С началом того, что вскоре будет названо «делом компании Уэстленд», всё изменилось. Мэгги оказалась под прицелом на линии огня. В конце 1985 года владелец британской вертолетной компании «Уэстленд» попал в очень неприятное положение: портфель заказов компании на три четверти пуст, в перспективе ни одной новой модели, к тому же вся компания опутана долгами. Так что владельцу требовался покупатель убыточного предприятия. Никто с этим не спорил. Американец Сикорски вступил в борьбу за приобретение компании. По причине его тесных связей с американскими вооруженными силами, а компании «Уэстленд» — с британской армией досье Сикорского и досье «Уэстленд» оказались не только на столе министра торговли и промышленности Леона Бриттена, но и на столе министра обороны Майкла Хезлтайна. Эти досье и стали для него «поводом к войне». Хезлтайн был убежденным «еврофилом», то есть сторонником тесного сотрудничества с Европой, а потому хотел, чтобы компания, испытывавшая трудности, была взята под контроль европейским консорциумом, по примеру «Аэрбаса», в котором «Бритиш аэроспейс» и «Дженерал электрик компани» играли бы преобладающую роль. Хезлтайн использовал все свое влияние, чтобы способствовать принятию именно этого решения.

Как и в случае с шахтерами, «дело», причем крайне неприятное, родилось из-за противостояния двух доминирующих личностей. Стоило только раз взглянуть на Хезлтайна, чтобы понять, что он собой представляет. У него были серо-голубые, стальные, умнейшие глаза, которые словно копья вонзались в глаза собеседника. Когда он улыбался, открывались клыки, впивавшиеся в губы, и казалось, что он сейчас вас порвет на куски с самой очаровательной улыбкой. Он явно принадлежал к породе хищников, а его профиль наводил на мысли о волке или лисе. Он происходил из старинного дворянского рода, был очень высокого мнения о себе и легко представлял себя на месте калифа. Его имя фигурировало в списке возможных «наследников» Маргарет.

Маргарет же его нисколько не ценила. Если он был достаточно разумен, чтобы быть монетаристом, то в то же время был и в достаточной мере интервенционистом в экономической сфере. Маргарет желала, чтобы выбор военной техники делался на основе чисто военных и экономических критериев, Хезлтайн же хотел превратить министерство обороны в орудие развития промышленности. Например, для того, чтобы заменить корабли, затонувшие у берегов Фолклендов, Хезлтайн хотел распределить заказы на постройку судов между различными британскими верфями. Маргарет же предпочитала, чтобы заказ был передан одной из них, наиболее успешной и гораздо более выгодной для государства. Хезлтайн вынужден был подчиниться. На протяжении нескольких месяцев ничего вроде бы не происходило, но напряжение между Хезлтайном и Маргарет возрастало. Хезлтайну надоело быть на вторых ролях и подчиняться той, кого он тогда еще не называл «этой кровавой женщиной».

Чаша переполнилась 13 декабря 1985 года, когда Маргарет отменила заседание Комитета по экономическим проблемам, где должны были рассматриваться материалы из досье компании «Уэстленд». Она утверждала, что вопрос был решен четырьмя днями ранее на заседании правительства в пользу американцев, в соответствии с пожеланиями совета директоров компании «Уэстленд». Так что, по ее мнению, не было никаких причин возвращаться к слушаниям по этому вопросу. Частично это было правдой. Леон Бриттен, Джеффри Хау и Норман Теббит предпочитали заатлантического партнера. Распространились слухи, будто Маргарет сама рьяно ратовала за партнерство с американцами[172]. Но Майкл Хезлтайн буквально «вцепился» в это дело и непременно хотел заставить выслушать свои аргументы, питая надежду, что в конце концов их серьезность будет оценена. Отмена заседания стала для него как звон колокола, похоронивший его надежды. Он решил контратаковать, хотя знал, что в этом сражении рискует потерять свой министерский портфель. Быть может, он даже этого хотел. Это был особый способ «покинуть корабль», чтобы потом предстать в ореоле провидца… Итак, он организовал утечку информации. Среди документов, любезно предоставленных прессе, фигурировали документы с весьма неблагоприятными прогнозами относительно того, что британская промышленность может лишиться крупных контрактов с европейскими партнерами, если «Уэстленд» перейдет под контроль американцев. По неосторожности Хезлтайн также приказал проверить почту одного адвоката и отобрать материалы, подтверждающие осуществимость и выгоду «европейского проекта». Это было ошибкой. Для сословия адвокатов профессиональная тайна — святыня. Маргарет никогда не забывала о том, что она сама когда-то носила адвокатскую мантию. Она тотчас же обратилась к генеральному прокурору, сэру Патрику Мейхью, чтобы он срочно провел расследование о нарушении тайны. В докладе генерального прокурора, представленном премьер-министру, по сути, не было ничего особенного: рассмотрев переданные ему документы, он не нашел в них ничего преступного, но, правда, допустил определенную бестактность, отметив, что в некоторых из них имеются «искажения фактов».

Неведомыми путями секретный доклад Патрика Мейхью попал в руки журналистов «Таймс», и 3 января 1986 года газета вышла «под шапкой»: «По мнению генерального прокурора Хезлтайн манипулирует фактами». На заседании кабинета, собравшегося после этой публикации, Маргарет напомнила о важности сохранения тайны в сложных, требующих особого внимания делах. Ник Ридли, возможно, по ее распоряжению, взял на себя бремя неприятного разговора. В своем выступлении он отметил, что «утечки информации особенно часто происходят в министерстве обороны». Майкл Хезлтайн воспринял эти слова как провокацию. Он бросил свою папку с документами в лицо Нику и покинул зал посреди заседания, куда уже не вернется. Несколько часов спустя на пресс-конференции Хезлтайн подверг резкой критике правительство, находившееся в состоянии «полнейшей деградации» и пасовавшее перед автократией.

Так досье, содержавшее сведения чисто экономического характера, стало политической бомбой. И на сей раз в сложном, даже опасном положении оказалась сама Маргарет. Генеральный атторней, сэр Майкл Хейверз, потребовал проведения расследования по делу о распространении в прессе доклада Мейхью. Он пригрозил привлечь к расследованию полицию и юстицию, находя, что произошло нечто совершенно недопустимое: слова его подчиненного каким-то образом стали известны представителям прессы. Маргарет удалось его на время успокоить, и он удовлетворился тем, что расследование было поручено Роберту Армстронгу, сотруднику личной канцелярии премьер-министра. Правда, такое поручение означало, что дело будет «похоронено». Требовалось найти виновного. Стали выяснять, кто держал в руках доклад генерального прокурора. Кроме обитателей дома 10 по Даунинг-стрит, доклад побывал и в министерстве обороны, которое по определению не могло быть под подозрением, и в министерстве торговли и промышленности. Пресс-атташе министерства торговли и промышленности призналась, что с ней по данному вопросу связались журналисты и в отсутствие управляющего секретариатом министерства она доложила об этом Бернарду Ингему, руководителю пресс-службы премьер-министра. И тот якобы сказал только, что ничего не смог бы сделать без согласия Маргарет.

А вот далее всё скрыто завесой тайны. Маргарет утверждает, что ее ни о чем не информировали, указывая на то, что «это вполне нормально, если министерство торговли и промышленности распространяет информацию, а учитывая необходимость и срочность, информация могла сообщаться по телефону…», и добавляет: «Если бы со мной проконсультировались, я бы посоветовала использовать другие средства, чтобы только некоторые факты стали известны общественности». Говоря другими словами, вся вина возлагалась на министерство торговли и промышленности. Но никто в это не поверил. Сама Маргарет или по крайней мере Бернард Ингем были в курсе происходящего. Быть может, они сами и организовали утечку информации. Но какое это имеет значение, ведь это политика. Здесь нельзя обременять себя тонкостями нравственности, в особенности если нужно уничтожить столь жесткого и неуступчивого противника, как Майкл Хезлтайн. И если нужен козел отпущения, то им станет министерство торговли и промышленности. На заседании правительства Маргарет продемонстрировала грандиозное двуличие. Она повернула голову к Леону Бриттену и спросила: «Леон, почему вы нам ничего об этом не сказали?» Ему не оставалось ничего иного, как подать в отставку, под громкий лай всей оголтелой своры. Нужно было, чтобы слетела с плеч чья-то голова, и она слетела.