Я покачала головой:

— Не могу понять, как кому-то может доставлять удовольствие держать подобных зверей как домашних любимцев.

Он тихо засмеялся:

— Некоторые богатые дамы коллекционируют драгоценности, другие — меха. Некоторые из тех, кого я знал, коллекционировали картины и objets d'art[2]. У Симоны все это было уже давно, так что она стала коллекционировать людей и животных. — Он бросил взгляд на дуб. — Я уже видел Заида на этом суку прежде, он смотрел в окно, хотя там никого не было. Но я, пожалуй, распоряжусь, чтобы кто-нибудь из садовников спилил этот сук сегодня же утром… Между прочим, меня зовут Брюс Монро. Мы увидимся за завтраком?

— Возможно, если вы включены в ту часть коллекции, что сидит за столом с мисс Стантон, — ответила я.

Он усмехнулся:

— Мне довелось стать одним из ранних экспонатов коллекции, приобретенным в Африке много лет назад. Видите ли, она приехала туда на сафари. А я был ее имеющим лицензию охотником на время поездки. Если захотите, можете посмотреть головы, расставленные в библиотеке. Среди них есть весьма интересные трофеи, включая и мои. Всего доброго, мисс Феррари.

Он повернулся, чтобы уйти, а я, с запозданием вспомнив о вежливости, окликнула его:

— Спасибо за то, что вы для меня сделали, мистер Монро. Я просто окаменела от ужаса.

Он небрежно приподнял кнут, словно то, что он сделал, ничего не стоило. Его сапоги снова захрустели по гравию, а я закрыла окна на задвижки, сожалея об отсутствии крепких ставен. Мистер Монро казался приятным человеком, и он, по-видимому, много знал о животных.

Я с тревогой выглянула в окно посмотреть, не прячется ли поблизости Заид. Но гепарда и след простыл.

Однако я была уверена в одном — мне придется прислушаться к предостережению Саки. У меня нет желания гулять по саду ночью, когда среди деревьев крадется невидимый Заид, поджидая Фатиму или кого-то еще. Заид, как мне казалось, имел вкус скорее к чему-то другому, чем к любви!

В конце концов я решила позвонить и вызвать горничную и почувствовала себя лучше, когда она подала мне кофе. Ее звали Анна Шварц, девушка сказала мне, что она швейцарка.

— Вы оказались далеко от дома, Анна, — заметила я, расчесывая волосы. — Как вы попали сюда?

— Но здесь же мадам, — улыбнулась она. — Так что из Базеля я приехала сюда. Вполне естественно. Куда же еще я могла поехать?

— Можно представить множество других мест, Анна. Вы познакомились с мисс Стантон в Швейцарии?

— В Базеле, мадемуазель. На балете. Я была костюмершей в театре, и мадам понравилось, как я заботилась о ее гардеробе. Она была настолько добра, что пригласила меня поехать с ней в Америку, а когда я согласилась, сама уладила все формальности с иммиграционными службами. Порой я, конечно, вспоминаю о Швейцарии, но я здесь счастлива… Возможно, я когда-нибудь выйду замуж. В Илуачи есть один молодой человек, иммигрант из Франции… Но вы не скажете об этом мадам?

— Конечно нет, Анна, — заверила я. — Хотя это свободная страна. Ты имеешь право выйти замуж за кого захочешь и когда захочешь.

Значит, Анна тоже экземпляр из коллекции, как и тот человек, приказавший Заиду спуститься с дерева. Отныне, подумала я, встретив кого-либо в Кондор-Хаус, я стану размышлять, где Симона приобрела его для своей коллекции.

Симона коллекционировала людей и животных, как сказал ее белый охотник. Все остальное у нее уже было.

— Мне не хотелось бы покидать мадам, — вздохнула Анна. — Даже ради Рауля.

— Уверена, мисс Стантон оценит это, — пробормотала я.

— Надеюсь. Но временами она бывает… трудной. Когда кто-то хочет покинуть ее, чтобы создать семью или вернуться на родину; но такое происходит нечасто.

Я не очень поняла, что она имеет в виду, но улыбнулась и кивнула.

— А многие из работающих здесь приехали из дальних мест?

— О да, мадемуазель. Все мы. Агнес, работающая на кухне, англичанка, хотя мадам нашла ее в Париже. Экономка Мария — бразильянка. Мадам выступала в Рио-де-Жанейро, а Мария была экономкой в семье Сальвадо до того, как мадам вышла замуж за Хуана Сальвадо. Так что, когда они поженились и решили вернуться сюда после медового месяца, мадам устроила так, чтобы Мария приехала сюда и подготовила для них Кондор-Хаус.

Я припомнила, что вскоре после этого Хуан Сальвадо погиб, неудачно упав во время игры в поло где-то в Европе, а Симона после уплаты налогов унаследовала еще полмиллиона, как и от других мужей. Я покачала головой, пытаясь припомнить, третьим или четвертым мужем был у нее Хуан Сальвадо. И решила, что четвертым. После его смерти она играла роль горюющей вдовы, живя в роскошном, если даже и трагическом одиночестве здесь, в Кондор-Хаус. Хотя, возможно, не совсем в одиночестве, я уже встретила здесь двоих интересных мужчин…

— Еще одна горничная из Стамбула, — продолжала болтать Анна. — Есть еще Грета из Берлина, она помогает по кухне, голландская девушка делает мадам прически. И конечно же Уолтон, дворецкий, из дома первого мужа мадам в Лондоне.

— Неужели нет шофера?

— Есть, Пьетро, он итальянец, мадемуазель. Он был гонщиком…

— Его мадам встретила в Риме? — улыбнулась я.

— В Монако, мадемуазель. Он участвовал в кольцевой гонке. Гран-при. Это было первое grande épreuve[3] сезона, насколько я помню, так как в том году не проходили гонки в Аргентине.

— Мисс Стантон, безусловно, обладает необычайным высокопрофессиональным штатом сотрудников, Анна. А мистер Сангер, где мадам нашла его?

Девушка улыбнулась:

— Мистер Сангер — гость дома, мадемуазель. Мадам снова пригласила его, когда вернулась из Нью-Йорка прошлой весной. Хотя, возможно, он больше не гость, так как ведет теперь коммерческие дела мадам. Видите ли, она не очень-то хорошо разбирается в таких вещах.

А ей и не нужно, подумала я. Если ее состояние пойдет на убыль, ей понадобится лишь только выйти замуж еще за одного миллионера. Или с помощью «Монтевидео, инкорпорейтед» стать кино- или телезвездой.

— Спасибо, Анна. Теперь я справлюсь сама. В котором часу здесь подают завтрак?

— В полдесятого, мадемуазель. Мадам часто завтракает в своей комнате, но мистер Сангер и мистер Монро обычно приходят вовремя. У нас легкие завтраки: круассаны и кофе или чай, может быть, фрукты. Но если вы предпочитаете, я закажу вам овсянку или что-либо еще по вашему выбору. Я отдам Агнес распоряжение.

— Нет, Анна, предпочитаю легкий завтрак, — поспешно сказала я. — А кроме того, не хочу давать Агнес дополнительную работу.

Она тихо засмеялась:

— Мы в Кондор-Хаус с радостью встречаем дополнительную работу, мадемуазель. Большую часть времени у нас ее слишком мало.

Она повернулась, чтобы выйти из комнаты.

— Анна, а мистер Ранд часто сюда приезжает? — спросила я ее.

Она как-то странно на меня посмотрела:

— Нет, мадемуазель. Не был ни разу с тех пор, как его жена… погибла два года назад. Он почти никогда не покидает дом. Это был трагический случай, не правда ли? Говорят, что теперь он только и делает, что рисует. И его работы нехороши, так говорит мистер Сангер. Очень жаль. Такой большой талант пропадает. У меня внизу есть одна из его книг. Он подписал ее мне. «Летний ветер» в переводе на немецкий язык. Поскольку Тереза Ранд была кузиной мадам, она… — Анна оборвала себя, не закончив фразу, и с удивлением уставилась на меня. — В чем дело, мадемуазель?

Множество деталей внезапно встало на место в моем мозгу; я вспомнила, как мистер Сангер сказал вчера Саки: «Только не говори мне, что он, наконец, начал писать новый роман».

Я медленно и недоверчиво произнесла:

— Мистер Ранд — это Антони Ранд, романист?

— Ну конечно, мадемуазель! Вы же сами писательница и должны это знать.

— Не имела ни малейшего представления. Мне просто не приходило в голову, что Антони Ранд может жить здесь, — призналась я.