Маргарет также организовала настоящий крестовый поход против так называемого «пермиссивного общества»[80]. В конце 1970-х годов все старые структуры начали трещать по швам. Маргарет с изумлением и даже страхом констатировала, что «произошел полный разрыв между традиционным христианством и авторитетом государства». В довольно ядовитой статье она настаивала на том, что «молодежь следует учить чувству ответственности, ибо свободен ли человек, подчиняющийся своим инстинктам?». Нет, утверждала она, такой человек не свободен, «ибо он — раб своих страстей».

В результате этих сражений число врагов Маргарет множилось, но росло и число друзей. На скамьях лейбористов Уилли Гамильтон высказывал предположение, что «она станет скинхедом от партии консерваторов». Многие смеялись над ее попытками спасти некоторые классические школы, ведь если вся система образования не будет состоять только из компрехенсив скулз, то тогда средняя школа будет представлять собой «систему, работающую на двух скоростях». Ее обвиняли в том, что она хотела создать «апартеид, систему, предусматривающую возможность особого развития для некоторых привилегированных, а для остальной массы — статус лиц второго сорта». Воодушевленный предоставившейся возможностью уязвить Маргарет, один депутат-лейборист обвинил ее в том, что она поставила крест на самых слабых, так как «треть населения будет приговорена к тому, чтобы стать угольщиками или малярами». У Маргарет появилась прекрасная возможность посмеяться над этим «снобизмом шиворот-навыворот», когда лейбористы, претендующие на то, что они являются представителями рабочего класса, на самом деле смотрят сверху вниз на работников физического труда. И она ее не упустила, в заключение добавив, что «страна вообще-то нуждается и в угольщиках, и в малярах».

В конце десятилетия над лейбористами стали собираться тучи. Забастовки, рост безработицы, инфляция, девальвация фунта стерлингов… Правительство Вильсона уже было в конце пути. Оно вступило в бесконечные переговоры об уровне заработной платы с профсоюзами, требовавшими ее повышения, причем постоянного. Выборы предвиделись в самом скором времени.

В конце января 1969 года Тэд Хит собрал в Селдсоне всех членов своего кабинета, чтобы выработать направления будущего манифеста консерваторов. В различных работах можно прочесть, что это собрание стало началом крутого разворота тори вправо. Это верно лишь отчасти. На этой встрече в основном подтвердились избранные направления: жесткая миграционная политика, сокращение общественных расходов и в особенности стремление образумить и подчинить профсоюзы, о чем речь уже шла в опубликованном несколькими месяцами ранее партийном документе «Что касается работы». Однако на ней не рассматривались планы денационализации промышленности и осуществления контроля над денежной массой. Маргарет не удалось навязать большинству собравшихся свои взгляды ни по поводу компрехенсив скулз, ни в сфере монетаризма. Ее довольно грубо осаживали даже по поводу, казалось бы, незначительных деталей. Так, например, она высказала пожелание в дальнейшем несколько уменьшить размеры пособия многодетным семьям, поскольку крупные пособия только способствуют повышению рождаемости в бедных семьях, а это значит «плодить нищету». Но эти холеные господа из теневого кабинета не могли себе представить, что женщины способны рожать только для того, чтобы увеличить свои доходы. Вопрос о «халявных деньгах от ширинки» тогда еще не стал модной темой, подтвердившей правоту Маргарет. И все же, несмотря ни на что, она написала, что «Тэд Хит хочет вновь вывести Великобританию на правильный путь». По ее мнению, имея намерение вразумить профсоюзы, он уже прошел половину этого пути. Итак, она вступила в избирательную кампанию 1970 года, полная надежд и проникшись доверием к своему шефу.

Атмосфера в обществе была благоприятной. Тэд Хит, выступая на телевидении, произвел впечатление человека честного, добропорядочного и неподкупного. Он создал себе политический капитал своим скромным происхождением и мог обещать британцам новый стиль поведения правительства. Кроме того, сам Гарольд Вильсон невольно поспособствовал его успеху, называя Хита на митингах «человеком из Селдсона», словно в названии этого городка было что-то оскорбительное. Однако реакция получилась прямо противоположная той, что ожидал Вильсон: избиратели узнали самих себя в жителях этого городка, столь же далекого от туманных и сумбурных теорий лейбористских технократов, как и их собственные города и городки. Результаты оказались «на высоте». В июне 1970 года консерваторы выиграли на выборах. В Финчли Маргарет победила с преимуществом в 11 тысяч голосов, то есть получила еще на две тысячи голосов больше, чем в 1966 году. Ей было 45 лет, и перед ней открывались блистательные перспективы стать министром действующего правительства.

Дела Денниса тоже процветали. Незадолго до выборов он купил «Маунт», роскошный особняк елизаветинского стиля, стоящий посреди очаровательного английского классического парка. Итак, власть и преуспевание… У Маргарет было все для того, чтобы прожить лучшие годы своей жизни, но было и нечто, вызывающее огорчение. Ведь ей придется проводить в жизнь не собственную политику и довольствоваться положением подчиненной, а она так хотела поставить свою силу воли на службу Великобритании. Но об этом она не смела и мечтать. Журналисту, задавшему ей после выборов вопрос, не станет ли она в один прекрасный день премьер-министром, она ответила: «Нет, никогда при моей жизни женщина не станет премьер-министром. У людей слишком много предрассудков».

Сейчас же Маргарет предстояло стать министром образования. На следующий день после выборов Тэд Хит утвердил ее в должности, которую она занимала в теневом кабинете, и 22 июня 1970 года она обосновалась в величественном здании на Керзон-стрит, где располагалось министерство образования и науки. Она стала полномочным министром и была готова «стать, с одной стороны, пугалом, а с другой — предметом особой ненависти для учителей и преподавателей», как она шутливо написала в мемуарах.

Глава пятая

В МИНИСТЕРСТВЕ ОБРАЗОВАНИЯ, ПОЖИРАЕМАЯ «МАМОНТОМ»

1969 год называли эротическим, а 1970-е годы — волосатыми или длинноволосыми. По всей Англии, от кампуса Оксфорда до газонов и лужаек Гайд-парка, хиппи был королем, марихуана — королевой, а марксизм был их шутом, вне зависимости от того, какого он был «оттенка»: маоистского, маркузианского или ситуационистского[81]. Свободная любовь, секс до пресыщения, джинсы, разбросанные повсюду… Студенческая молодежь с удовольствием предавалась этим милым штучкам, чтобы эпатировать буржуа. Именно в этот кипящий котел цвета розовых игрушечных слонов и красных прогрессивных идей, поднятых до ушей воротников, самовязаных шарфов и дубленок мехом внутрь Тэд Хит и бросил Маргарет Тэтчер с ее аккуратнейшей укладкой волос, покрытых лаком, с ее жемчужным колье, костюмами цвета сапфира, невероятными шляпами и с ее очень жесткими идеями.

Столкновение культур

В Великобритании министерство образования традиционно доверяли интеллектуалам или, по крайней мере, людям ярким, склонным к борьбе идей и к умозрительным философским размышлениям и рассуждениям. Маргарет Тэтчер имела ученую степень магистра химии, и всё. Она с презрением относилась к расплывчатым идеям и вялым прогрессивным течениям, она питала страсть к действию. Чиновники, работавшие у нее в подчинении, описывали ее как «полный ноль в философии», как «консерватора-экстремиста», как женщину, которая «в интеллектуальном плане далеко не достигла пика». В партии консерваторов, в основном состоявшей из выпускников «Оксбриджа», из людей прослушавших знаменитый курс философии, политики и экономики в Оксфорде, какие-нибудь Эдварды Бойлы или лорды Хейлшемы могли оставить по себе добрую память, ведь они умели вести ученые споры о педагогике, выпуская на ветер потоки слов и так мало совершая действий. Маргарет была полной противоположностью этих господ, и контраст был поразителен. Хотя ее назначение на должность министра образования было как бы продолжением ее функций в теневом кабинете, эту работу вряд ли можно назвать синекурой. Если бы Тэд Хит хотел преподнести Маргарет отравленный ядом подарок, он поступил бы именно так.