Выходя за ворота бандитского особняка, я даже ручкой помахал ехидно улыбавшемуся мне вослед Борзову. После чего под визг и завывание сирен скорой помощи был достаточно серьёзно потревожен очередями из автоматического оружия. И если бы не ставшая между мной и стрелявшими с другой стороны улицы машина Скорой помощи, быть мне убитым на месте.

Предварительное обсуждение с Гусаровым по поводу бронежилета, оказалось пустым и беспредметным, т. к. он повоевавший рассказал, что «калаш» с двадцати метров пробивает его насквозь и при таких обстоятельствах восьмикилограммовое чудище является лишь предметом, сковывающим движения и не дающим простора для легкости маневра.

Борзой наблюдающий за моим убийством из окна особняка, наверное, был очень удивлен тем фактом, что пули не дырявили машину насквозь, как бронежилет, а застревали в одном борте. Ну, что же. Остаётся, в спину нам, по его ошибочному мнению, жестоко обманутым тупорылым лохам пожелать «Gloria victis!»[2]

Когда же стрелки догадались пульнуть по водителю Скорой помощи, только густая дымовая завеса была приветом для необученных снайперов и издевательством со стороны бравой троицы, обведшей вокруг пальца умника Борзого и посрамившей аналитиков родной конторы, посчитавшей, что главная угроза при пропаже денег исходит от меня.

Кстати видеозапись, ведущуюся якобы из дома Борзого, наглядно подтверждала мою честность и желание любой ценной сохранить и пакет, и свою жизнь. Однако жизнь офицера перевесила меркантильные ожидания бухгалтеров из конторы и он, прикрываясь пакетом, как щитом случайно, я подчёркиваю, хотя мне это даётся с трудом — случайно обронил вожделенный источник обогащения на землю, спасая свою жизнь, здоровье и финчасть от незапланированных расходов на похороны героя.

Долго же я сопротивлялся. Ходил, курил обе сигареты и всё в глубокую затяжку. Внимательно и туманно вглядывался вдаль. Призывал свою совесть, чёрт его знает к каким нравственным знаменателям, тем более что в числителе у меня был триста штук гринов. Я вспоминал и о большой заслуженной мною пенсии, и о прекрасной выслуге лет. Чего я только не перепробовал, не перебрал, но, ни один мой довод не мог устоять перед прагматизмом простого стрелка радиста, подполковника (его звание и принадлежность к структурам армейских спецподразделений, как раз перед планированием операции выяснил) Гусарова. Змей-искуситель, плотно, до обморока обмотав меня своими липкими, как изолента аргументами всё время нашёптывал: ну давай, давай, давай — ё-ё-ё-ё-ё-ё… И по матери меня запускал, и по отцовской линии не щадил.

Слаб человек. Тем более Гусаров надавил на самое больное. Мы, говорит, с Федям, корячились, жизнь свою единственную под угрозу ставили, кровь мешками проливали, давай делись успехом.

Я естественно картинно, всплёскивал руками, удивлялся: «Что-то я не припомню, когда это вы ставили свою жизнь под угрозу? Наговариваешь ты больше…».

Гусаров же, находчивая скотина, тупо таращился на меня, тряс как больной эпилепсией головой и возмущенно кричал: «А когда спирт твой поганый пили, мы что нектар с цветков опыляли? Имей же совесть, а ведь она у тебя, когда то была! Ну, давай, Жорик, создадим условия для незаконного обогащения офицеров и командиров спецслужб. А то вот накось, водки выкушай, сучий ты потрох. Но только без обиды».

Я же, как баран у новых ворот, выпил предложенные полстакана подакцизного продукта и голос мой хоть и дрожал от нахлынувших воспоминаний о первой присяге сэсэсэру и дальнейшем прохождении службы, но дрожал он как-то уж больно не убедительно. Металла у отказника в голосе не было, вот что я тебе скажу дорогой читатель. А Змей все продолжал увещевать и накручивать и накалять и безумствовать. Не поверите, в позу бойца стал, собираясь меня в очередной раз бить в область живота, говорил. Вкрадчиво и по-дружески объяснял, что бить будет больно, но аккуратно, чтобы перед принятием правильного решения синяков не оставлять. Так и говорил, изобью тебя безмозглая скотина, как сидорова козла, ты только не обижайся. А зачем мне обижаться, когда деньги будут в кармане.

Короче говоря, дал я слабину. Согласился, подставить свою башку под снайперов и автоматчиков, а заодно разыграть небольшой спектакль. Вот так как-то… Родная контора, прикрытие и физическое подавление стрелков не обеспечила, а долларовые купюры просто так требовала сдать. Делать нечего, пришлось заниматься самодеятельностью.

ГЛАВА 56 Гусаров. Расставание

Ознакомился с последними тезисами Жорки. Понял, что контузии могут быть разные и от взрыва, и от наркоты, и от гидрашки. Смеяться не позволяет гонор, но так как он говорит, поверьте, это достаточно смелое заявление, про ожидаемые разнообразные блага и излишества. Говорит, с гидрашки перейду на вискарь и коньяшные изделия.

Хорошо, что хоть хлопец оказался вменяемым, мог слушать аргументы, а там, где слезами, где угрозами, но заставил этого олуха и Ирода в одном лице, будущего «Героя России» пойти на поступок и бандитские деньжата прибрать к ручонкам шаловливым. Будет ему на старости лет ответ за какие шишы зубы стертые от овсянки вставить и дорогущие лекарства прикупить…

Короче говоря, как то уж совсем незаметно втиснулся он третьим в нашу тёплую компанию. Подозревать что это у него очередное задание по внедрению, как-то мозг в эту сторону не поворачивался. Он рисковал больше нашего. Совершил служебное преступление, как говориться: замылил деньжищи, большие тыщи. С подполковника, какой спрос, он же, как дитя неразумное. Думал обмишурить меня. Нет, брат, шалишь… С молоком матери впитанную мудрость держу постоянно в голове. Сотрудники чеки просто так из конторы не уходят, и даже если выберется на пенсию, обычным пенсионером с удочками или лопатой на грядке им не быть. Под ружье вскакивают по первому же свистку. Короче говоря, передал ему свои знания и нравственные установки воздушно-матерным путём.

Смылись из первопрестольной аккуратно. Пущенных по команде жоркиных начальников филеров, потеряли еще в метро. Правда, мы туда и не заходили, а они зашли. В час пик это всегда весело. А попёрлись туда, чтобы этого пацана зелёного прикрыть своими чистосердечными показаниями.

Делу время, а с потехой гулеванить час и не один.

Сорить деньгами не сорили, но отметили раздел полученных трофеев удачно. Душевно отметили, никого при этом не отметелив, и, что уж меня совсем удивило, так это то, что и на меня никто не бросался, ни с ножом, ни с вилкой… Да и откуда злодеям с таким вооружениям взяться. Тихо там было, не подвал, но и не гостиница. Дача принадлежащая Жоркиной родне.

После банкета без труда вспомнил следующий адрес, куда мы должны были отправиться. Солнце припекает всё сильнее, скоро весна, а там глядишь и лето. Комары, слепни, оводы, а если повезёт и гнус расплодиться, то-то птицам наступит пищевое раздолье. Тепло, даже жарко, майка с трусами постоянно от пота мокрые, ниже всё преет и раздражается неимоверно. А мы с ребятами не подготовлены к переходу на летнюю форму одежды. По этому поводу два выхода: либо ехать по месту жительства, повидаться с мамой и сыном и одеться в заранее припасённое гражданское обмундирование или совсем другой, связанный с неимоверными затратами — покупать носильные вещи в магазинах сэкенд хэнда. Вот такая неразрешимая дилемма.