Мэт отцепил ремни и прыгнул — ну, скорее прополз — над Олвером и потерявшей сознание женщиной. Он схватил поводья запаниковавшего то'ракена. Это же не намного труднее, чем править конем, верно? Он натянул поводья так же, как делала Сулаан у него на глазах, развернув то'раекна, когда стрелы прошли в воздухе позади них, а несколько воткнулись в крылья зверя.

Они свернули в скалистой стене, и Мэт обнаружил себя стоящим на ногах в седле и крепко сжимающим поводья в попытке не дать раненому зверь, проклятье, поубивать их всех. Когда то'ракен развернул, Мэта чуть не сбросило, но он удержался на месте, с задеревеневшими ногами, сжимая поводья еще крепче.

Поток воздуха, когда они развернулись, унес следующие слова Олвера. Тяжело раненая тварь дико хлопала крыльями и жалобно кричала. Мэт не был уверен, что они могут управлять то'ракеном, когда зверь устремился к земле.

Они грудой рухнули в долину. Треснули кости — Свет, Мэт надеялся, что это были кости то'ракена — и тут он покатился по истерзанной земле.

Наконец он остановился и плюхнулся вниз.

Он тяжело переводил дыхание, ошеломленный всем этим.

— Это, — наконец, заявил он, — проклятье, была самая худшая идея, какая когда-либо приходила мне в голову. — он помедлил. — Ну, может, почти худшая, — все-таки, он же решился похитить Туон.

Он поднялся и убедился, что его ноги еще слушаются. Не так уж сильно он хромал, когда бежал к разбившемуся то'ракену.

— Олвер? Олвер!

Мальчишку он нашел еще привязанным к седлу, моргающего и трясущего головой.

— Мэт, — сказал Олвер. — В другой раз, я думаю, ты должен будешь дать мне полетать. По-моему, у тебя это не очень получается.

— Если будет следующие раз, — сказал Мэт, — я сожру целый кошель Тар Валонских золотых. Он распутал веревки, державшие его ашандарей и Рог Олвера, затем вручил инструмент мальчику. Он потянулся к мешку с Рандовым знаменем, который привязал к поясу, но тот пропал.

В панике Мэт озирался вокруг.

— Знамя! Я выронил треклятое знамя!

Олвер улыбнулся, глядя на узор, образованный закрутившимися облаками.

— Это не страшно, — сказал он, — мы уже под знаменем.

Затем он поднял Рог и протрубил прекрасную ноту.

Глава 46

Ранд вырвался из темноты и вновь полностью вошел в Узор.

Наблюдая за Узором, он знал, что хоть для него прошло всего несколько минут с тех пор, как он вошел, но в долине за пределами этой пещеры прошли дни, а в мире, что находился дальше — гораздо больше.

Ранд возвратился к позиции, в которой он застыл, подняв клинки, вместе с Моридином в течении этих напряженных минут. Все еще наполненный Единой Силой, такой сладкой, Ранд нанес удар Каландором в своего старого друга.

Моридин успел вовремя, хотя и с великим трудом, поднять свой меч. Он взревел, выхватывая нож из-за ремня и делая шаг назад, чтобы занять позицию для использования меча и ножа.

— Ты больше не имеешь значения, Элан, — сказал Ранд, поток саидин бушевал внутри него. — Давай покончим с этим!

— Больше не имею? — Моридин рассмеялся.

Затем он развернулся и метнул нож в Аланну.

Найнив с ужасом наблюдала, как нож вращался в воздухе. Ветра не мешали ему по какой-то причине.

Нет! После того, как она неимоверными усилиями вернула женщину к жизни. Сейчас я не могу потерять её! Найнив попыталась схватить нож или блокировать его, но она двигалась слишком медленно.

Нож вонзился в грудь Алланы.

Найнив взглянула на это, ужасаясь. Это была не та рана, которую можно зашить или исцелить травами. Это клинок попал в сердце.

— Ранд! Мне нужна Единая Сила — закричала Найнив.

— Всё… всё в порядке… — прошептала Аланна.

Найнив посмотрела в глаза женщины. Они были ясны. "Эндилэй", поняла Найнив, вспоминая траву, которую она использовала, чтобы вернуть женщине силы. Она вывела её из оцепенения. Она пробудила её.

— Я могу… — сказала Аланна. — Я могу освободить его…

Свет потух в её глазах.

Найнив взглянула на Моридина и Ранда. Ранд смотрел на мертвую женщину с жалостью и скорбью, но Найнив не увидела ярости в его глазах. Аланна освободила его от связи прежде, чем Ранд смог бы ощутить эффект от её смерти.

Моридин обернулся к Ранду, другой нож был зажат в его левой руке. Ранд поднял Калландор, чтобы сразить Моридина.

Моридин бросил меч и нанес удар ножом в свою правую руку. Ранд внезапно дернулся и уронил Калландор, будто его рука каким-то образом была повреждена атакой Моридина.

Свечение, исходящее из лезвия, погасло и прозрачный клинок звякнул, ударяясь от землю.

*****

Перрин не сдерживал себя в бою с Губителем.

Он не пытался провести различие между волком и человеком. Он, наконец, позволил всему выйти наружу: каждой капле гнева на Губителя, каждой частице боли за смерть своей семьи — всему тому давлению, что росло месяцами в нем, незамечаемым.

От позволил этому выйти. Свет, но он позволил этому выйти. Всему тому, что началось в ужасную ночь, когда ему пришлось убить Белоплащников. С тех пор, он сильно сдерживал себя и свои эмоции. Все так, как и говорил мастер Лухан.

Он мог видеть это сейчас, как в застывшем кадре. Спокойный Перрин, что всегда опасался навредить кому-то. Кузнец, что учился контролю. Он так редко позволял себе бить со всей силы.

В этот день, он взял в руки цепь от привязи волка. Хотя на самом деле, её никогда и не было.

Буря соответствовала его ярости. Перрин не пытался сдержать её. С чего ему это? Она идеально походила на его эмоции. Удары его??молота были словно раскаты грома, вспышки в глазах — словно молнии. Волки выли вместе с ветром.

Губитель пытался сопротивляться. Он прыгал, смещался, бил. Всякий раз Перрин был рядом. Наскакивая на него как волк, разворачиваясь к нему как человек, швыряя его как сама буря. В глазах Губителя появился дикий взгляд. Он создал щит, пытаясь отгородиться им от Перрина.

Перрин атаковал. Без мыслей, теперь, он действовал инстинктивно. Перрин взревел, разя молотом щит снова и снова. Преследуя Губителя впереди. Молотя щит словно неподдающийся участок железа. Вымещая свой гнев, свою ярость.

Его последний удар отбросил Губителя назад и выбил щит из его рук, с такой силой, что он взлетел на сотню метров в верх. Губитель упал на землю и откатился в сторону, тяжело дыша. Он остановился на поле битвы, призрачные фигуры появлялись вокруг него и исчезали, потому что они сражались в реальном мире. В его глазах была паника, когда он взглянул на Перрина, а затем Губитель исчез.

Перрин последовал за ним в реальность. Он появился посреди битвы, Айил яростно сражались с троллоками. Ветры здесь были удивительно сильны, и черные облака вращались над Шайол Гул, который вздымался вверх, слово перст, указующий в небо.

У Айил неподалеку едва ли был момент, чтобы обратить на него внимание. Тела троллоков и людей грудами лежали на поле боя, и все это место пропахло смертью. Недавно земля здесь была покрыта пылью, но теперь та превратилась в грязь, впитав кровь павших.

Губитель прорвался сквозь группу Айил неподалеку, рыча, разя длинным ножом. Он не оглядывался — и, похоже, не знал, что Перрин последовал за ним в реальный мир.

Новая волна Порождений Тени вторглась со склона горы, выходя из серебристого белого тумана. Из кожа выглядела странно, покрытая дырами, их глаза были молочно-молочно-белыми Перрин не обращал на них внимание и следовал за Убийцей

Юный Бык! Волки. Братья Тени здесь. Мы сразимся.

Гончие Тьмы. Волки ненавидели все Порождения Тени, целая стая могла погибнуть сражаясь с Мурдраалом. Но Гончих Тьмы они боялись.

Перрин гляделся, чтобы опознать этих тварей. Обычные люди не могли сражаться с Гончими Тьмы, чья просто слюна была смертельна. Неподалеку, человеческие отряды сломались перед волками чистого черного цвета размером с лошадей. Дикая Охота.