— Где пассажиры? — хмуро спросил Хаблак.

— Мы пригласили всех в гостиницу. Попросили подождать два-три часа. Все согласились, ведь пришлось рассказать, из-за чего произошла задержка.

— Пошли, — предложил Дробаха, — тут разберутся и без нас. А пассажиры и так перенервничали. Кстати, — поинтересовался, — самолет ждет их?

— А как же! — ответил начальник аэропорта. — Теперь все зависит от вас.

— Тем более, — засуетился Дробаха и направился к гостинице, глубоко засунув руки в карманы пиджака.

Старушка, с которой Хаблак начал вести разговор, смотрела на него испуганно, отвечала невпопад, наконец спросила:

— Подожди, что ты про чемойдан? При чем тут мой чемойдан? Ты скажи, почему такое... Почему пустили этих самых?.. Говорят, напали на самолет?

Хаблак едва спрятал улыбку: надо же! Правда, и бабка старая-престарая. Такая что ни придумает, сразу и разнесет по белу свету...

— Что вы, бабушка, говорите, — успокоил он, — обычная авария.

Однако старуха оказалась не такой уж простой.

— Ежели обычная, зачем тебе знать про мой чемойдан? — возразила весьма резонно.

— Авария произошла перед загрузкой багажа в самолет, — не очень конкретно объяснил майор, — может, что-то случайно попало в вещи пассажиров...

— Нет, — отрезала бабка твердо, — я хоть и старая, а чемойдан сама паковала.

— А потом? — поинтересовался Хаблак. — Вы нигде его не оставляли? В чужие руки не попадал?

— Нет.

— Большой чемодан имели?

— Зачем большой! Гостила в Киеве у дочки, ну и дома, в Одессе, тоже внуки, гостинцев им купила, дочь кое-что дала: конфет, куклу, курточку.

— И дочь отвезла вас в аэропорт?

— Она сама, зять на работе.

— Автобусом?

— Такси вызвала, я говорила, не нужно, но разве ее переупрямишь? Почитай, денег много, она учительница, а муж ученый, в институте работает.

— Итак, — на всякий случай уточнил Хаблак, — чемодан вы сдали в аэропорту, когда регистрировали билет? А до того все время видели его?

— Глаз не спускала, — подтвердила бабка, — как можно, не ровен час украдут... Там на аэродроме столько народа и все глазами так и стреляют...

— Ну знаете! — обиделся за пассажиров Хаблак.

— Так зачем спрашиваете? — не без ехидства заметила старуха.

Логика у нее была, что называется, железная, и майору ничего не оставалось, как только проводить ее до дверей, извинившись за беспокойство и объяснив, что не позже, чем через два-три часа, она будет в Одессе.

От следующего собеседника пахло хорошим одеколоном и коньяком. Он расположился на стуле перед столом дежурного по гостинице, за которым сидел Хаблак. Закинул ногу за ногу, и майор немного позавидовал его белым брюкам, действительно красивым и модным. Хаблак слышал, что у перекупщиков такие стоили чуть ли не больше, чем половина его месячной зарплаты, значит, сидел перед ним человек явно с достатком, о чем свидетельствовал и пиджак из мягкой серой шерсти, не стандартный, купленный в магазине, а явно сшитый у дорогого портного.

Майор заглянул в список пассажиров, с которыми должен был поговорить, и попробовал угадать, кто именно сидит перед ним.

— Если не ошибаюсь, — начал он, немного поколебавшись, — Леонид Эдуардович Русанов? — Этот элегантный мужчина средних лет обязан был иметь и элегантную фамилию — Русанов, Боярский, Мещерский, а не какую-то простецкую, вроде Хаблака, Дзюбко или Кобеляка.

Однако предположения Хаблака не оправдались — его собеседник погладил складку на отутюженных брюках и ответил с достоинством:

— Ошибаетесь, меня зовут Михаилом Никитовичем. А фамилия Манжула.

— Очень приятно, — улыбнулся Хаблак, хотя, честно говоря, этот пижонистый мужчина не вызвал у него симпатии.

Хаблак хотел уже перейти к сути разговора, но дверь приоткрылась и в комнату заглянула старушка. Она поманила пальцем Хаблака, и не успел он подойти, как спросила:

— А где же мой чемойдан? Ты чего о нем расспрашивал? Может, украли?

Хаблак подумал, что разговор с бабкой грозит затянуться до бесконечности, потому и поспешил заверить:

— Нет.

— Чай, я говорила: игрушки там и гостинцы, как же я домой без них?

— За ваше имущество, — уклончиво ответил Хаблак, — несет полную ответственность Аэрофлот. Понимаете, полную?

— Ну ежели так... — Старушка, кажется, успокоилась, но все же пробурчала: — Лучше б чемойдан был при мне.

Хаблак едва заметно улыбнулся: не мог же сказать потерпевшей, что в принципе согласен с ней. Оглянулся и поймал насмешливый взгляд Манжулы. Тот, не ожидая, пока Хаблак возобновит разговор, спросил сам:

— Если не ошибаюсь, наша беседа вызвана неприятным эпизодом с багажом?

— Если, конечно, это можно назвать лишь неприятным эпизодом...

— Извините, с кем имею честь?

— Майор Хаблак, старший инспектор Киевского уголовного розыска.

— Оперативно работаете.

Хаблак промолчал: какое дело этому пижону до методов работы милиции? Спросил сухо:

— Разрешите поинтересоваться, Михаил Никитович, где вы живете — работаете?

Манжула прищурился.

— Извините, — спросил сам, — я тут в какой, так сказать, роли? Свидетель, потерпевший?

— Видите, — Хаблак кивнул на пустой стол, — я не веду протокол. Если не возражаете, надо выяснить кое-что.

— Не возражаю, — на удивление кротко согласился Манжула. — Как меня зовут, уже знаете. Живу в Одессе, улица Степная, сорок семь. Работаю в отделе снабжения машиностроительного завода.

— Кем?

— Заместителем начальника отдела.

«Сто семьдесят — сто девяносто рублей в месяц. Плюс прогрессивка, — быстро прикинул Хаблак, — не шибко разгонишься».

Спросил:

— Были в командировке?

— В Киеве наш главк.

— Что-то выбивали?

— Работа... — развел руками Манжула. — Станки, топливо, металл... Без снабженцев — хана.

— Долго были в Киеве?

Манжула вздохнул.

— Две недели...

— Успешно?

— Более или менее...

— Где жили?

— В гостинице.

— Вещей имели много?

— Какие у нас вещи!.. Малый джентльменский набор: белье, носовые платки, плащ, пижама и зубная щетка.

— Может, что-то приобрели в Киеве?

Манжула хитро сощурился.

— Чего вы ходите вокруг да около?.. Давайте уж прямо...

— Давайте, — согласился Хаблак. — Чемодан сами в багаж сдавали?

— Конечно.

— Упаковывали его сами?

— Кто же еще?

— И чужие руки к нему не прикасались?

— Вот вы о чем! — Манжула посмотрел на Хаблака холодно. — Нет, товарищ, ищите где-то в другом месте. В моем чемодане, кроме обычной дребедени, не было ничего. Гарантия.

— А если гарантия, — поднялся майор, — то не смею больше задерживать.

Они попрощались, довольные друг другом, по крайней мере, так решил Хаблак, увидев, как приветливо улыбнулся ему Манжула, затворяя дверь.

В комнату вошла седая женщина в темно-синем английского покроя костюме и белой блузке. Она взглянула на Хаблака сурово, как учительница на нерадивого ученика, и майор в самом деле почувствовал себя проштрафившимся мальчишкой. Стоял у стола и смотрел на нее — строгую и неприступную, казалось, сейчас отчитает за неуместную шутку или неблаговидный поступок. Потому и начал чуть ли не заискивающе:

— Извините, что побеспокоили, но вынуждены поговорить со всеми пассажирами...

— Чего там, — махнула рукой властно, будто отпуская майору этот грех. И, не дожидаясь обычных вопросов, назвалась: — Мария Федотовна Винницкая. Доктор медицинских наук. Этого достаточно?

— Работаете?

— Заведую кафедрой в мединституте.

Хаблак подвинул Марии Федотовне стул. Она опустилась на него, опираясь на спинку, и смотрела, как прежде, холодно и вопрошающе.

— Нам надо выяснить лишь один вопрос — Хаблак стоял перед профессоршей, сообразив, что именно это внешнее проявление почтительности может пойти ему на пользу. — У вас есть бирка к чемодану, который сдавали в багаж?

— Две... — Винницкая щелкнула замком сумочки и вытянула два картонных номерка. — От чемодана и сумки.