А затем – влажные обтирания всего тела. И очень короткий отдых. И все это – лежа. И не только это. Абсолютно все, что должен делать человек на протяжении дня, все – в постели. В большой палате, где много глаз, ушей, лиц… И при этом не упростить свое отношение к происходящему. Остаться физически и духовно опрятной. Не потерять уважения к себе и к людям!
Это только лечебные процедуры. А школьные занятия. Ведь Лера и учится. Каждый день обычные школьные уроки с учителями, которые приходят в палату. И «домашние» задания. И сочинения. И рисование. Все, что положено по школьной программе. А Лера еще занимается языками. На это уходит масса времени. И еще – чтение. И так каждый день. Без перерывов, без скидок на недомогание и плохое самочувствие, на усталость и настроение.
Близится время, когда можно будет считать предоперационную подготовку завершенной. В пользу этого свидетельствует и состояние, и внешний вид Леры, и ее духовный настрой. Все это подтверждается объективными фактами и данными: улучшением состава крови, увеличением «жизненной емкости» легких, электрокардиографическими показателями и данными многих других исследований, которые ежедневно проделываются.
Вот и намечен день операции – первой операции из четырех, которым должна подвергнуться Лера. Будто бы обычная для меня операция, обычная из тех, которые производятся повседневно в моей клинике. А я неспокоен, не «в форме». Это расплата за мое необычное отношение к Лере. Видимо, помимо своей воли, не осознав этого, я позволил себе принять большее участие в Лериной судьбе, большее – чем положено врачу. Видимо, не зря говорят, что врачу-хирургу следует возводить неприступную стену между собой и своими пациентами, чтобы уберечь свое сердце. Несомненно, это справедливо. В процессе операций, в процессе лечения, в наиболее ответственные моменты течения болезни, в периоды критических состояний голова и сердце хирурга должны быть свободны от чувств к своему пациенту. Только трезвый анализ происходящего с больным человеком, а не с Лерой, Петей или Машей, позволит врачу-хирургу принять правильное, порой единственно правильное решение, чтобы отстоять угасающую жизнь. Все эмоции и чувства – потом, после того, как поправится пациент и жизни его не будет угрожать опасность. Тогда можно дать свободу чувствам! Незаметно для себя я перешел в своих отношениях, в своих чувствах дозволенную границу. Я слишком привязался к Лере. И вот расплата. Расплата своим сердцем.
Не могу поверить, что первый этап оперативного лечения Леры позади, что она уже в послеоперационной палате под бдительным наблюдением моих верных и добрых помощников, что на этот первый раз все завершилось благополучно. А меня все еще давит груз пережитого. Неимоверная усталость – не столько физическая, сколько духовная…
…Леру привезли в операционную на каталке. Спокойную, полусонную от предварительно введенных лекарств. Вот ее переложили на операционный стол. Вот в вену введены лекарства – так называемые мышечные релаксанты – вещества, которые вызывают паралич всей поперечно-полосатой мускулатуры, после чего человек уже не может дышать самостоятельно, без помощи.
Вот в дыхательное горло – трахею – введена резиновая трубка, которая соединена с автоматически работающим дыхательным аппаратом. Он, этот аппарат, дышал за Леру, его моторы заменяли выключенные дыхательные мышцы. Многолетний опыт, накопленный во всем мире, показал, что искусственное дыхание аппаратом при выключенных мышцах более полноценно, чем собственное дыхание находящегося в состоянии наркозного сна человека.
По двум прозрачным пластмассовым трубкам, соединенным с иглами, введенными в вены обеих Лериных рук, вводились растворы белковых препаратов, которые должны были увеличить в объеме количество крови, циркулирующей в Лерином организме, и вызвать некоторое разведение ее – делюцию. Таким образом вызывается искусственное разведение крови – гемоделюция. Так как это разведение происходит в короткое время, то это «острая гемоделюция». После того как в кровеносное русло Леры было введено около двух литров белковых препаратов, из вен в специальные стерильные сосуды было изъято столько же частично разведенной крови. Этим самым без уменьшения количества циркулирующей в организме крови было заготовлено около двух литров Лериной же крови, которой возмещалась кровопотеря в процессе операции.
Есть ли смысл в такой манипуляции? Несомненно. Этот новый способ восполнения кровопотери в процессе хирургических операций только-только завоевывает «права гражданства». В нашей клинике он применяется уже давно. Он освоен и усовершенствован, применительно к нуждам моих пациентов с болезнями позвоночника, инициативой и трудом моего первого помощника – врача-анестезиолога. Этот метод имеет огромные преимущества перед рутинным, привычным и общепринятым методом восполнения кровопотери консервированной донорской кровью. Основное преимущество этого метода в том, что разведенная кровь вследствие уменьшения своей вязкости имеет возможность с большей скоростью продвигаться в мельчайших кровеносных сосудах оперируемого человека, что дает возможность значительно лучше обеспечить живые клетки организма кислородом и другими необходимыми веществами. Выражаясь специальным языком, можно сказать, что улучшается микроциркуляция крови. А от микроциркуляции, в конечном итоге, и зависит энергообеспеченность и жизнеспособность тканей и органов. Но это не все. Гемоделюция исключает возможность образования тромбов в сосудах, а это значит, что после операции не возникает тромбоэмболии – закупорки просвета сосудов сгустками крови где-нибудь в отдалении от места операции – в легких, тканях мозга, в сердце – перенесенным током крови тромбом – сгустком крови. Что это действительно так, свидетельствует опыт моей клиники в течение последних трех лет. После того, как была введена в повседневную практику гемоделюция, ни одного осложнения в виде тромбоэмболии у оперированных мною пациентов не наблюдалось. Но и это не все. Вливание донорской крови в определенном проценте случаев таит в себе опасность заражения пациента так называемым вирусным гепатитом – вирусным заболеванием печени. Хотя эта опасность в последние годы специально проводимыми пробами и сведена к минимуму, но все же она существует. Гемоделюция полностью исключает эту вероятность. Наконец, гемоделюция – это огромное количество сбереженной донорской крови, которая может быть использована там, где ничто другое не может заменить ее. Наконец, гемоделюция более выгодна экономически.
Беспомощное Лерино тельце было повернуто и уложено на операционный стол спиной кверху. Большим разрезом, охватывающим почти всю протяженность Лериного туловища, рассечены мягкие ткани и обнажены задние анатомические структуры позвонков. После того, как тщательнейшей препаровкой они выделены из окружающих мышц, выявились искривления деформированного позвоночника…
Сейчас все уже позади. Операция завершена. А этот жестоко исковерканный позвоночник стоит перед моими глазами, и я никак не могу ассоциировать его с Лерой, с этой удивительно милой и обаятельной девочкой. Как это сковывало меня во время операции и мешало действовать уверенно! Может быть, по этим, а может быть, и по другим, чисто специальным, техническим причинам, операция шла очень трудно. Никак не закреплялся дистрактор. Этот миниатюрный домкрат, который на время оставлен в организме Леры, я никак не мог установить в нужном положении – его верхняя ножка при раскручивании смещалась и не растягивала позвоночник. С большим трудом после многократных попыток мне удалось добиться исправления формы поясничного отдела Лериного позвоночника…
Наверное, кое-кто осудит меня за излишние откровения. Скажут, что не стоит столь открыто, в неспециальной литературе говорить о существующих в хирургии трудностях и сложностях. А мне представляется, что пропаганда медицинских знаний у нас идет слишком однобоко. Мы всегда говорим лишь о наших достижениях, об успехах. Все верно. Успехов и достижений у нас много. Но ведь есть и нерешенные проблемы, и трудности, и сложности. Порой, к великому сожалению, допускаются и ошибки. Ведь если представлять, что всего этого нет, то откуда же берутся неудачи и осложнения? Мне думается, что люди должны все понимать и знать о трудностях, с которыми врач сталкивается в своей работе. Это позволит более трезво оценивать возможности врача, правильнее относиться к возможностям современной медицинской науки…