В итоге, прошу прощения у дам, что, всё вышеперечисленное означает?

Получается, по всей жизни, даже если платить больше, всегда имеется вероятность того, что может найтись тот, кто заплатит ещё больше, и прощай преданность, дружба, равенство и братство? Следовательно, он сделал для себя в памяти зарубку, в дальнейшем придётся находиться нужные сочетания в связке «идея-деньги». При коммунистах была такая связка. Была. Он точно это помнил. Ну, не за повышенный же паёк кричали «За Родину!», вставали из окопов и шли в полный рост на пулемёты. Ну, не за пыжиковую шапку или, прости господи, ложку икры — ложились грудью на амбразуру.

Он подумал, что следует перечитать классиков «марксизьмы-ленинизьмы» они ведь смогли подыскать нужные слова и надавить ими на классовое чутье народонаселения, превратив его, одновременно и в жертву, и в подельника чудовищных преступлений.

И ведь, что странно, дремлющий в кресле у окна его спальни, профессор, дока по части психологии и аналитики г-н Г. - как бы соглашаясь с мыслями «Нью-Сократа» согласно кивал головой.

После таких размышлений, Алавердян с удовольствием потянулся до хруста в костях, во всех суставах, причем, фурункулы не отозвались болью, и, махнув на все события рукой, крикнул прислуге накрывать на стол. Сам, без посторонней помощи оделся в торжественное. Глянул на себя в зеркало. Зеркало, чтобы на него не было кому пенять, изобразило толстого борова в манишке, фраке и трусах — а, плевать, главное, что ему понравилось.

Вот и пришло долгожданное время обеда.

Дельфийский оракул сообщил — государственная система сверху донизу пронизана коррупцией. О этого сообщения тряхнуло, как обухом по коленной чашечке. Быть не может!

Информация продаётся, нужная информация — предлагается, был бы покупатель. Тяжелее с аналитикой и перевариванием полученных знаний. Спрашиваю себя о достигнутой критической массе ядра. Выясняю, что из-за дремучего невежества, рано выпячивать образованность. Для анализа нужны хотя бы обычные знания.

Коли, так уж странно легла карта и в руки дикаря попала скрипка Анто́нио Страдива́ри, он привязывает её к палке и начинает приспособлением бить комаров на стенках или глушить кур. Иногда промахивается и лупит, уже тебя по лбу. Не дай его невежеству угрохать тебя. Именно таким образом исчезла Атлантида, после того, как уборщица слишком активно вытерла пыль с компьютера древности.

ГЛАВА 48 Гусаров. Захват Сальника

Узнали где сейчас Сальник. Подкрались с Федей незаметно. Я то помню его чудеса в рукопашном бою, поэтому чтобы не рисковать вставными зубами, Федя сразу оглушил его лежащего на двухъярусной кровати. Спеленали его и на саночках отвезли в наш цубик. Там прикрутили к стулу. Пока проводили манипуляции с телом, он пришел в себя. Угрожал. Шипел по-змеиному.

Пришлось его резко успокоить. Федя налил полстакана спирта, дал ему понюхать и сам выпил. Пленный как почувствовал ёмкость, где плескалось, как услышал запах любимого лакомства, как увидел, как ходит кадык на Фединой шеи во время глотания — так сник и успокоился.

— Сергей! Если я тебя развяжу, ты брыкаться не будешь? — Мне хотелось как-то облегчить участь своего боевого товарища. — Тот хмуро молчал. Пришлось пойти на хитрость, ослабить верёвки и налить ему стакан спиртяги. — На как вот, выпей, понимаю как тебе тяжело, быть пленным. Облегчи душу…

Он тяжело задышал и смотрел на меня по-прежнему с ужасом.

— Ты, Патрон, и на войне всегда выкручивался… (Патрон — это был мой позывной в эфире.) И сейчас вывернулся, обдурил меня… — Он бросил голову вниз. — Ведь я тебя час назад убил… Убил выстрелом в голову… От неё ничего не осталось…

— Вот как, — наступила пора уже крепко удивляться мне. — И где я сейчас лежу?

— За тропинкой у медсанчасти…

— Федя, — попросил я своего приятеля, — Сходи, поинтересуйся, все ли там правильно, а главное я ли это?

Очень кого-то обеспокоила появившаяся в условиях вечной мерзлоты славная троица, может, завидовали большому количеству спирта, а может здесь попахивает большой политикой.

Когда спиртяга развела внутренности и достигла остатков Сережкиного мозга, снося по пути все заградительные барьеры, беседа опять наладилась.

Нас троих он хотел расстрелять в цубике, однако все оказии не было. Тем более он хорошо помнил, что я с любовью относился к огнестрельному оружию и ствол у меня был всегда на теле.

Однако во вчера полученной записке говорилось, что наступило время нашего отъезда и ему пора ускориться и за много-премного спирта пора отстрелять нас по одиночке. Валить нас следовало, чтобы мы не болтали на большой земле то, что здесь увидели, и не расстраивал грандиозных планов: Господства мирового ислама — это во-первых; и захвата власти в Птурске — это во-вторых… И ещё…

Но тут вернулся Федя и подтвердил, что точно, лежу я в застывшей луже крови, и лица на мне нет, т. к. стреляли разрывной пулей.

— А как ты Федя тогда узнал меня, если на мне лица нет.

— А на тебе одета такая же куртка, которая есть только у нас троих…

— Федя, я же её отдал доктору Жибулю.

После этого я встрепенулся. Меня заинтересовал момент, который как-то в суете был упущен из внимания.

— Сергей, что-то мне не вериться, что ты из-за спирта готов был меня замочить?

— Да, из-за спирта, — Фальцетом с вызовом закричал он, потом тряхнул головой, как бы пытаясь что-то важное вспомнить. — Нет, не только. Это из-за тебя, когда мы славно оторвались, в Махновске, семерых «духов» там оставили, меня долго держали в психушке… Я должен был отомстить за те семь лет что провел в психушке, где меня кололи всякой дрянью… Ты… Ты еще… Мы же с тобой одногодки… Тебе все — служебный рост, награды командования и государственный…

Тут до меня дошло. Сергушок, оказался сильно завидущим типом. Получается у меня награды с торчащим шприцем героина, а у него злоба, ненависть и зависть. Судя по всему патологическое желание убивать, также осталось при нем.

Позвали мы Егора Кронштейна с Хасаном.

— Вот этот вот, гад грохнул Жибуля.

Забрали они его с собой. Финал должен был быть, сказать не хорошим, это почти ничего не сказать. Трагичным для Сальника.

Будучи уже в Норильске, узнали, что Сальник выскользнул из плена Голомятного. Обрезком трубы забил насмерть Хасана и Егора. Свалил трупы в бочки, облил бензином и сжег.

После этого совершил побег, захватив вертолёт. На Большой земле нашли только вертолёт с летчиком, у которого профессионально было перерезано горло.