Макаров. Бог-то бог, да и сам не будь плох.

Шардецкий. Тоже верно… Итак, если ядро взаимодействует со средой, надо уловить это взаимодействие и управлять им. Умозрительно: взаимодействует. И именно с нейтрино, ничтожной всепроникающей частицей. Здесь, если угодно, доказательство от противного: Солнце и звезды излучают столько нейтрино, что каждую секунду через нас с вами проходят миллиарды миллиардов миллиардов этих частиц. Потоки нейтрино проницают Землю так, будто она прозрачна для них, будто ее вовсе и нет. Но она-то есть! И на пути каждого нейтрино — миллиарды ядер. Мы не обнаруживаем обычно никаких изменений в ядрах, облученных нейтрино, но значит ли это, что их нет? Может, мы просто не можем их уловить? (Вздыхает.) И мы действительно не можем пока уловить такие изменения.

Макаров. Да, сложно… Что же все-таки сделано?

Шардецкий. Почитай, что ничего, Олег Викторович. (Стирает рисунок.) Отбраковали несколько десятков вариантов… но сколько еще вариантов впереди, я не знаю.

Макаров (начинает волноваться). Но как же так, Иван Иванович! Мы вас всем обеспечиваем, средств не жалеем, дефицитное оборудование закупаем… Вот, кстати, на днях прибывает из Японии комплект лучевых анализаторов со сверхвысокой разрешающей способностью. Полтора миллиона валютой отдали. Пожалуйста, берите!

Шардецкий. Не нужны нам пока эти анализаторы, Олег Викторович. Думать нам надо. Думать!

Макаров. Но ведь никаких сдвигов, никакой гарантии. А американцы работают вовсю, Иван Иванович, есть данные.

Шардецкий. И что же у них получается?

Макаров. Таких данных нет, но… надо все-таки быстрее.

Шардецкий. Ну, это уж как водится: давай-давай. Даем-даем…

Макаров. А как же вы хотите, Иван Иванович! Ведь у вас одна тысяча девятьсот сорок специалистов с высшим образованием исследования ведут. Должны же что-то найти!

Шардецкий. Тоже верно… А может, лучше будет, если мы ничего не найдем, а? Пусть люди управятся с тем, что уже есть.

Макаров. Ну вот видите, какие у вас настроения! А ведь сами брались за работу, инициативу проявляли! Как хотите, а я эти японские анализаторы вам разнаряжу.

Шардецкий. Зачем?! Чтобы в случае чего уйти в кусты: мол, все меры принял, всем обеспечил — они виноваты? Перестраховываетесь?

Макаров (встает). Вы забываетесь, товарищ Шардецкий!

Шардецкий (устало). Извините, Олег Викторович… я скоро на свою тень кидаться начну. Эх, Олег Викторович, в науке один начальник — природа. И ее действия не обжалуешь ни в какие инстанции…

Затемнение

Освещена правая сторона. Обширная приемная в исследовательском Центре “Нуль”. Кресла, столы, телефоны. Друг против друга двери в кабинеты Голдвина и Клинчера. В углу демонстрационная модель атомного ядра из разноцветных шаров.

Видна часть кабинета-лаборатории Голдвина: лабораторный стол с приборами, книжный шкаф, часть пульта, прозрачная стена из свинцового стекла, за ней — реакторный зал в перспективе. За столом у двери кабинета Клинчера сидит лейтенант, бывший сотрудник и нынешний адъютант Клинчера.

Клинчер (входит, бодро). Доброе утро!

Лейтенант (вскакивает). Доброе утро, сэр!

Клинчер. Что у нас на сегодня?

Лейтенант (протягивает бумагу). Вот, сэр, целый список желающих посетить Центр.

Клинчер. Опять… (Просматривает список.) Мистер Реджинальд Глориан, руководитель исследовательского отдела “Америкен атомик корпорейшен”, желает познакомиться с направлением и перспективами работ… Стюарт Бигль, член правления “Коламбиа реакторе компани”, просит познакомить… Мартин Дубербиллер, член правления “Интернейшнл бизнес 168 машин компани”… Так, так… “Юнайтед эвиэйшен энд Рэкете компани”… “Дейтерий-Тритий корпорейшен”… “Нуклеар флоте инкорпорейтед”… “Белл телефон лаборатори”… “Коммюникейшен сателлайт корпорейшен”… “Дженерал моторе”… словом, еще десяток солиднейших фирм!

Лейтенант. Вы теперь воротила, сэр.

Клинчер. Да, да… это вам, Стивен, не в управлении прозябать. (Возвращает бумагу, задумчиво.) Но хотел бы я знать: зачем он это делает?

Лейтенант. Кто, сэр?

Клинчер. Некто, Стивен. Некто, который через третьих лиц дал знать оборонным фирмам, что мы разрабатываем новое оружие. Ведь ни одна компания не передаст такую информацию другой, а они все здесь. Желают ознакомиться… черт бы их побрал!

Лейтенант. Не пропускать, сэр?

Клинчер. Что-о? Из вас не получится деловой человек, лейтенант. Пропустить! Провести их к главному экспериментальному корпусу. Я сам буду давать объяснения.

Лейтенант. И этих, сэр? (Протягивает другую бумагу.)

Клинчер (читает). Доктор Ширрер и доктор Мак-Круп из Американского общества врачей-психиатров… А им что нужно?

Лейтенант. Я узнавал, сэр. Доктор Ширрер объяснил так: значительная часть психических заболеваний вызвана распространением ракетно-ядерного оружия. Для оценки перспектив развития своего общества они хотели бы выяснить: как повлияет на психическую конъюнктуру в стране создание нового оружия.

Клинчер. Черт знает что! Нет, этих не пускать — у нас все-таки секретное предприятие.

Лейтенант. Ясно, сэр. (Берет бумаги, уходит.)

Голдвин (входит). Доброе утро. Генерал, я еще неделю назад советовал приостановить строительство второго экспериментального корпуса, однако работы продолжаются. Почему? Я ведь объяснил, что нет смысла строить его, пока не ясны результаты предварительных опытов.

Клинчер. Мы не можем прекратить работы, профессор. Нас то и дело посещают представители солидных фирм, видные политики и чиновники. Что будет, если они увидят застой? А как идут опыты?

Голдвин. По-прежнему. Подробные сведения вы сможете почерпнуть в отчетах, переданных в архив. (Направляется к кабинету.) Клинчер. Кстати, док, русские закупили в Японии… эти… как их? (Вынимает блокнот.) Вот: лучевые анализаторы высокой разрешающей способности. Цена комплекта: миллион шестьсот тысяч долларов… Вот видите, профессор!

Голдвин. Я знаю, что вы скажете дальше, генерал! Я сразу предупредил, что буду исследовать проблему, а не копировать что-то, что делают русские. И мне нет дела до их закупок в Японии, в Парагвае или на Берегу Слоновой Кости. Я веду работу по своему разумению!

Френк (появляется в дверях). Доброе утро! Бен, я ждал вас: запускаем ускоритель на встречных пучках. Пойдемте!

Голдвин. С удовольствием, Френк. (Направляется к двери.) Лучевые анализаторы… Как вы думаете, Френк, нам в исследованиях могут понадобиться лучевые анализаторы? (Уходит.) Телефонный звонок.

Клинчер (берет трубку). Генерал Клинчер. Да, лейтенант. Ждут? Отлично. Иду! (Уходит.)

Продолжительное затемнение, свидетельствующее, что время идет. Свет. В приемную входит Дубербиллер, полный пожилой человек. Осматривается. Подходит к модели ядра, тычет ее пальцем. Шары колышутся. Заглядывает в кабинет Голдвина, берет со стола книгу, раскрывает.

Дубербиллер (читает). “…В согласии с явлениями бета-распада лагранжиан четырехфермионного взаимодействия может быть описан как произведение лептонных и нуклонных токов…” Ух, тарабарщина! (Кладет книгу, выходит в приемную.) Интересно, на этом ранчо можно найти сифон с содовой?

Входит сенатор Хениш.

Эд! Капитан Хениш, будь я проклят! (Раскрывает объятия.)

Хениш. Майор Дубербиллер! Март! Вот так встреча!

Они обнимаются. Рассматривают друг друга.

Дубербиллер. Ах, черт, побери, Эд! Германия, сорок пятый… Какие мы тогда вывезли картины! А ты постарел, Эд.

Xениш. Да и ты не помолодел, Март. Время летит!

Дубербиллер. Эд, ты здесь от “Глобус компани”?

Xениш. Нет. От сената Соединенных Штатов. Я отошел от дел компании, Март. Политика, брат, отнимает все… А ты?

Дубербиллер. От “Интернейшнл бизнес машин”. Здесь сегодня целый табун разных представителей. Э, водят, как туристов по Колизею! Я удрал… Эд, ты должен быть в курсе: это, серьезно?

Хениш. Что именно?

Дубербиллер. Ну, то, что толковал нам генерал Клинчер: будто после завершения этих исследований ядерное оружие и все с ним связанное потеряют свое значение. Наша компания вкладывает очень крупные средства в разработку электронных систем управления глобальными ракетами… Ну, о чем говорить: все мы связаны с ядрышком. А, Эд?