Лилечка была в замешательстве, но откладывать решение вопроса на неопределенное время ей тоже не хотелось.

– Ну, ладно. Ты не хочешь идти к нему. Давай мы его пригласим к себе, – она вопросительно смотрела на Сергея.

– Неужели ты не понимаешь, что я не хочу видеть этого человека вообще никогда.

Настойчивость Сергея обезоруживала Лилечку. Она молча отошла к окну. И неожиданно сказала:

– Ты можешь его не видеть никогда… – она пристально смотрела на Сергея, желая прочитать на его лице что-то. Лицо Сергея выражало волнение. Он вынул сигареты, закурил и, ничего не говоря, вышел.

Лилечка как стояла посреди комнаты, так оставалась в этой позе некоторое время. Заплакала девочка. Она подошла к кроватке, поправила одеяло. Ребенок успокоился.

Лилечка вышла к Сергею. Он стоял у окна и курил.

– Признаюсь, я тоже не очень хочу, чтобы вы знакомились, и по логике после всей этой истории у Андрея Степановича не должно быть интереса к тебе, но я чувствую, что он что-то не договаривает, и мне иногда кажется, что его в прошлом что-то связывало с твоей матерью, – она замолчала, думая о том как эту ситуацию разрешить.

– Неужели ты не понимаешь, что мне отвратительно, что ты была с ним. Я все время об этом думаю, и ты не представляешь, что творится в душе, когда я представляю, как он прикасался к тебе…

– Но ведь это прошло… – Лилечка остановилась, понимая что сейчас никакие слова ничего не решат. Она сидела, смотря в одну точку, и не понимала, как ей дальше себя вести.

– Давай поужинаем. Я что-нибудь приготовлю, а утро вечера мудренее, – сказала она и вышла на кухню. Так закончился их первый разговор на эту щекотливую тему.

Глава 17.

Когда Андрей Степанович предложил Лилечке встречу, он не думал о всех сложностях, которые сразу возникнут из-за неопределенности и необычности ситуации. Когда он вечером лежал на своем любимом диване и думал, как он увидится с Сергеем, Лилечкой, он вдруг почувствовал, невозможность их видеть вместе. Ему стало как-то неловко, когда он всерьез подумал об этой странной ситуации. Эйфория от известия, что на свете есть Наташа, вдруг куда-то ушла, и он с ужасом подумал о том, что он, отец Сергея, был мужем его теперешней жены и матери Наташи. Ему в этом показалось что-то очень безнравственное, о чем он раньше почему-то не думал. А что, собственно, такого, что он познакомился с Лилечкой, – ведь он не знал, что она была женой Сергея. Ужасно то было, что Сергей покушался на его жизнь, но Андрей Степанович в душе ему простил. Что же тогда?

И тут он вспомнил – Сергей не знает, что он его отец, – и это было самым трудным, почти непреодолимым препятствием к сближению; и Лилечка, та самая Лилечка, которая была и с Сергеем и с Андреем Степановичем, не знала этого – и это все вместе поставило в тупик Андрея Степановича. Он долго думал о том, что он должен сказать каждому из них, и у него получался один и тот же рассказ о себе, о Гале, об их встрече… – и тогда мысль написать им письмо пришла ему на ум. Он сел за письменный стол, и через два часа письмо было готово.

Он его сложил вчетверо, положил в конверт и пошел на почту отправить заказное письмо. Уплатив небольшие деньги и получив квитанцию, Андрей Степанович вернулся домой с чувством человека у которого гора свалилась с плеч. Он выучил его, казалось, наизусть – до такой степени все, что он изложил в нем, давно и глубоко лежало на дне его души. Он долго думал над первой фразой, но наконец самые простые слова начали его исповедь очень естественно:

« Дорогие Лилечка и Сергей!

Когда я предложил нам встретиться, я не подумал о тех сложностях, которые могут возникнуть. Главное – вы не знаете правды, и все обстоятельства жизни, которые сделали нашу встречу почти невозможной. Мне трудно произнести самые простые слова, которые сразу все прояснят для вас: «Я отец Сергея». Да, это то, что мучило меня все эти годы, и о чем я не мог никому рассказать. После истории, которая приключилась, мне стало почти невозможно раскрыть это обстоятельство моей жизни. Только Галя и я знали об этом, и никто больше. Так я прожил большую часть своей жизни, храня в душе эту тайну. Какие муки пережила моя душа, когда я узнал, что покушавшийся на меня был Сергей. Мне были понятны причины его поступка, но сам факт того, что он хотел убить человека, меня ужаснул, ведь я был для него просто человек, посторонний человек.

История моих взаимоотношений с Галей проста как мир. Любовь, роман, жизненные обстоятельства, которые помешали нам быть вместе. Ее выбор и моя трусость, невозможность бороться за нашу любовь, и, несмотря ни на какие препятствия, тот факт, что у меня родилась внучка, которая так похожа на мою мать, которую я любил больше всех на свете и люблю сейчас, как будто она рядом со мной, она во мне, – все вместе заставило меня открыть эту тайну, которая должна нам помочь понять друг друга, понять то, что мы связаны прочными узами, и то как мы сможем эту ситуацию решить, от этого зависит жизнь каждого из нас.

Когда я увидел Наташу и увидел в ней маму, в моей душе произошел переворот. Я понял, что люди, случайно встретившиеся однажды, я и Галя, не могли знать ничего о своей будущей жизни, но могли сделать свою жизнь другой. Это только размышления, а жизнь свершилась, и она идет независимо от наших желаний, и одновременно мне кажется, что сейчас можно ее изменить. Я имею в виду всех. Я не буду говорить о своей вине перед всеми, я не буду говорить о том, что все могло быть по-другому, – это ничего не решает, – но сейчас у нас есть возможность понять друг друга и дальше жить в соответствии с теми мыслями, которые смогут нам помочь в этой ситуации.

Я рассчитываю на понимание, я хотел бы встретиться с Вами Сергей, и с Вами Лиля, хотел бы видеться с Наташей. Это так просто сделать, и так сложно решиться на это. Я прожил жизнь с этими мыслями, а вам придется принять их или нет. Трудно мне представить, что может вам помешать простить меня. Для меня главное, чтобы у вас не возникло ко мне плохих чувств, от этого многое зависит. Я готов помогать в чем смогу, но сможем ли мы примириться с прошлым, или оно будет всегда барьером между нами?

С уважением, Андрей Степанович».

Глава 18.

Такое письмо через несколько дней получили Сергей и Лиля. Когда почтальон попросил расписаться в тетради, руки Лилечки дрожали так, что она еле смогла поставить подобие подписи. Она сразу протянула письмо Сергею и села на диван в позе сфинкса, положив руки на колени.

Сергей уверенно разрезал сбоку конверт и начал читать. Когда он дошел до фразы «Я отец Сергея», голос его задрожал, и он передал письмо Лилечке, которая тихо продолжила чтение. Во время чтения Сергей ходил из угла в угол, и когда она дочитала последнюю фразу «…или оно будет барьером между нами», оба молчали. Сергей сел на стул и закурил. Казалось, что говорить было не о чем, но внутри каждого шла та работа, которую фразы письма начали, проникая в сознание, будоража душу. Ситуация напрягалась молчанием, и вдруг послышалось всхлипывание – это Лилечка, зажимая рот платком, пыталась заглушить рыдания.

– Ну, ладно. Все обсудим, – сказал Сергей, который явно волновался, и это видно было по его лицу, покрывшемуся пятнами. Склонный от природы к иронии, он сейчас молчал и сосредоточенно думал о том, что узнал. Ему вспомнилось лицо матери, когда он ее спрашивал про отца, и только сейчас он понимал значение того, что он раньше видел совсем по-другому. Ее лицо сразу как-то окаменевало – но это он сейчас так вспоминал, а раньше он просто видел, что его выражение менялось, – и ему всегда после разговора про отца становилось как-то неловко, как будто он пытался узнать что-то такое, о чем мама не хотела говорить. Она рассказывала про Петю, и сейчас, по прошествии времени, Сергей вспоминал все это и ему становилось и больно и стыдно за маму, которой нужно было ловчить, хитрить, скрывая правду, в которую и сейчас Сергей не мог поверить до конца.