазливых лиц среди оруженосцев и слуг в реджименте Гринвуда. Латники хотят воевать с удобствами.
Я смотрю на палатку Габриель и пытаюсь подавить растущее раздражение. Моя магичка меня избегает. Она сблизилась с Молли, они едут в одной повозке и спят рядом в одной палатке. У Габриель тысячи причин чтобы не оставаться со мной наедине. Словно я ей стал неприятен…
Я решился не обращаться за помощью к деве реки. У меня достаточно сил чтобы обойтись без помощи речной нежити. К вечеру следующего дня мост через Шелл был наведен. Мои горцы взялись за топоры, и только щепки полетели!
До темна на южный берег перешел один реджимент пехоты и пять рот конных арбалетчиков. Там они огородились заранее заготовленным частоколом от конницы и разбили лагерь на ночь.
Конные разведчики выдвинулись на юг во всех направлениях.
Я знал, что крупных сил у короля Руперта в районе Шеллсберри не имеется, но все равно беспокоился.
Сейчас я очень жалел, что со смертью отца утратил свой дар — ощущать за десяток миль присутствие других людей и даже их численность. На войне такой дар — огромная удача. Но увы! — магия вернулась, но этот дар я утратил навсегда.
Посмотрев на южный берег с редкими огнями костров, я вернулся в лагерь и решительно направился к палатке Габриель.
Мой дежурный паж — сегодня им был Ричард, отправился вовнутрь и доложил обо мне.
Габриель вышла ко мне навстречу. Она была в мужской одежде.
— Добрый вечер, герцогиня, в чем причина этого костюма?
— Добрый вечер, Грегори, вы меня опередили, я хотела поговорить с вами и как можно быстрее…
— Прошу в мою палатку.
Мы прошли молча, бок о бок через оцепление стражи. Я отодвинул полог и пропустил Габриель вперед.
Она присела в походное кресло. Высокие охотничьи сапоги восхитительно облегали ее стройные ноги.
— Я думаю только о тебе, а ты меня избегаешь… В чем причина, милая?
— Поговорим лучше о наших планах на завтра.
— Разве одно мешает другому?
Я опустился на колено рядом с Габриель и взял ее руку в свои.
— Я предлагаю завтра же отправиться через плоскогорье прямо в Лонгфорд, взяв с собой только два конных реджимента. Остальная армия догонит нас в столице Лонгшира.
— К чему такая спешка, Габриель? У герцогини Луизы около шести тысяч воинов! С двумя конными реджиментами нам не пробиться! Да и как с двумя тысячами конницы штурмовать город? Без осадных орудий и бомбард?
— В Лонгфорде только небольшой гарнизон, Грегори! Луиза со всеми своими силами два дня назад отправилась на запад в Суффолк. Пока она отсутствует, у нас есть шанс захватить Лонгфорд!
— Откуда у тебя эти новости?
Она протянула мне мятый лист бумаги.
— Это мне принес почтовый голубь…
Я пробежал письмо глазами.
«Бастард Финней схвачен конфландскими наемниками в Суффолке. Луиза выступила туда в среду со всеми силами. В Лонгфорде только малый гарнизон. Поспеши».
— Чье это письмо?
— В Лонгфорде есть люди, что еще помнят меня. Нам откроют ворота.
— Мне твой план не нравится! Это авантюра, милая!
— Это шанс, Грегори, это счастливый шанс! Когда я давала тебе неверные советы? Вспомни хоть раз!
— Это может быть ловушкой!
— Три дня, и ты хозяин Лонгшира, а значит почти половины южного королевства! Решайся, Грегори!
Я вызвал к себе Жасса и Фостера.
Жасс поддержал Габриель.
— Это сильный ход, Грегори, и смертельный для короля Руперта!
Фостер долго мял и разглядывал бумагу, принесенную голубем.
— Кто автор письма, миледи?
— Я не могу назвать его имя, но он важное лицо в Лонгфорде и я ему верю.
— Государь, это опасная затея…
Габриель была настойчива.
— Риск есть всегда, но это оправданный риск!
Ее карие глаза были так многообещающи, а лицо светилось уверенностью.
Мы взяли с собой в поход почти всю нашу кавалерию — реджимент латников Гринвуда, реджимент конной стражи под командой Гвена и три роты арбалетчиков. Каждый воин взял в седельные мешки съестные припасы. Мы оправлялись в Лонгшир без обоза, налегке.