Она коснулась Руарка. Он присоединился к ней с остальными и пошел через долину, оставляя за собой тех людей, которых он называл братьями.
****
Ранд шагнул вперед, и мостовая сформировалась из потоков света перед ним. Его ноги ступили на блестящий, чистый камень, и он перешел из небытия в величие..
Дорога была достаточно широкой, чтобы шесть фургонов разъехаться одновременно, но не они забили дорогу. Только люди. Яркие люди, в красочных одеждах, нетерпеливо болтали. Звуки жизни заполнили пустоту.
Ранд повернулся, глядя на здания, которые возвышались вокруг него. Высокие дома вдоль магистрали были с ребристые колоннами на фасадах. Длинные и тонкие, они состыковывались друг с другом и смотрели в сторону проезжей части. За ними лежали купола и чудеса, здания и сооружения потянулись к небу. Это не было похоже на города, которые он когда-либо видел, хотя это была работа огир.
Частично работа Огир. Неподалеку рабочие восстанавливали каменный фасад, разрушившийся во время бури. Огир с толстыми пальцами раскатисто смеялись, когда работали рядом с людьми. Когда Огир пришли в Двуречье, чтобы внести плату Ранду за его жертву, намереваясь построить здесь памятник, правители вместо этого попросили помощи по улучшению их города.
За эти годы Огир и люди Двуречья тесно сотрудничали, так что теперь мастера Двуречья ценились во всем мире. Ранд шел по дороге среди людей всех национальностей. Доманийцы носили красочную, тончайшую одежду. Тайренцы — различия между простыми людьми и благородными исчезали все больше и больше с каждым днем — были одеты в мешковатые одежды и рубашки с полосатыми рукавами. Шончан в экзотических шелках. Порубежники с важностью благородных. Встречались даже жители Шары.
Все прибыли в Эмондов Луг. Город теперь имел мало сходства со своим названием, но все же намеки были. Деревьев и открытых зеленых участков здесь было больше, чем в любых других больших городах, таких как Кеймлин или Тир. В Двуречье уважали мастеров. А их стрелки были лучшими, каких только знал мир. Элитный отряд двуреченских мужчин, вооруженных огненными палками, которые люди называли ружьями, служил вместе с Айил в их походах по поддержанию мира в Шаре. Это была единственная страна, где еще знали, что такое война. О, тут и там возникали споры. Вспышка между Муранди и Тиром пять лет назад почти привела к первой реальной войне за целое столетие, начиная с Последней Битвы.
Ранд улыбался, пока двигался через толпу, не толчею, но с гордостью слушал радостные голоса людей. "Вспышка" в Муранди была динамичной по меркам Четвертой Эпохи, но по правде говоря, это было ничто. Единственный раздраженный дворянин стрелял в патруль Айил. Трое раненных, ни одного убитого, и это было худшей "стычкой" за все годы, не считая компаний в Шаре.
Солнечный свет прорвался сквозь тонкий слой облаков, озаряя дорогу. Ранд наконец достиг городской площади, которая когда то была лужайкой в Эмондовом Лугу. Кто бы мог подумать, что Карьерная Дорога теперь будет настолько широкой, что по ней сможет маршировать армия? Он обошел вокруг массивного фонтана в центре площади, памятника, воздвигнутого Огир в память о павших в Последней Битве.
Он увидел знакомые лица среди скульптур в центре фонтана, и отвернулся.
"Это еще не окончательно", — думал он. "Еще не реально." Он построил эту действительность из нитей того, что могло быть, из зеркал мира, который сейчас разыгрывался. Все еще не было определено.
Впервые начиная с входа в это видение его собственного узора, его уверенность дрожала. Он знал, что Последняя Битва не была проиграна. Но люди умирали. Думал ли он прекратить все смерти, всю боль?
"Это должна быть моя борьба", — подумал он. "Они не должны умирать. Разве его жертвы не достаточно?"
Он спрашивал себя снова и снова.
Видение дрожало, мелкие камни под ногами гудели, здания тряслись и раскачивались. Люди встали на месте, не шевелясь, звуки стихли. Ниже в небольшом переулке он увидел, что возникла тьма, словно провал, который расширялся, охватывая все рядом с ним, всасывая все внутрь себя. Тьма выросла до размеров одного из домов, медленно увеличиваясь.
ТВОЕ ВИДЕНИЕ СЛАБО, ПРОТИВНИК.
Ранд укрепил свою волю, и дрожь прекратилась. Люди, которые застыли на месте, продолжили идти, а приятная болтовня снова возникла. Мягкий ветер дул вниз по дорожке, шурша стягами на жердях, ознаменовывавших торжества.
— Я увижу, что это произойдет, — сказал Ранд темноте. — Это твое поражение. Счастье, развитие, любовь…
ЭТИ ЛЮДИ ТЕПЕРЬ МОИ. Я ВОЗЬМУ ИХ.
— Ты — тьма, — громко сказал Ранд. — Тьма не может отодвинуть Свет. Темнота существует только тогда, когда свет проигрывает, когда он исчезает. Я не подведу. Я не буду бежать. Ты не можешь победить до тех пор, пока я преграждаю тебе путь, Шайтан.
УВИДИМ
Ранд отвернулся от тьмы и упрямо продолжил идти вокруг фонтана. На другой стороне площади большой набор величественных белых ступеней вел к зданию в четыре этажа, построенному с невероятным мастерством. С рельефной резьбой, увенчанное блестящей медной кровлей, это здание было украшено знаменами. Сто лет. Сто лет жизни, сто лет мира.
Женщина, которая стояла на верхней ступеньке, имела знакомые черты. Ощущалось некоторое наследие Салдеи, но темные локоны волос ясно давали понять о её двуреченском происхождении. Леди Адора, внучка Перрина и мэр Эмондова Луга. Ранд поднялся по ступеням, в то время, как она произносила речь, посвященную празднованию годовщины. Никто не заметил его. Он сделал так, чтобы они его не заметили. Он проскользнул, как Серый Человек за ее спиной, когда она провозгласила день празднования, затем он вошел в здание.
Это было не правительственное учреждение, хотя и могло показаться таковым снаружи. Оно было гораздо важнее.
Школа.
Справа, огромные коридоры были украшены картинами и орнаментом, что посоперничали бы с любым дворцом, но на них были изображены великие учителя и сказители прошлого, от Анла до Тома Меррилина. Ранд прошел по одному коридору, заглядывая в комнаты, куда мог прийти любой, от бедного фермера до сына мэра, и получить знания. Здание должно было быть большим, чтобы вместить всех, кто хотел учиться.
ТВОЙ РАЙ ПОРОЧЕН, ПРОТИВНИК.
Темнота висела в зеркале, справа от Ранда. В нем отражался не коридор, а ЕГО присутствие.
ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО СМОЖЕШЬ УСТРАНИТЬ СТРАДАНИЯ? ДАЖЕ ЕСЛИ ТЫ ПОБЕДИШЬ, НЕ БУДЕТ ЭТИХ ПРЕКРАСНЫХ УЛИЦ, ЛЮДЕЙ БУДУТ ПО-ПРЕЖНЕМУ УБИВАТЬ ПО НОЧАМ. ДЕТИ БУДУТ ГОЛОДАТЬ, НЕСМОТРЯ НА УСИЛИЯ ТВОИХ ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ. БОГАТЫЕ БУДУТ ЭКСПЛУАТИРОВАТЬ И БРАТЬ ВЗЯТКИ, ОНИ ПРОСТО СДЕЛАЮТ ЭТО ПО-ТИХОМУ.
— Это лучше, — прошептал Ранд. — Это добро.
ЭТОГО НЕ ДОСТАТОЧНО, И НИКОГДА НЕ БУДЕТ ДОСТАТОЧНО. ТВОЕ ВИДЕНИЕ СЛАБО. ТВОЕ ВИДЕНИЕ — ЛОЖЬ. ТОЛЬКО Я — ТА ПРАВДА, КОТОРУЮ ВАШ МИР КОГДА-ЛИБО ЗНАЛ.
Темный атаковал его.
Это пришло как буря. Взрыв ветра был так страшен, он угрожал сорвать кожу с костей Ранда. Он гордо стоял, направив взгляд в ничто, скрестив руки за спиной. Атака порвала видения красивого города, смеявшихся людей, памятника обучению и мира. Темный поглотил все это, и это вновь стало только возможностью.
****
Сильвиана удерживала Единую Силу, чувствуя, как та течет сквозь нее, озаряя мир. Казалось, что пока она удерживает саидар, она может видеть все. Это было упоительное ощущение, пока она осознавало, что это всего лишь ощущение. Это не было правдой. Соблазн силы саидар подтолкнул многих женщин к безрассудным поступкам. Определенно многие Голубые совершали их, тем или иным образом.
Сильвиана метала огонь прямо с седла, целясь в шарских солдат. Она обучила своего коня, Жало, не пугаться, когда вокруг направляют Силу.
— Лучникам — отступить! — кричал Чубейн позади нее. — Быстро, быстро! Тяжелой пехоте наступать!
Пехотинцы в доспехах, вооруженные секирами и палицами, прошли мимо Сильвианы, чтобы вступить в бой с дезориентированными шарцами на склонах. Пикинеры могли справиться лучше, но тех было явно недостаточно.