Часто ходил на встречу с прекрасным. Нашел в простенке мужского душа удобное отверстие, через которое можно было запросто заглядывать в женское помывочное отделение. Но никаких открытий, кроме затейливых татуировок на срамных местах не сделал… Впрочем, нет… Фантазии художников, обогатили мое понимание классического изобразительного искусства, особенно его сюрреалистической ветви.

Пытался хоть как-то скрасить одиночество. Но расписание нахождения здесь, было подчиненно одной цели, правильному срастанию лоскутов перекроенной и перешитой кожи. Поэтому и контроль за мной, был соответствующий.

Наверное, в счет будущих побед и триумфов одно послабление режима содержания мне было предоставлено. В погоне за положительными эмоциями, лично профессор разрешил курить. Но только сигареты с табаком и только пять штук.

Во время длительных перевязок, снятия и нового наложения швов, скоб, болтов и гаек, мое состояние профессор полковник Циммерманн оценивал высоко. Из-за худобы и тощего строения все вроде срослось правильно. Геометрические пропорции лица нарушены не были.

Когда через семнадцать дней мне разрешили посмотреть на себя моя реакция вернее ее полное отсутствие, удивила собравшихся. Говорят люди, увидев свое новое лицо, теряли сознание, а для меня все было достаточно обыденно. Такие моменты я уже испытал.

Лицо другое. Нормальное лицо, среднее между Квазимодой и Чингисханом. Конечно, из-за хирургической поножовщины на лице присутствовала и синюшность, и желтизна, но за то, что во мне по-прежнему можно было признать мужчину, за это ручаюсь.

Дальше массажи, ванночки, легкие кремы… Ультразвук и питательные маски из бананов и сливок.

Мне делают процедуры, создают уют, а я накаливаюсь,

будоражу себя. Строю всевозможные планы творить зло и разрушение для своих недругов. Прокрутив в стриженой башке очередной сюжет тонкого по замыслу плана, одержав победу в виртуальном битве над супостатом, сразу чувствую облегчение. Легче становится жить и выздоравливать.

Администратор лечебницы ползучий подколодный змей, один раз в два дня, ненавязчиво напоминал, сколько дней, согласно оплате, мне осталось у них находиться. Эмоции мне противопоказаны, но достал он меня до самой селезенки. Пришлось огорчить его донельзя, обвинив в том, что деньги за замену капиллярных линий на пальцах рук он взял, а операцию не сделал. Человеку стало стыдно и он скрылся в свое администраторской норе. Скотина!

Когда пришло время заканчивать восстановительный курс, я только тогда и задал себе вопрос: «А зачем, собственно, я перенес все эти мучения?»

Ответил на это без обиняков и кривотолков.

Наверное для того чтобы у моего сына был отец, а у моей мамы сын. Другого ответа я не нахожу. Тем более в известном мне интервью покойного деятеля ФУНБ, было ясно сказано, что деньги за ликвидацию «врага народа и отечества» были уплачены. Моя фамилия хоть и не называлась, но это было лишнее. Все сказанное, я отнес на свой счет и правильно сделал. Только не надо меня сегодня, переубеждать в обратном. Перед перевязкой, любые отрицательные для меня эмоции, попросту запрещены.

Выйдя из больничного заточения, пошел обустраивать свой быт. Можно было уехать сразу, но не хотелось всю оставшуюся жизнь опасаться внезапной смерти. Не было никакого желания умирать раньше собственной смерти.

Решил в этом городе попытаться закончить погоню за сильными, будоражащими меня эмоциями. А чего тянуть, собственно говоря? Хотя, жизнь с адреналином это именно то, что в своё время привело меня в ряды солдатов и матросов

Из пансиона, где спал до операции, перебрался в другой, рядом стоящий. Зашел по старому месту жительства, поинтересоваться собой, загадочным и внешне, даже очень привлекательным мужчиной. Заодно, устроить проверку на узнаваемость собственной персоны.

Ничего…

Говорю же… Ничего не выдавало меня прежнего.

Довольно мило поболтал с прежней хозяйкой. Стоя у стойки портье, согласился с тем, что всё особенно электроэнергия дорожает просто катастрофическими темпами. Посочувствовал.

В ходе беседы узнал, что кроме меня еще двое интересовались исчезнувшим постояльцем.

— Но деньги… Деньги-то он хоть за постой заплатил? — беспокоясь о благосостоянии пансиона и повышая градус беседы, закричал я и уже тише с горечью добавил. — Нынче так много развелось непорядочных людей, просто ужас. Невозможно на улице, кошелек на пять минут без присмотра оставить… Сразу сопрут…

Еще пять минут горько повздыхали… Я переместил тяжесть тела с правой на левую ногу… Вздохнул…

— Может, хоть вещи его заберете? — наверное, чем-то приглянулся хозяйке этого заведения (неужели лицом) раз она, видя меня «в первый раз», предложила забрать вещи постояльца.

— Ну, что ж, пожалуй, что и заберу, — не стал отказывать миловидной женщине в таком пустяке, согласился я.

Развернув пакет, она ознакомила меня с его содержимым. Собачий ошейник (подаренный мне в азиатских предгорьях, чайханщиком Махмудом)… Зубная щетка… Что еще? Пару грязных, явно не моих рубашек… Старые газеты… Носки… (фу, какая вонь!).

Ключи от ящиков с сокровищами были все время при мне, за это можно было не волноваться. Все кроме ошейника подлежало немедленному и безжалостному уничтожению. О чем я и высказался. А ошейник, старый навсегда пропахший псиной кусок кожи не хотелось выбрасывать на помойку, как никак, память о собачонке, спасшей мне жизнь… О молодости моей славной и боевой…

Бережно завернув память о собачке Алиции в носовой платок, перешел наискосок через дорогу и зашел в снимаемую мной комнату.

Подведем итог. Двое интересовались мной. Интересно, как эти загадочные типы нашли меня? Я машинально взял в руки собачье ожерелье. Странно, зачем Махмуд, человек восточный далеко не сентиментальный, отдал мне этот кусок кожи? Тем более мусульманин, а собака для них еще хуже чем свинья. Почему? А?

Я хлопнул себя по лбу и довольно грустно посмеялся над собой. Ну, что ж… Иногда отсутствие мозгов, играет на пользу слишком много возомнившему о себе агенту.

Противостояние вступало в завершающую стадию. Или я смогу переиграть фантомы из прошлого, или они меня одолеют.

Из вещей взамен выброшенных приобрел рубашки, носки, другую мелочевку. Но главное опять разорился на компьютер. Купил что-то из последних, самых накрученных аппаратов. Спасибо добрым людям научили тыкать пальцами в клавиатуру и извлекать из информационного пространства, помимо завлекательной порнухи другую пользу.

Долго бился с машиной. Больше с собственной глупостью и ограниченностью. Сам вымотался, но и ее заставил поработать на благо и во имя человека.

Умной железяке задавал простой и незатейливый вопрос: «Где больше всего можно найти упоминания о представителях гордой профессии уборщиков дерьма?»

Представьте себе, нашел. Ассенизация многих волнует. Прошибает до пота и головной боли.

В одном из предложенных вариантов, с филлипинскими корнями отыскал много всяческих странных предложений. Как кричали следователи: «Бинго?» Вот и я, так же громыхнул.

Набрал текст. Разослал во все адреса. Сел ждать реакции.

Не дождался.

Чувствовалось, что письма шли в одностороннем порядке. А это предполагало то, что отправка взволнованных ответов, во внимание не принималось. Однако если за обещанными деньгами придут, значит все в порядке — мои трогательные письма читают и делают из них определенные выводы.

В условиях размеренного образа жизни следовало определиться, что делать дальше?

Вариантов было много. Из-за странностей окружающей бесконфликтной и спокойной жизни, возникло непреодолимое желание сделать хороший поступок и никому об этом не сказать.