Должно быть, Терезу убила Симона. Она же пыталась натравить на Тони гепардов. А теперь намерена убить и меня.

Я отпрянула от запертой двери, прижав руку к губам, чтобы не издать истерический крик. Симона заманила меня на конный двор. Теперь ей осталось только позвать гепардов в дом, открыть эту дверь и выпустить их ко мне. И кто станет отрицать, что все это выглядит как несчастный случай? Гепарды убегали и прежде, сможет она сказать. Я говорила ей об этом, как говорила и другим. Я видела их на гребне холма. Брюс Монро пытался выяснить, каким образом они убегали, чтобы предотвратить подобные побеги впредь. Но это произошло снова. К несчастью, слишком быстро! Хотя кто мог предположить, что я стану блуждать по саду ночью в одиночестве, не предупредив никого, что вышла из дому?

Найдут мой шарф, обмотанный вокруг ноги Паши, конечно, увидят его рану и разбитую доску двери и решат, что, по-видимому, Паша привлек мое внимание, поскольку моя комната находилась ближе всех к конюшне, и только я могла услышать его.

Мне мысленно представилось, как Симона все это рассказывает. Возможно, происшествие было намеренно спланировано. Сделали так, чтобы Паша почувствовал запах гепардов, зная, что он впадет в такое возбуждение, что мне придется вмешаться…

Я слышала, как он отчаянно бился у меня за спиной. Я попятилась к нему, все еще направляя фонарик на закрытую дверь, словно она гипнотизировала меня. Вдруг меня осенило, что в конный двор вел еще один путь.

Ворота!

У меня за спиной дерево с треском раскололось, застучали подковы Паши, и все затихло. Я не осмеливалась оглянуться и посмотреть, что там произошло. Ворота были где-то слева от меня через выложенный булыжником двор, но я точно не знала, где именно. Может, я была на полпути от них? Или как раз напротив?

Я повернула фонарь в ту сторону и увидела очертания стены, пространство между изогнутыми высокими арочными проемами и…

Я чуть не выронила фонарик.

Ворота были открыты, и из пространства между ними две красные огненные точки, дикие и зловещие, угрожающе смотрели из тьмы.

Я только смутно видела обладателя этих горящих красных глаз, огромное, похожее на кошачье, тело, замершее, когда я поймала его в луч света.

Я прижалась спиной к стене амбара рядом со стойлом Паши. Колени мои настолько ослабели, что я едва могла стоять. Но я видела только одно животное. Где же другое?

Мое воображение рисовало его приближающимся ко мне во тьме, возможно, уже готовящимся к прыжку. Я двинулась вдоль стены, но не отводила свет фонаря от первого зверя в поисках второго, боясь, что тогда первый бросится на меня. Я оказалась у двери стойла Паши; неожиданно из глубины стойла раздались его топот и ржание. Моя рука нащупала щель, где застряла его нога, и обнаружила, что она пуста — он выдернул ногу в этой последней отчаянной попытке. Паша освободился.

Что, если мне удастся забраться к нему?

Даже если охваченный страхом Паша затопчет меня, все равно это лучше, чем оставаться здесь один на один с ужасным зверем, припавшим теперь к земле, начинавшим сердиться оттого, что слабый свет был направлен ему в глаза. Медленно покачивая хвостом из стороны в сторону, он…

Я нащупала левой рукой задвижку сломанной двери и изо всех сил потянула, свет фонаря заколебался. Но отвести задвижку я не смогла, удары Паши плотно вбили дверь в раму…

На мгновение я потеряла из виду припавшего к земле зверя, а очутиться во тьме оказалось еще страшнее, чем видеть его. Крепко прижавшись к двери, я отчаянно замахала фонариком в поисках большого кота. Луч света скользнул по его смутному силуэту, вернулся и замер…

С еще большим ужасом смотрела я на животное. В мгновение темноты оно сильно приблизилось ко мне, и его поза изменилась. Зверь так низко припал к земле, что мне хорошо стали видны его бедра и высоко выступающие лопатки.

Он готовился к прыжку, я не сомневалась в этом! Его останавливал только луч света, но не надолго.

Он чуть склонил голову набок, сердито оскалился на свет и зарычал. Никогда не слышала, чтобы гепарды издавали подобный рык.

Я смотрела, охваченная невыразимым страхом.

Теперь, когда я видела его более ясно, он выглядел намного больше Заида или Фатимы и казался намного темнее, почти черным. Мой мозг напряженно работал. Это вовсе не гепард.

Это ягуар!

Я попятилась вдоль стены и почувствовала, как холодный пот выступил у меня на лбу. Казалось, вот-вот упаду в обморок. Я почти ничего не видела, у меня кружилась голова и тошнило. Сейчас упаду, фонарь выскользнет из ослабевших пальцев и погаснет, а ягуар…

Я вскрикнула, когда что-то тяжелое неожиданно ударило меня по спине. Фонарик дрогнул, и ягуар, крадучись, еще приблизился ко мне, злобно рыча.

Но это был не второй враг, напавший на меня сзади, — я ударилась спиной о край открытой двери и впервые с тех пор, как увидела закрытую дверь дома, вспомнила о существовании гаража и о стоявшем в нем джипе.

Я нашла убежище, но поздно. Ягуар был слишком близко. У меня не было надежды вскочить внутрь и закрыть дверь, прежде чем он набросится на меня, или еще хуже, он окажется там вместе со мной.

И в этот момент моего величайшего страха Паша яростно закричал и забил обутыми в железо копытами по булыжникам своего стойла. Ягуар замер, повернул голову к стойлу и, по-видимому, почувствовал запах конской крови. Еще мгновение я удерживала его в свете фонаря, в следующий момент он прыгнул в сторону, во тьму, и исчез из виду.

Еще секунду страх удерживал меня на месте, затем я бросилась в гараж и захлопнула за собой дверь. Фонарик выскользнул из моих пальцев и впустую проливал свой свет на колеса джипа. Я собралась с силами, схватилась за Дверь и, откинувшись назад, стала ее держать. Снаружи ночь наполнилась страшными, вселяющими ужас звуками — Паша вставал на дыбы и бил подковами, а рычащий ягуар пытался пробраться к нему сквозь узкий пролом в двери.

Я теряла драгоценные секунды, стоя таким образом, прижавшись к двери, пока до меня не дошло, что я сжимаю в руках задвижку. Дрожащими пальцами я принялась искать углубление. Паша внезапно перестал кричать, хотя я по-прежнему слышала, как он топает подковами по булыжнику и в страхе встает на дыбы, но теперь было совершенно не слышно ягуара.

Я нащупала углубление, закрыла дверь на задвижку и снова прислонилась к ней, колени мои подгибались.

Вдруг послышался легкий, словно дыхание, звук, затем раздался тяжелый удар в дверь, чуть выше моей головы, а прямо на уровне уха сквозь доски снова донеслось это ужасное рычание.

Ягуар отошел от дверей стойла, от угрожающих подков Паши. Он искал более доступную и беззащитную добычу. Меня.

Я отпрянула от двери и наклонилась подобрать фонарик, направила дрожащий луч света на дверь и смотрела чуть дыша. Теперь ягуар передвигался за дверью почти бесшумно, пытаясь найти путь внутрь. Он снова ударил высоко по двери, и она зашаталась. Наверное, на этот раз он встал на задние лапы. Во всяком случае, я слышала, как его когти рвали дерево, затем — как он обнюхивает щель под дверью и царапает когтями угол. Дверь снова закачалась, и, осветив ее дрожащей рукой, я отчетливо увидела, что задвижка подалась. Парализованная ужасом, смотрела я на нее. С каждым ударом в дверь ягуар приоткрывал задвижку. Еще немного, дверь распахнется и…

Внезапно я поняла, что хотя и задвинула засов, но не опустила ручку вниз. Я бросилась к двери, подвинула его как можно дальше и закрепила. Теперь он был плотно закрыт, если только резкие толчки не сдвинут его снова. Я в отчаянии озиралась в поисках какого-нибудь предмета, который смог бы удерживать запор в прежнем состоянии. Здесь что-нибудь должно быть. Непременно должно!

Я принялась неистово обыскивать джип. Все что угодно, что можно будет просунуть в углубление и закрепить задвижку. Наконец под щитком мои пальцы коснулись чего-то металлического, и я ликующе вскрикнула. Отвертка! Она выглядела холодной, крепкой и прекрасной. Она казалась моим спасением.